Елена Нестерина - Женщина-трансформер
Если честно, вот если совсем честно – то всю жизнь мне ежедневно интересно: а какая же я? Что обо мне думают люди? Как мне ещё попытаться измениться, как улучшиться? Ценят ли меня – или не особо, бобик ли я – или всё-таки значимое что-то? Наверное, успешные люди давным-давно знают ответы на эти вопросы – а потому и не заморачиваются. Я не знаю. Знать хочу. Мне надо. Вот и спросила.
И подружки ответили.
Вот это да!
Особо приятную часть я утаю. Есть у меня в памяти такая специальная папочка, там находятся все особо приятные файлики. Да наизусть я всё это помню, чего уж там…
А того, что ответили девчонки, смысл такой: в моём обществе, даже когда я страдаю и гундю, они чувствуют, что жизнь – это не совсем правда. Что всё может быть и как-то по-другому. Что есть не только быт и бизнес, а и ещё какая-то реальность. Типа иной. Не потому, что я была всегда вся из себя сказочная. А может, и была – раздолбайским Иванушкой-дурачком так точно, добрым помощником – Серым Волком тоже (это Анжелка, Лара и Женька перечисляли, правда-правда – пошёл такой несанкционированный креатив), Золушкой в режиме ожидания (затянувшемся), Буратиной (это все три девчонки назвали). Почему Буратиной – потому что дружелюбная, смело-затейная и обязательно в будущем богатая. Это, по их убеждению, у меня в потенциале заложено. Ого!
Как же мне было приятно это слышать! Ведь мне же так важно чувствовать, что меня любят. Я тогда горы, да, горы сворачиваю!
После такого хвалебного перечисления была отличная маза показаться верным подругам во всей красе, подтвердить свою принадлежность к сказочным персонажам. Я хотела. Да и подруги должны же были наконец узнать правду. Но – не смогла. Может, я ошибаюсь, и показ оборотной стороны моей сущности как раз таки к дешёвым спецэффектам, которых я так боюсь, не относится. Нет, всё равно нет. Может не получиться у меня – вот будет стыдоба. Нет, нет, нет. Пусть они и дальше верят в меня – в такую, какую они знали до этого. И любили. И любят.
Девчонки, простите. Кто ж знал, что моё счастье будет выстроено именно так?
Машина, которую я наняла, пришла вовремя. Это было такси «Волга» с болтливым беспардонным водителем.
Оставив хозяев в их освобождённой от меня квартире, я перетаскала свою поклажу в такси. Перед тем как уйти отсюда навсегда, я вышла на балкон. Было розовое морозное утро, сливочное солнце уже поднялось и разливало над замёрзшей землёй тёплый обманчивый свет. Я смотрела на широкий простор, который открывался передо мной, и думала. Сколько раз видела я всё это и была уверена – моя жизнь зависла, пройдут годы, а этот пейзаж будет торчать у меня перед глазами и напоминать одно и то же: у тебя всё никак. Да – жизнь идёт, а ты никак. А вот теперь наконец-то «как»!
Я мигнула поднебесному простору обоими глазами, жизнерадостно кивнула и закрыла балконную дверь. Простилась с хозяевами и, подхватив в руки последние несколько сумок, покинула жилище. В котором прокуковала столько одиноких лет.
Поехали!
И мы поехали.
Мелькала за окном Москва, я выхватывала взглядом из толпы только одну категорию населения – ровесников Глеба. И думала: ну и как они мне? Нравятся? Смотрела я, смотрела – ну, ничего. Только одни – милые детишки, другие озабоченные собственным имиджем взрослые. Никак они меня особенно не привлекали. Это мысль к моей возможной патологии – педофилии. Не нравились они мне, вот. Глеб не казался ни ребёнком, ни просто бестолковым молодым жеребцом. Он казался… подходящим. Я снова улыбнулась, подумав о нём.
И успокоилась.
Да, он ещё не знает, что я еду. Хотя мы созванивались вчера.
