Кэтрин Стоун - Счастье в награду
И сейчас, когда Бесс заговорила с ним о том, как сильно Лукас любит ее дочь, Лоренс прочел в ее глазах застарелую боль. И вспомнил те добрые, сочувственные слова, что услышал в самолете от Лукаса.
— Да, — ответил он вполголоса. — Он любит Гален. Очень сильно. Как и вы.
— Ох, — вырвалось у Бесс, — конечно, я ее люблю! Но Гален об этом не знает…
— По-моему, знает. После операции она собиралась поехать в Канзас, чтобы встретиться с вами.
— Правда? — В синих материнских глазах засияла надежда. — Вы в этом уверены?
— Да. Я уверен. Несмотря на то, чем кончилось ее детство, Гален не забыла другие, лучшие времена, когда вы жили вдвоем.
Бесс застали врасплох его слова, но ее взгляд не дрогнул, как не угасла светившаяся в нем надежда. Ведь она была родом из Канзаса. И не хуже девочки Элли могла угадать, когда видит перед собой настоящего волшебника.
— Вы знаете о Марке?
— Гален рассказала Лукасу. А он — мне.
Ее взгляд оставался по-прежнему твердым, хотя надежда на миг угасла, а голос тревожно дрогнул:
— Марк когда-нибудь… прикасался к ней? До той ночи? Вы не знаете?
— Нет. Он ее не трогал. Только смотрел. Точнее, пялился во все глаза, отпуская унизительные, отвратительные замечания. Это было все.
— Все… — Мимолетное облегчение от того, что Гален не подверглась физическому насилию, вскоре сменилось горечью от собственной вины. — Но этого оказалось довольно. А я ничего не замечала. У себя под носом. В нашем с ней доме. В моем и Гален.
— Так вы ничего не знали?
— Нет! Мне подобное даже в голову не приходило — вплоть до той ужасной ночи, когда Марк выложил мне свою версию случившегося. Он так старался, лез из кожи вон, чтобы заставить меня поверить в то, что это правда.
— Но вы все равно не поверили.
— Нет. Но я не сразу пришла в себя, прошло какое-то время, пока я вообще стала слышать, что он говорит. Меня так потрясло то, что произошло! Но когда я наконец его услышала, то и увидела, какой он на самом деле! — Ее синие глаза словно заволокло туманом. — Ну как, как я могла быть такой слепой?!
«Слепой». Именно это слово Лоренс повторял про себя в долгие месяцы после гибели Дженни, когда он не помешал Лукасу уехать навсегда.
— Так иногда бывает.
Однако сурово судившая себя мать не принимала оправданий и сочувствия. Точно так же, как в свое время Лоренс не позволил Лукасу поделиться своим сочувствием с ним.
— Только если вы сами это допускаете!
— Потому как в ваших отношениях с Марком наверняка было что-то, позволившее вам быть слепой. Наверное, это любовь?
— Любовь… — эхом отозвалась Бесс. — Нет. Хотя тогда я верила в иное. И виновата во всем сама: из-за себялюбия, из-за какой-то странной жадности. — Она медленно покачала головой. — Мы жили душа в душу, как две девчонки-подружки — Гален и я. И никогда не скучали. Но все же у меня было такое чувство, будто чего-то мне все-таки не хватает. Чего-то… — вполголоса повторила она. — Точнее говоря, мужчины.
— Но ведь вам мог повстречаться и хороший человек, Бесс. И у вас получилась бы настоящая семья. Вы бы тоже не скучали, и любили бы друг друга еще крепче.
— Но ведь этого не случилось, не так ли? — И она, сердито нахмурившись, сама ответила на свой вопрос: — Хотя, наверное, поначалу все выглядело неплохо. Нам действительно было хорошо. А потом…
— Что потом?
— Гален как-то отстранилась от меня. Мы всегда были очень близки, и вдруг оказалось, что нас разносит в разные стороны, все дальше и дальше, и я не знала почему. Гален твердила, что все в порядке, и хотя я не очень-то ей верила, мало-помалу стала успокаиваться. В конце концов даже решила, что мы повторяем путь, по которому идет большинство матерей с их подросшими дочками. Что Гален достигла возраста, когда ей необходимо отдалиться от матери для утверждения в собственной индивидуальности, и это нормальная стадия на пути ее превращения в женщину. Я больше не тревожилась, но мне стало грустно. Я так скучала по своей маленькой доверчивой дочке, но позволила себе успокоиться, поверить, что так и должно быть.
— Бесс, поверьте, все действительно выглядело вполне обычно. И вы не могли ничего заподозрить.
— А это потому, — подхватила она сдавленным голосом, — что моя милая, самоотверженная девочка не хотела, чтобы я что-то знала! Она до последней минуты защищала меня, хотя я и не сделала ничего для ее защиты!
— Она вас любила.
— Да. И я ее любила сильнее всех на свете! Но она почему-то в это не поверила. Наверное, я просто не сумела ей объяснить. И в ту ужасную ночь Гален окончательно решила, что я выберу Марка, так как люблю его сильнее, чем ее. Не знаю, когда обида пересилила в ней любовь. Я пропустила этот момент, позволила себе его прозевать. Честно говоря…
— Я слушаю, Бесс!
— Вы понимаете, прошло какое-то время, и хотя она по-прежнему держалась в отдалении от меня, ей вроде бы стало лучше. Временами Гален даже казалась довольной. И каждый раз, когда я интересовалась, где она пропадает вечерами после школы, она говорила: у друзей. И мне кажется, это было правдой. У нее на самом деле появились друзья.
— Вы угадали, — подтвердил Лоренс. — Настоящие друзья.
Она невольно улыбнулась, вспомнив про это. Гален чувствовала себя чужой в собственном доме, зато ей посчастливилось обрести дружбу на стороне. Однако стоило Бесс заговорить — и улыбка пропала без следа.
— Но я не имела понятия о том, кто эти друзья, и в ту ночь, когда я выставила Марка за дверь и запретила возвращаться, я слишком поздно обнаружила, что Гален сбежала еще раньше. Я объездила весь город, не зная, где ее искать, обшарила все закоулки. На следующий день она не пришла в школу, но я не прекращала поиски. Но ее никто не видел. Гален просто исчезла.
— Но не была забыта.
— Ох, Лоренс, я постоянно думала о ней. Гален не шла у меня из головы с утра до вечера. И все это время я не могла забыть ее прощальный взгляд перед тем, как она выскочила из кухни, оставив меня стоять в ступоре. Поначалу мне было невдомек, что говорил этот взгляд — ведь раньше я никогда такого не видела. Но потом поняла: это была ненависть, обида и боль оттого, что я позволила Марку сделать с ней. Да, моя любимая дочь возненавидела меня, и, оказавшись преданной, имела на это полное право.
О дальнейшем Лоренс мог догадаться и сам. Бесследно пропавшая дочь вдруг стала сенсацией в «Судебных новостях». Увидев ее, Бесс наверняка испытала великое облегчение, и гордость, и искушение восстановить былую привязанность.
Однако она сумела преодолеть это невероятное искушение с его радужными надеждами по той же самой причине, по которой сам Лоренс долгие годы держался от Лукаса в стороне, внимательно следя за ним с чувством родительской гордости. Было бы слишком эгоистично добиваться дружбы у преданного им когда-то мальчика — во всяком случае, так он тогда считал. Слишком щедрым будет этот дар от ребенка родителю, проявившему непростительную беспечность, подтолкнувшую маленького человека к бегству. И вот теперь, когда ребенок ухитрился выжить и даже преуспеть…
