Мари Кирэйли - В плену теней
– Она сказала, куда едет? Или, может, оставила для меня записку? – спросил Эд.
– Записку? Ах да! Пойдемте наверх.
Эд замечал прежде, что Фрэнк двигается весьма проворно для человека его габаритов, но сегодня тот поднимался по лестнице тяжело и медленно. Когда Фрэнк передавал незапечатанный конверт, Эд заметил, что глаза у него покраснели, словно от слез, а руки дрожали.
Хейли говорила о его разрыве с Норманом. Вероятно, Фрэнк никак не мог это пережить.
– Она оплатила комнату до конца следующего месяца и сказала, чтобы я присматривал за ее вещами, – сообщил Фрэнк. – Как только она уехала, я обсыпал солью всю комнату по периметру и запер дверь. Эта комната проклята, вот что я вам скажу. Все эти смерти…
– Я могу войти туда? – спросил Эд.
– Войти? Ну да, конечно. – Фрэнк впустил его и оставил одного. По выражению лица Эд понял, что тот заставил кого-то другого рассыпать соль на полу этой комнаты, а сам ждал в коридоре.
Хейли не взяла с собой ничего, кроме кое-какой одежды. В раковине осталась даже грязная посуда. Эд вымыл ее, чтобы не завелись тараканы, потом сел на их кровать и открыл конверт.
«Следуя твоему совету, уезжаю домой, чтобы закончить книгу, – писала Хейли. – Позвоню, когда смогу».
Ни малейшего намека на то, что заставило ее так поспешно бежать. Ни слова об Уилли или о том, что она его любит. Это было совсем на нее не похоже.
Выйдя из комнаты, Эд постучал в квартиру Фрэнка. Берлин пригласил его войти и провел на кухню, где резал овощи. На столе лежала открытая поваренная книга.
– Я экспериментирую на своих личных гостях – это лучше, чем проверять рецепты на постоянных клиентах, – пояснил Берлин. Он предложил пива Эду и открыл банку для себя. – Вы ничего не знаете о расследовании убийства Селесты? – спросил он.
Его голос звучал печально, что было вполне понятно.
– Нет. Я прохожу как свидетель, – ответил Эд, – и поэтому пребываю в такой же неизвестности, как и вы. Но если арестуют подозреваемого, об этом напишут в газетах.
– Полицейские все время приходят и задают новые и новые вопросы. У моих служащих терпение на исходе, не говоря уж о клиентах. Я замечаю, как люди смотрят друг на друга, и у них в глазах вопрос: «Может, убийца – этот? Или тот?»
– А у вас есть какие-нибудь соображения?
– Поверьте, мне было бы легче, если б они у меня были и если б я мог не думать, что это дело рук Линны, защищавшей свою территорию.
– Убийство было совершено человеком, живым человеком.
– Вы уверены? В свете того, что здесь происходит, вы действительно уверены?
Хейли не была бы в этом уверена, подумал Эд. И какой бы фантастической ни казалась эта мысль, он сам не был уверен. Выпив пиво, он, отложив все дела, отправился домой в надежде увидеть мигающую лампочку на автоответчике и услышать голос Хейли, сообщающей, что у нее все в порядке.
Он ждал два дня, уговаривая себя, что ей нужно дать время доехать, потом раз десять звонил сам. Каждый раз он слышал сообщение телефонной компании о том, что телефон отключен.
Когда Хейли наконец позвонила, он почувствовал облегчение и злость одновременно.
– Ты меня чертовски напугала, – сказал он.
– Мне пришлось уехать. Прости, но я не могла поступить иначе.
– Господи, не нужно извиняться! Большинство людей убежали бы из этой квартиры, визжа от ужаса, в первый же момент, когда встретились бы со своими «соседями». Ты и так держалась слишком долго.
– Линна все еще со мной, – призналась Хейли. – Это она заставила меня уехать. Думаю, она боялась, что со мной может что-нибудь случиться, если мы останемся. И записку, полагаю, написала тоже она. Ты ее получил?
– Да. И заметил, что для тебя она написана холодновато. – Неужели он и в самом деле верит в то, что она ему говорит? Задумавшись на минуту, Эд вынужден был признать, что это так. – Хейли, послушай, так больше продолжаться не может.
– Кажется, у меня не такой уж большой выбор.
– А ты хочешь иметь выбор?
– Мне было бы спокойнее, если б альтернатива все же нашлась, но, наверное, мне просто нужно продолжать делать то, что я делаю. Звоню, чтобы сказать: я доехала благополучно, но мне нужна помощь. Существует человек по имени Оба Вэн, гаитянец, кажется. Селеста говорила, что, по слухам, он принадлежит к одной из самых кровавых сект – Красной секте. Постарайся узнать, привлекался ли он за какие-нибудь преступления в Штатах.
– Зачем? Что ты узнала?
– Ничего определенного. Просто у меня есть какое-то странное предчувствие, касающееся Луи де Ну. Как только закончу свои записи, я пришлю тебе копию.
– Хорошо. Сделаю, что смогу, и позвоню тебе.
– Если у меня не будет отвечать телефон, не волнуйся. Я обычно выключаю его, когда работаю, и включаю автоответчик. – Это было правдой лишь наполовину, потому что сейчас она собиралась отключить телефон для того, чтобы никто не потревожил ее сна.
– Уилли приезжает в воскресенье, я беру отпуск на три дня на следующей неделе. Она огорчится, если не увидит тебя.
– Как знать, может, я решу все проблемы за несколько дней и присоединюсь к вам. Если же нет, скажи ей, мне тоже жаль, что я ее не увижу.
– Как продвигается книга?
– Подходит к концу. И когда я закончу, то привезу ее тебе – никакие призраки меня не остановят, обещаю. – Она помолчала и добавила: – Я люблю тебя, Эд.
– И я тебя люблю.
* * *Поговорив с Хейли, Эд отправился на службу и прибыл туда почти на час раньше. Администрация может обвинить его в несанкционированном вмешательстве в расследование, но по крайней мере он ведет его в свободное от работы время.
Судя по картотеке, на Оба Вэна в полиции ничего не было. Звонок Хэролду Нилу, приятелю из ФБР, тоже ничего не добавил, однако кое-что о Красной секте Хэролд сообщил.
Хейли оказалась права: это был кровавый культ. Он вел свое происхождение, как и вудуизм, из Западной Африки и так же, как вудуизм, был завезен в Новый Свет рабами. Ритуалы были сходными, но Красная секта делала человеческие жертвоприношения и допускала каннибализм, что делало этот культ опасным.
Жертвами фанатиков становились обычно люди, оказавшиеся на улице после наступления темноты. Каждый, кто хотел вступить в секту, был обязан привести свою жертву. Причем считалось, что чем ближе родственные связи между вновь посвящаемым и жертвой, тем большую силу обретет новообращенный.
– У нас есть свидетельства людей, видевших трещотки, сделанные из человеческих костей, книги заклинаний, написанные кровью и переплетенные в человеческую кожу, памятные вещицы, взятые у жертв, – они якобы придают секте особую силу.
– Силу делать что?
– Ну, обычно привораживать любимого, причинять неприятности врагам или ловить удачу в делах. Но существует кое-что и похуже. Истинные адепты могут жаждать силы, чтобы воскрешать мертвых или управлять духами – людей и не только людей.
