Ширли Басби - Любовь возвращается
День тянулся нескончаемо. Некоторые часы казались вдвое длиннее, другие пролетали мгновенно. Она попыталась заняться живописью, но мысли о Слоане не давали ей сосредоточиться, так что после полудня она бросила эту затею.
На выбор платья она потратила больше времени, чем оно того заслуживало. Ведь это был всего лишь обед в Укайе. Ничего особенного надевать не стоило, но не могла же она пойти в джинсах и ковбойке. После мучительного просмотра всего гардероба она остановилась на простом платье-рубашке из шелковистой ткани цвета меди и бронзы. Облегающие рукава три четверти и глубокий круглый вырез придавали платью почти средневековый вид, но кокетливая волна подола у колен явно относилась к двадцать первому веку. Стильные туфли из рыжеватой замши на среднем каблуке и короткий жакет-болеро соответствовали оттенку платья. Жемчуг на шее и в ушах и крохотная зеленая сумочка дополняли наряд.
Она окинула неуверенным взглядом свое отражение в зеркале. Волосы раскинулись по плечам облаком золотистой пряжи. Красновато-коричневая помада подчеркнула пухлость губ, а бронзово-зеленые тени для глаз сделали их огромными и таинственными. Не слишком ли она вырядилась? Может, не стоит надевать жемчуг? Она прикоснулась к единственной нитке жемчужин на шее. Нет. С ними все в порядке. Она слишком суетится.
Капелька духов «Белые алмазы», и она готова. Шелли глубоко вздохнула, нервно провела рукой по волосам и сошла вниз. Там она стала ходить взад-вперед, вновь напоминая себе, что – Господи! – это же просто свидание… с единственным человеком, которого она когда-либо любила… с мужчиной, который разбил ей сердце и выставил дурочкой.
Пять минут спустя подъехал Слоан. При виде его, взбегающего по ступенькам, невероятно красивого в темных слаксах, лилово-красной рубашке с длинными рукавами и приталенном черном кожаном жилете, она забыла о щекочущем трепетании в желудке, и думала лишь о том, как унять бурно забившееся сердце.
Шелли открыла ему дверь и приветливо улыбнулась. Слоан замер, словно налетел на кирпичную стену. Вид у него был потрясенный. Не сводя с нее глаз, он пробормотал охрипшим голосом, полным восхищенного почтительного ужаса:
– Ты хоть сознаешь, что я впервые вижу тебя не в джинсах? Ты выглядишь потрясающе! – Он похлопал себя по груди напротив сердца и с обворожительной улыбкой соблазнителя произнес: – Надо же предупреждать… Мое сердце готово разорваться.
Шелли радостно рассмеялась. Она дразняще провела пальчиком по узлу его винно-черного галстука.
– Это относится и к вам, мистер Боллинджер. Вы выглядите самым настоящим красавцем.
Глаза его потемнели и впились в ее рот.
– Думаю, тебе лучше воздержаться от комплиментов… я и без всякого ободрения готов сию же минуту повалить тебя на пол и задрать это милое платьице к талии.
Она гордо вздернула подбородок.
– У меня может оказаться свое мнение на этот счет. Так как? Собираешься ты меня кормить или станешь задерживать здесь непристойными предложениями?
– Да накормлю я тебя, – засмеялся Слоан. – А что касается остального… – Он, улыбаясь, взял ее под руку. – Давай подождем: посмотрим, как сложится вечер. Ладно?
Дорога в Укайю заняла около полутора часов. Слоан легко преодолевал трудные повороты и держал скорость, на которую мог быть способен только человек, хорошо знакомый со всеми сложными участками пути. Шелли начала тревожиться больше из-за долгой дороги, чем из-за самого свидания, но Слоан успокоил ее, выбрав для разговора относительно безопасные темы вроде ее планов по разведению скота, своей коневодческой программы и даже истории норовистого буйвола индейцев. К моменту приезда в Укайю, то есть к парковке перед кафе на Стейт-стрит, Шелли совсем расслабилась.
До ее отъезда в Новый Орлеан этого кафе еще не существовало, и она была приятно удивлена его уютной атмосферой. Место, отведенное под столики, представляло собой просторный зал со старомодными высокими потолками и мягким сине-зеленым ворсистым ковром. В старинных застекленных шкафах была выставлена яркая коллекция старого фарфора, керамики и хрусталя. На столиках, украшенных зелеными льняными салфетками, стояли вазы со свежими цветами и ароматические белые свечи.
Едва они уселись, перед ними появилась корзинка с теплыми булочками и стеклянная масленка с бутонами масла. Меню было ограниченным, но Шелли без труда нашла себе кушанье по вкусу: цыпленок с пряностями и сосиски по-кад-жюнски с макаронами в сливочном соусе. Слоан заказал что-то с креветками, на вид столь же аппетитное. Оба решили попробовать салат из весенней зелени в домашнем горчично-медовом соусе с бальзамическим уксусом. Объедение!.. Посоветовавшись с Шелли, Слоан выбрал приятное белое вино цинфандель из долины Нэпа.
Шелли было легко в обществе Слоана… слишком легко. Она отбросила эту мысль, не желая, чтобы недоверие и подозрительность испортили приятный вечер, который мог стать началом их новых отношений. Она не забыла прошлое, но за последнее время у нее накопилось столько сомнений в характере Джоша, что она не могла игнорировать намеки Слоана на его хитроумные происки. Точно так же она не могла притворяться, что не испытывает некоторой вины, сомневаясь в Джоше и тем как бы предавая всех Грейнджеров. Так ли это было? Ответа она не знала, поэтому, усевшись поудобнее, приготовилась получить удовольствие от вечера…
Разговор их тек плавно и легко. Впрочем, чему тут удивляться? Они происходили из одной среды, у них была масса общих знакомых. Слоан старался придерживаться шутливого тона, и большую часть трапезы они рассказывали о своих прошедших годах. Шелли – о жизни в Новом Орлеане, о мечтах и надеждах по поводу скотоводческой компании, а Слоан говорил о своем решении оставить теперешний бизнес семье, а самому заняться выведением и тренировкой лошадей-чемпионов пинто. Случайно или намеренно они обходили любые темы, которые могли бы вызвать разногласия и испортить вечер.
Закончив обед, они с некоторым сожалением отказались от шоколадного взбитого торта, предлагаемого на десерт.
– Это слишком жирно для меня, – усмехнулась Шелли. – Но от чашки кофе я не откажусь.
– Мне то же самое, – откликнулся Слоан. Им только что подали кофе, когда Слоан, сидевший лицом к двери, сказал:
– Ох-хо-хо. Нас заметили… причем самая большая сплетница в Сент-Галене. Крепись.
Шелли бросила на него вопросительный взгляд, но секундой позже напряглась: до ее слуха донесся звенящий, как колокольчик, голос Рибы Стэнтон. Проклятие! Даже краткой встречи с Рибой хватало ей надолго, а среда была всего два дня назад.
– Боже, это самое поразительное зрелище, какое я когда-либо видела! – воскликнула Риба, подплывая к их столику. Ее бледно-голубые глаза смотрели жестко и оценивающе. – Грейнджер и Боллинджер переломили хлеб за одним столом и не вцепились друг другу в горло.
