Джессика Марч - Наваждение
— Я плачу вам за то, чтобы вы следили за моим здоровьем, — сказал Дьюк доктору Джозефу Кендрику, последнему в длинной череде докторов Хайленда, — а вы паршиво это выполняете. Не вижу смысла платить вам, если я не удовлетворен результатами.
— За результаты ответственны вы, мистер Хайленд, — ответил доктор Кендрик. — Я уже давал вам хороший совет. Но если вы будете пренебрегать моими советами и не прекратите пить, не сядете на диету и не измените образ жизни, то я вряд ли смогу вам помочь.
Дьюк думал, что все это ерунда. Доктор такой же механик, как и все другие, которым платит Хайленд. Его работа заключается в том, чтобы машина работала, а не в том, чтобы давать советы.
Почувствовав себя немного лучше, Дьюк вызвал мисс Баттерфилд и попросил ее пригласить Джошуа Мэйфилда, своего личного парикмахера. Мэйфилд был светлокожий негр, который приходил из города раз в неделю, как до него это делал его отец.
Сказав, как обычно, «доброе утро, мистер Дьюк», Мэйфилд тут же, заметив бледность и красные глаза хозяина, воздержался от дальнейших разговоров. Он молча открыл потрепанную кожаную сумку, и выложил свои принадлежности на письменный стол Дьюка. Затем развернул без единого пятна льняное полотенце и обмотал его вокруг шеи Дьюка.
— Ничего не трогать сверху, — пробормотал Дьюк.
— Хорошо, сэр, — согласился Мэйфилд, хотя никаких инструкций не требовалось. После шести лет знакомства парикмахер точно знал, как стричь густые темные волосы, которые уже начинали седеть. С расческой в одной руке и ножницами в другой Мэйфил работал медленно, подбирая упавшие волосы по мере того, как он их состригал, чтобы не оставлять следов своей работы.
Отдавшись во власть молчаливого парикмахера, Дьюк закурил сигарету и принялся подводить баланс удач и неудач. Плюсом было то, что он одержал верх над «Ригал Тобакко» в борьбе за покупку «Бирмингэм Бразерз», маленькой компании, которая производила нюхательный и жевательный табак. Дьюку хотелось приобрести эту фирму со столетней историей, кроме того было приятно одержать верх над «Ригал».
Но хорошее настроение было испорчено еще одной выходкой Пеппер. Включив телевизор, чтобы посмотреть вечерние новости, Дьюк услышал об аресте своей сестры, которую обвиняли в том, что она нарушала общественное спокойствие и оскорбила офицера. Было похоже на то, что Пеппер и ее бездельники-друзья решили дополнить свою пьяную вечеринку фейерверком. После того как соседи, напуганные тем, что это террористы, сообщили о взрывах в полицию, к дому для расследования подкатила полицейская машина. Увидев у двери полицейского, Пеппер пригласила его присоединиться к ним. Он отказался, и Пеппер, впав в пьяную ярость, принялась оскорблять и бить полицейского.
Лицо Дьюка исказила гримаса, когда он подумал о том, какие скоро появятся статьи, и о том, что имя Хайлендов будет опять вымазано грязью. Дочь Джоан была колючкой у него в боку, теперь даже больше, чем когда они были детьми.
Парикмахер закончил свою работу, слегка припудрил шею Дьюка английским тальком, убрал белую льняную салфетку и исчез, пробормотав:
— До следующей недели, сэр.
Дьюк встал с кресла и подошел к шкафу, где за стеклом хранилась бесценная коллекция сувениров его отца. Здесь все имело отношение к царским и королевским фамилиям, начиная от яиц Фаберже, которые принадлежали последнему русскому царю, и кончая табакеркой с бриллиантами французского короля Людовика XIV.
Дьюк открыл стеклянную дверцу шкафа и достал лучшую вещь коллекции — чудесный золотой кубок, инкрустированный рубинами. Если верить легенде, он принадлежал Генриху VIII, королю Англии, и обладал волшебными свойствами. X. Д. переименовал кубок в «Кубок Хенри» — в свою собственную честь — и говорил, что если выпить из него перед важным делом, то это гарантирует успех.
Дьюк наполнил кубок виски и, подняв его перед портретом отца, осушил.
В детстве Дьюк боялся своего легендарного отца. Но став взрослым, сумел развенчать его образ, напоминая себе о его неудачах и ошибках.
Дьюк опять поднял кубок, но уже обернувшись в сторону большого необработанного изумруда, который был помещен на медную подставку. Дьюк называл его «Безрассудство Хайленда». Ведь его отец купил бесполезную шахту в Бразилии из-за этого одного-единственного камня.
Последний тост он поднял в честь корабля «Хайленд Куин», предположительно первого корабля пароходной линии, известной как «Морское пароходство Хайленда». Но X. Д. закрыл предприятие, после того как его сожгли бразильцы, отдав себя целиком лишь одному бизнесу табачной промышленности.
Глупо, пробормотал Дьюк, допивая виски, — чертовски глупо. После второй мировой войны был шанс купить лишние корабли по низким ценам, но X. Д. пренебрег им. И оставил сына состязаться с компаниями, которые раньше поняли ценность многоотраслевого хозяйства.
Еще одна ошибка X. Д. это жены, которые после его смерти налетели, как вампиры, жаждущие крови, стараясь отобрать еще миллион или два из его собственности.
Дьюк улыбнулся. Он показал этим сукам, включая собственную мать, что для них все кончено. Своим собственным бывшим женам он тоже объяснил, что их ждет, если они переступят границы его щедрости.
Он широко улыбнулся, вспомнив, как его вторая жена потребовала от него дополнительно пятьдесят тысяч долларов за восстановление ее духовных сил каким-то полоумным гуру из Нью-Мексико.
— Ты должен мне, Дьюк, — настаивала она. — Брат Сингх сказал, что ты травмировал мою психику и что уйдут годы, чтобы восстановить ее. Самое малое, что ты можешь сделать, это заплатить за ущерб.
В нескольких крепких выражениях Дьюк разъяснил суке, что случится с ее психикой и с ее бесполезным ослом, если она не уберется из его жизни.
Раздался звонок.
— Вы готовы принять своего брата, мистер Хайленд? — спросила секретарша.
Дьюк бросил взгляд на записную книжку. По его расписанию, Бейб должен был бы подождать с полчаса.
— Впустите его, — сказал Дьюк. Дверь кабинета медленно открылась, чтобы впустить человека, чья внешность мало изменилась. Годы, проведенные под солнцем, оставили загар на его мальчишеском лице. Выцветшие глаза говорили о неудачах и разочарованиях, но он был все еще поразительно красив. В качестве уступки брату Бейб был одет в строгий серый костюм, а не как обычно, в свободную одежду яхтсмена, которую предпочитал.
— Заходи, маленький братец, — пригласил, Дьюк, — заходи и отдохни. Ты, должно быть, устал после перелета.
— Сдвиг во времени, — заметил Бейб. — Ничто не может заменить хороший ночной сон.
— Конечно. Хочешь кофе? — спросил Дьюк, ставя серебряный термос на письменный стол: он отлично знал, какое взбадривающее нужно его брату, чего он хочет.