Еду. А на что я рассчитываю, обрубая концы? Ведь если я побоялась перед девчонками своими Глеба демонстрировать, значит, не очень уверена, что всё по правде? Что будет, если я приеду и сообщу, что насовсем, а Глеб заёрзает, занервничает, скажет, что он к принятию меня ещё не готов, и потому погостить-то мне у него можно, но чтобы я губу надолго не раскатывала. Не хочу, честно, не хочу об этом думать. Да и не такой Глеб человек. Хотя почему не такой? Да потому что за всю мою жизнь мне попадались ТОЛЬКО такие – бздёжники, так что их переживания я, как локатором, улавливать научилась. Глеб не переживал. Он ждал меня и любил. Я это чувствовала. Опять-таки – в первый раз в жизни. Надеюсь, что я не ошиблась.
Решилась – и какое-то ретивое веселье играло в моей душе. Эх, ёлки зелёные!
Ехала я, думала. И, в первый раз за свою жизнь, не реагировала на разговорчивого водителя! Обычно я всегда старалась поддерживать их преувеличенно бодрую, но в основном глуповатую и малоинформативную трепотню. Раздражалась. Но продолжала. Особенно когда они начинали втирать мне про искусство и литературу. Подстраивалась под их манеру беседы, хихикала, соглашалась – только чтобы не обидеть. А то, думала я, человеку будет машину вести сложно. Он расстроится и в аварию попадёт. Или высадит меня посреди дороги (особенно ночью), или завезёт куда. Вот и подсирала. Да. Попадались, конечно, хорошие такие дяденьки водители, они как раз разговаривали мало, но как-то приятно и по делу – и за таких водителей большой респект мужскому населению планеты! Это ещё один аргумент в пользу того, что есть, есть мужчины хорошие – раз они попадаются. А трындёжники, которые или тут же начинают учить жизни, или хвастаться достижениями себя любимого, – ну что трындёжники?.. Пусть живут. Сейчас мне было как-то всё равно. Я несколько раз не ответила на реплики нынешнего балагура, который пытался научить меня выбирать золото в дешёвых магазинах. Просто не ответила – и шофёр заткнулся. Наверняка этот парень был умнее и образованнее моего Глеба. Но ему я не могла простить примитивных речевых оборотов, поверхностных суждений, неточности сведений. А Глебу я всё прощала, чего бы глупого он ни ляпнул. Да и не говорил Глеб глупостей!
Поэтому я сидела себе и спокойно думала в тишине – я даже музыку попсовую велела выключить. Я была уверена в Глебе. Не знаю, откуда она взялась, эта самая уверенность. Может, я сама её себе придумала, сама сформировала в борьбе с одиночеством, слепила из того, что было… Может. Но это ничего не меняло. Это она, это позитивная любовь рождала во мне такие чувства! Что я перестала дёргаться и нервничать. Если Глеб откажется от меня, я выживу. Ведь у меня останется небо. Будет просто то самое небо без Глеба.
Да. Ведь стало мне очень даже ясно: из-за того, что у меня было то, что отнять нельзя – небо моё прекрасное и собственноручное умение в нём летать, я теперь не боялась неудачи в любви. Правда! Когда-то давно, когда я кого-то любила, мне казалось: вот кончится его любовь – и я погибну, исчезну, жизнь потеряет смысл. Так оно, кстати, и происходило. Меня бросали – душа и мир, выстроенный в ней, горели адским огнём. Долго, очень долго поднималась я из пепла. И с каждым возвращением к жизни думала, что уже немолода и эта любовь – последняя. Больше меня, такую просроченную невесту, никто не полюбит. Со времени последней любви прошло много, очень много лет… Да так меня и не полюбил бы никто, как будто проклятье лежало на мне какое – то. Если бы я оборотнем не стала.
![Елена Чуб - Предлагается невеста с хорошей родословной [СИ]](/uploads/posts/books/41578/41578.jpg)
