Валентина Седлова - Под потолком небес
— И что из этого?
— Наташенька. Я еще раз попрошу вас, может быть, о невозможном: постарайтесь простить Алешу. Он поступил с вами, как последний негодяй, вы, должно быть, сильно обижены на него, и все равно, постарайтесь. Мне, как матери, от этого будет легче. Вы должны меня понять, вы же сама мать, как и я!
— Может быть, со временем…
— Спасибо, Наташа! Вы не представляете, какой камень у меня с души упал! Огромное спасибо!
— Да что вы, Елизавета Сергеевна! Я же…
— Нет-нет, Наташенька, вы не понимаете, как много для меня это значит! Я так хотела, чтобы вы не держали на Алешу зла из-за всего произошедшего! А можно еще одну маленькую просьбу? Я, наверное, кажусь вам ужасно назойливой…
— Да нет, что вы…
— Наташа, а вы не покажете мне внука? Хотя бы фотографию? Андрей сказал, Миша сейчас гостит у бабушки с дедушкой, купается в море, ест фрукты…
— Да, он сейчас у моих родителей, вернется только в августе. Знаете, фотографии у меня с собой нет, но мы можем поехать к нам домой, и я покажу вам весь его альбом. Вы как? Заодно посмотрите, как мы устроились.
— Ой, это было бы просто замечательно! А я вас не сильно стесню?
— Елизавета Сергеевна, нисколько!
От мамы Андрея у Натальи осталось смешанное впечатление. Елизавета Сергеевна была слегка старомодна, капельку суетлива, но, несмотря на седину и морщинки, женственна и очаровательна. Когда она взяла в руки фотоальбом с Мишкиными снимками, то на ее лице заиграла такая искренняя улыбка, что Наташка поневоле окончательно оттаяла и сменила гнев на милость. А еще через час они с Елизаветой уже сидели на кухне, пили чай и болтали, как заправские подружки с многолетним стажем. Наташка рассказывала про Мишкины шалости, а Елизавета вспоминала, чего чудили в детстве Андрей и Лешка. Смех у них просто не смолкал. Оказалось, что Андрей однажды прожег ковер, когда пытался с другом запустить самодельную космическую ракету, а Лешка и вовсе развел посреди комнаты костер, чтобы пожарить дичь, в роли которой выступал кусок вареной колбасы. Изображал стоянку не то ковбоев, не то еще кого-то. Пришлось срочно затаптывать горящую бумагу ногами, а потом читать лекцию о том, сколько вреда может принести пожар. Хорошо хоть Мишка пока не пошел по их стопам. Впрочем, не говори «гоп»…
Странно, почему-то Лешка из рассказов Елизаветы Сергеевны совершенно не ассоциировался у Натальи со взрослым Алексеем. Поэтому и обида на него не вспоминалась. Ведь речь шла о незнакомом шаловливом мальчишке, а она знала его уже совершенно другим.
— Елизавета Сергеевна, а можно вас спросить?
— Ой, Наташенька, да конечно, о чем хочешь!
— Мне тут Андрей задачку задал, попросил найти всякие фотографии и моды шестидесятых-семидесятых годов. А я даже и не знаю, где их взять. У вас случайно нет каких-нибудь журналов того времени?
— Надо подумать. Нет, журналов не осталось, мы в свое время их все в макулатуру сдали, тогда за это еще специальные марки давали, а их можно было обменять на хорошие книги. Так что ничего такого у меня нет. Хотя вру, есть! Есть толстенная книга по домоводству как раз что-то конца шестидесятых годов, мне ее еще моя мама в свое время дарила. А там и фотографии, и моды, и крой даже есть.
— А вы мне ее на время не одолжите?
— Да какие вопросы, конечно! Кому она сейчас нужна! Там только рецепты неплохие, а остальное все давным-давно уже устарело. Даже воспитание детей на социалистический лад приводится. Разве что время то вспомнить с ней можно, а так уже не книга, а книжный антиквариат. Так что бери, без вопросов. Если хочешь — можешь прямо завтра к нам подъехать!
