Дона Воэн - Все имеет свою цену
Она затаила дыхание.
— Это значит, что я тебе не нравлюсь?
— Это значит, что ты мне здорово нравишься.
* * *
Когда Дьявол Гарденас подъехал к дому своей бабушки, неподалеку от входа стояла другая машина. Несправедливо, подумал он. Ему давно нужно бы иметь собственное жилье. Именно это он собирался сделать, как только получит свои деньги. Не успел он достать ключ, как бабушка сама открыла дверь.
— Фрэнсис Девлин?
— Бабушка? Ты уже встала?
— Еще не ложилась. Долго же ты добирался назад.
— Пришлось оставить машину у трактира. — Ухмылка Дьявола была под стать хохочущей роже на его предплечье, когда он вспомнил, что он наговорил Лили Ролингс. Черта с два отдаст он назад такого красавца, как этот «порш». Сейчас он превратился в кучу запасных частей, а у Дьявола в кармане лежала туго свернутая пачка банкнот.
— Как все прошло?
— Ей было нужно уезжать сегодня утром.
— Я знаю. Но будет ли она мечтать о тебе в этой своей престижной школе?
— Будет, — заверил он, сверкнув улыбкой.
— Ты говоришь это почти как ирландец, мой мальчик, несмотря на то, что в тебе течет языческая кровь твоего отца.
— Как бы я ни говорил, ей это понравилось. И она захочет еще. — Он раскрыл принесенный с собой бумажный пакет и показал бабушке бутылку.
— Тогда проходи на кухню, — пригласила она.
Дьявол уселся за столом, наблюдая, как она доверху наливает виски в два больших стакана.
— Твое здоровье, бабушка, — отхлебнул Фрэнсис здоровый глоток.
— Потом ты ей напишешь, — сказала бабушка.
— Позвоню ей. — Дьявол взял бутылку и налил еще стакан. — Потом я поеду туда на машине.
— А я выведаю у нашего Пата, когда осенью откроется дом.
— Не понимаю, зачем нам ждать? — спросил Дьявол.
— Потому что я так хочу. — Шейла Хэллоран улыбнулась сама себе. — Вчера вечером они с Миком пили за здоровье друг друга.
— А он знает, что ты спишь с Миком в его отсутствие?
— Оставь при себе свои грязные мысли, — оборвала его бабушка и осушила стакан. — И говори потише. Я не хочу, чтобы Мик догадался, что мы затеваем. Он захочет войти в долю. — Она задумалась. — В таких делах ему не везет.
Дьявол крутил в руках свой стакан, пристально на него глядя.
— Она хорошенькая девочка.
— Не вздумай влюбиться в нее. Она просто маленькая сучка, такая же, как все прочие. — Фрэнсис с бабушкой нажили немало денег с помощью шантажа. Это была идея бабушки. Она была мозговым центром. Но зато он умел привлекать девочек.
— Я люблю только деньги, — объявил Фрэнсис Девлин Гарденас.
— И наконец у нас будет их много, — сказала Шейла Хэллоран. — А теперь тебе лучше принять душ и отправиться в гостиницу. Ты ей потребуешься, когда она проснется.
— Ты много знаешь о ее привычках.
— А как же иначе, после всех этих лет.
* * *
Мик Таггорт все еще спал, запутавшись в простынях. Как случилось, что он так быстро стал стариком, удивлялась Шейла, глядя на него. Таким же, как Пат. А может быть, и она сама, если бы она была такой дурой, что гляделась бы в зеркало. Нет, дурой она не была.
— Проснись, Мик. — Он пошевелился и застонал. — Дай поспать, Шейла. У меня сегодня страшно болит голова от дешевого виски Пата Хэллорана.
— Ты и выпил его немало, — сказала она. — А если хочешь чего-нибудь получше, то покупай сам. И если уж мы заговорили о деньгах, то мне они нужны, чтобы заплатить за аренду.
— Я на мели, старушка.
— Ничего подобного. На тебе надет пояс с кошельком. — Она протянула к нему ладонь.
— Удивлен, что ты до сих пор не запустила туда руку, — проворчал он, откидывая одеяло.
— Я не осмелилась это сделать, зная твою любовь к минам-ловушкам. Ума не приложу, почему два таких старых дурака, как ты и Пат Хэллоран, просиживаете чуть не до рассвета, толкуя о бомбах и тому подобном.
Мик ослабил пояс, расстегнул на нем молнию и отсчитал ей в руку три сотни долларов.
— И еще немножко, чтобы оплатить счета бакалейщика, — сказала она.
Он добавил к кучке пятидесятидолларовую купюру.
— А выпивка? — напомнила она, все еще протягивая руку.
— Это принес Пат.
— Правда, принес. Но ведь ты пил совсем другое после его ухода.
Мик добавил еще двадцатку.
— Почему ты не разрешаешь мне перенести сюда мои пожитки? Какая мне польза платить арендную плату сразу в двух местах?
— Нашему Пату это не понравилось бы.
— Пат дурак, если считает тебя лучше, чем ты есть на самом деле.
— А ты еще больший дурак, если считаешь меня хуже, чем я есть на самом деле. — Она встала. — Забирай свои вещи и сматывайся. Не желаю, чтобы ты тут валялся целый день.
— Почему ты не заставишь внука вносить свою долю? — спросил Мик, слезая с постели и протягивая руку за брюками.
— Моя жизнь никого не касается, — отрезала она. — И я не спрашиваю у тебя совета, как ею распоряжаться.
— Наверное, мне нечего надеяться, что ты накормишь завтраком мужчину, который страдает от адского похмелья?
— В двух кварталах отсюда есть совсем неплохая столовая.
— Я ее знаю, — ответил Мик, надевая ботинки. — Яичница там плавает в жиру, а грудинка бывает подгоревшая, что твой уголь.
— Это тебе напомнит пищу, приготовленную твоей дорогой старой мамочкой, — сказала ему Шейла.
Когда он ушел, Шейла постояла некоторое время, глядя на отпечаток его тела на простынях. Он уже никуда не годился в постели. Как и Пат, если уж говорить честно. Она мирилась с их безуспешными попытками, потому что они были нужны ей. Но когда настанет осень, ей больше не потребуется ни тот, ни другой.
* * *
Дьявол Гарденас игнорировал суровые взгляды, которыми провожали его в гостинице «Брейкерс». Если прийти сюда в семь часов вечера, то никому не позволили бы пересечь вестибюль гостиницы без смокинга и галстука-бабочки. Дьявол понимал, что выглядит неуместно в своих джинсах среди фресок и позолоты, мрамора и канделябров. Добравшись до номера, он тихо постучал и открыл дверь. Шум воды в душе подсказал ему, где ее искать.
В спальне он сбросил одежду и на минуту задержался перед зеркалом, разглядывая себя, как мастер осматривает свой лучший инструмент. Удовлетворенный увиденным, он вошел в ванную комнату. На мгновение представил себе плотное молодое тело Лили Ролингс. Взявшись рукой за занавес, отделявший душевую, он помедлил, заставил себя изгнать эти воспоминания, чтобы тело не предало его. Теплые и сильные струи душа ударили в него, когда он притянул ее к себе.
