Вера Кауи - Порок и добродетель (Звонок из преисподней)
– У вас спокойный ребенок, – улыбнулась ей доктор Мид. – Благодарите за это Бога.
– Благодарить! Да я считаю это благословением.
Как только Дженни наедалась, а Джулия настояла, чтобы кормить ее самой, и не потому, что так советовала ей доктор Мид, но и потому, что хотела сама, Джулия укладывала ее в кроватку и сидела над ней, не веря своему счастью, охваченная такой любовью, которая не шла ни в какое сравнение со спокойной привязанностью к Дереку или страстной, непреодолимой тягой к Брэду. Все было по-другому: надежно, часть ее самой. Эта любовь не имела предела, она захватила ее всю целиком.
– Мне кажется, ты влюбилась, – заметил Маркус, пришедший выяснить, куда она пропала.
– Нет, не влюбилась. Просто… люблю. – Джулия наклонилась, чтобы поправить выбившийся край одеяла. – Смешно, но впервые я начала понимать, как мать Брэда относится к нему. Раньше я не знала, откуда бы мне знать? У меня никогда не было ни матери, ни очень близкого человека до него. Но после рождения Дженни я многое поняла и почувствовала. Дженни – просто прелесть. Связана со мной тесно-тесно. Я теперь, понимаю, как легко начать считать ее своей собственностью, стараться сделать все возможное и невозможное, чтобы сохранить эту связь. Помню, как Эбби однажды сказала, что самое трудное с детьми – знать, как и когда отпустить их. – Она вздохнула. – Именно это мать Брэда и не сумела сделать. Она говорила, что в нем вся ее жизнь. Я никогда не понимала, вплоть до сегодняшнего дня, что это значит. – Она взглянула на спящую дочь. – Спаси Бог, чтобы я когда-нибудь поступила с Дженни так, как поступили с Брэдом.
– Ты ему сообщишь?
– Нет.
– Почему нет?
– Не вижу необходимости. Каким-то странным образом Дженни окончательно освободила меня от него. Я полагала, что у меня к нему ничего не осталось, кроме ненависти. Теперь же мне его ужасно жаль. У него нет никого и ничего. Он привязан к матери и ненавидит себя за это, не хочет все время идти у нее на поводу и не имеет сил вырваться. Мне повезло. Я выбралась из этой истории с Дженни. Все теперь стерто, ничего не осталось.
– Ты именно так и предпочитаешь жить, чисто, но одиноко?
Джулия повернулась к нему.
– Маркус…
– Не говори сейчас нет, Джулия. Тебя сейчас переполняют эмоции, все сконцентрировано на Дженни, но ведь ты знаешь, к чему это может привести: все остальное кажется заблокированным. Ты – мать, но ведь ты еще и женщина, и у тебя должны быть свои потребности.
– Вот-вот, – сказала Джулия. – Именно в этом я раньше и ошибалась. Я принимала то, что говорил мой муж, как истину в первой инстанции, а оказалось, что это просто его точка зрения. Я пыталась быть как все остальные и считала, что мне требуется то же, что и им, а на самом деле ничего подобного. Моя потребность – не нуждаться ни в чем. Ты меня понимаешь? Мне одной лучше, Маркус. Я лучше работаю, лучше себя чувствую, я более цельная одна, чем с кем-нибудь. Я не хочу себя ничем связывать. Не хочу чувствовать себя зависимой, так я полагаю; не хочу стать частью чужой жизни и нести за это ответственность. За чужое счастье. Возможно, это потому, что я готова взять на себя, и с радостью, полную ответственность за себя и за Дженни, но больше ни за кого, особенно за какого-нибудь одного человека. Я не из тех женщин, кто может отделить свои действия от своих эмоций. Для меня – или все, или ничего, и, откровенно говоря, учитывая свой опыт, я предпочитаю ничего. – Она смотрела на него открытым и честным взглядом. – Я буду твоим деловым партнером, Маркус. Буду работать на тебя и постараюсь не подвести, буду тебе другом и впущу тебя в свою жизнь в качестве друга, но не больше. Если тебе этого мало, что ж, я отнесусь с должным уважением к твоему решению.
Но Маркуса нелегко было переубедить.
– Ничего не выйдет, – сказал он совершенно спокойно. – Я тебе не позволю. Как я уже сказал, ты сейчас настолько погружена в Дженни, что за ней ничего не видишь, что вполне объяснимо. Но придет другое время. И когда оно настанет, я буду под рукой. Мужчина должен идти на риск, когда дело того стоит, Я положил на тебя глаз сразу, как увидел, несмотря на твою беременность. Узнав тебя получше, я захотел тебя еще больше, и я думаю, что твое «нет» означает, что ты не хочешь себе позволить захотеть меня. У тебя еще остались душевные шрамы после твоего красавчика, требуется время, чтобы они зарубцевались. Ладно, я человек терпеливый. Я научился ждать. – Он большим пальцем приподнял ей подбородок. – С другой стороны, ты до сих пор ничего не знаешь о любви, и я хочу стать тем, кто научит тебя любить. – Он улыбнулся ей. – А теперь пошли вниз. Я должен рассказать тебе о нашем первом заказе.
15
– Но ты же всего месяц как вернулся! – жаловалась недовольная Кэролайн Брэдфорд. – Я тебя почта не вижу, не успеешь приехать, как снова уезжаешь. Мне до смерти надоело сидеть одной.
– Да всего на три дня, черт побери! – нетерпеливо сказал Брэд.
– Да хоть на сутки, все равно. Иногда мне кажется, что ты делаешь это нарочно, только бы от меня уехать!
– Что же удивительного, если ты все время ноешь, когда я здесь?
Кэролайн закусила губу. Ей этот тон был хорошо знаком. Он означал, что она испытывает его терпение и что в любой момент он может взорваться. Но ее недовольство достигло уже высшей отметки, потому что она не выносила, если он не уделял ей все свое время и внимание. Она обожала его с того самого мгновения, когда ее брат привел его к ним в дом на уик-энд. Кэролайн, тогда еще подросток, взглянула на него и слепо влюбилась.
В двадцать лет Брэд был красив, как бронзовый Аполлон. Она сразу и жадно захотела его: сердце колотилось, в животе что-то замирало, и между ног жгло. Никогда в жизни не видела она столь красивого мужчину и никого так сильно не желала.
Но он видел в ней только девочку, сестру Брэдли Нортона. Был вежлив, дружелюбен, но смотрел мимо. И доводил ее до умопомрачения.
Она все время шпионила за ним, когда он приезжал к ним в гости. Она таскалась за ним и братом, когда те приглашали девушек поплавать или поиграть в теннис, кралась за ними в самые потайные места усадьбы, пряталась за кустами и с пересохшим ртом, дрожа от возбуждения, наблюдала, как Брэд уверенно и профессионально соблазняет девушек. Кэролайн зажимала рот ладонью, чтобы подавить свои собственные стоны, при виде этого роскошного, мускулистого тела, твердых ягодиц и толстого, стоящего члена в окружении светлых волос, который то исчезал, то снова появлялся из стонущей и извивающейся под ним девушки, забросившей ноги ему на талию и энергично работающей бедрами.
Она мечтала о том, чтобы оказаться на месте этой девушки. Часами воображала, что она с ним, писала ему длинные, страстные письма, которые потом сжигала.
![Вера Кауи - Магия греха [Двойная жизнь]](/uploads/posts/books/7332/7332.jpg)