— Честно говоря, я бы не хотела…
— Не хочешь пока появляться у нас дома? Боишься, что увидишь Алексея?
— Ну да. Я не уверена, что мы с ним в ближайшее время сможем разговаривать друг с другом нормально, без попытки вцепиться в горло. Слишком все еще свежо.
— За это не переживай. Он сейчас целыми днями у своих приятелей пропадает, даже ночевать не всегда приходит. Ему последние две недели в России остались, а потом все. Да и кроме извинений ты от него ничего услышать не можешь.
— Все равно пока неудобно.
— Тогда придется тебе меня еще раз к себе в гости приглашать. Но учти, я тогда с мужем приду, будем с тобой по всем правилам знакомиться. Заодно и Андрюшиного папу, наконец, увидишь. Андрей, кстати, характером в него пошел. А внешность больше от меня взял. Да ты сама увидишь! Да и он давно хотел с тобой познакомиться. Так что нагрянем к тебе этаким родственным десантом.
— Ой, это было бы здорово! А когда вам удобно?
— Да когда скажешь! Если хочешь, можем завтра у Андрея встретиться, а потом уже все вместе отправиться к тебе, если только, конечно, у тебя других планов нет.
— Вот и договорились!
Засиделись почти допоздна, так что Наташка, несмотря на все протесты Елизаветы Сергеевны, отправилась провожать ее к метро. Да, вот Мишка удивится, когда его еще с одними бабушкой и дедушкой познакомят! Радоваться, наверное, будет. Для него бабушка и дедушка — это, в основном, подарки и всякие вкусности. Мама воспитывает — бабушка балует, а, следовательно, одна бабушка хорошо, а две лучше.
А уж как Елизавета обрадовалась, когда Наталья подарила ей пару Мишкиных фотографий! Рассыпалась в таких благодарственных словах, что Наташа и не знала, куда деваться.
С Лешкой, конечно, все не совсем хорошо получилось. Он, конечно, сволочь порядочная, но все же. Может быть, эта затяжная ссылка-командировка ему только на пользу пойдет, еще карьеру себе отличную сделает или еще что-нибудь в том же роде, но получается, что это опять из-за нее произошло. Впрочем, сам виноват. То, что он тогда от нее отказался — это одно. Еще хоть как-то объяснить можно: испугался, решил, что случайная знакомая хочет его на деньги поставить и все такое. Но после того, что он брату наговорил, сколько грязи на нее вылил… Так что пускай уезжает. Им с Андреем и без него забот хватает.
* * *Величественный и дремотный август вовсю правил свой бал, но уже потихоньку готовился сдавать свои позиции сентябрю, о чем недвусмысленно говорили первые пожелтевшие листья. Сегодня Андрея должны выписать из больницы. Родители его уже наверняка там, ждут, пока выпишут все бумаги, а потом усадят сына в машину и рванут сюда отмечать это событие. Почти полтора месяца провалялся на больничной койке, да еще не меньше года пройдет, пока окончательно восстановится. Дорого ему та поездка обошлась. Могла б еще дороже, да Бог миловал.
Впрочем, несмотря ни на что, заявление в ЗАГС они уже подали. Для этого даже пришлось временно своровать Андрея из палаты. В принципе, авантюра могла бы и не удастся, если бы «похищению» Андрея не посодействовал Патриот, ради такого случая отпросившийся на полдня с работы. С его помощью Сталкера доставили в ЗАГС, затем Наталью в сбербанк и обратно, а потом всю компанию с почетом отвезли обратно в больницу. На прощание Патриот показал Андрею кулак и сказал: «Ну, если только узнаю, что невесту обижаешь — в порошок сотру!» Пока Наташка носилась с документами, Андрей с Игорем успели еще о чем-то договориться. По крайней мере, вид у них при появлении Наташки был как у настоящих заговорщиков. Ладно-ладно, стройте коварные планы, все равно, голубчики, все наружу выплывет!
