Нэнси Прайс - Женщина ночи
Они слышали звук ее шагов по лестнице и в холле. Дверь большой спальни закрылась.
– Мне все это не нравится, – сказала Ханна.
– А ничего не произошло.
– Вот и хорошо.
– Она никогда не доверяла мне, – прошипел Пол. – Никогда. Знаешь, что я нашел наверху в ее бумагах? Первые пять романов Рэндела, написанные ее рукой… некоторые слова зачеркнуты, параграфы изменены, на полях уйма замечаний – мог ли он продиктовать все эти изменения за те несколько недель, которые, как она говорила, были у него, прежде чем он лег в клинику? А ведь все эти тетради были у нее до того, как мы поженились. И я никогда их не видел. Она никогда не доверяла мне, потому что я хотел написать о его умственном расстройстве, должен был написать.
– Ты ужасно выглядишь, – сказала Ханна. – Ты, должно быть, выпил.
– Я больше не могу спать, – признался Пол, растирая лицо руками.
– Она что-нибудь говорила своим друзьям? Например, что частично сама писала эти книги?
– Кто его знает? – голос Пола звучал холодно. Он не поднимал глаз на Ханну.
– Это, видимо, похоже на попытку жить с миной замедленного действия?
Пол опустил на колено сжатый кулак.
– Она отсутствовала почти месяц. Да и потом, она и не могла бы говорить со здешней публикой как какая-нибудь чрезмерно болтливая идиотка.
– Болтливая? – спросила Ханна.
– Все равно, – сказал Пол. – Она заведет разговор об этом в Италии.
Ханна посмотрела вокруг:
– Последнее время мне казалось, что вы здесь как два голубка.
– Она превратилась в моего врага прямо на глазах.
– Другая женщина? – спросила Ханна.
– Что? – переспросил Пол.
– Она, наверное, обнаружила, что у тебя есть другая женщина, дорогой братец. У тебя всегда была еще одна для небольшого развлечения на стороне.
Пол украдкой взглянул на Ханну.
– Я приехала сюда напуганная мыслью о смерти, – сказала она. – Я и теперь напугана.
– Мэри и я так дружны, как только могут быть супруги, – возразил Пол. – Разве нет?
– Нет. Ты что-то задумал. – Ханна пристально посмотрела на Пола. Пол молчал.
– Ради Бога, – произнесла Ханна умоляющим голосом. – Неужели ты думаешь, что я не знаю тебя? Ты полагаешь, что я забыла про Сандру?
Пол поднялся и повернулся к ней спиной.
– Я твоя сестра. Я многим обязана тебе, но я тебя хорошо знаю, и только я одна могу сказать тебе, и я тебе это говорю: посмотри вокруг. Ты пьешь. Ты теряешь голову. Ты не можешь рассчитывать на другую жену…
– А ты такая же чокнутая, как Мэри, – бросил Пол. Он даже не обернулся.
– Ты ведь можешь иметь все это. Деньги, этот дом… Ну, не будешь ты преподавать, так что же? Если она говорит, что написала часть этих книг, так что из этого? Тебе же не нужна работа… до конца жизни не нужна.
Пол резко повернулся к ней:
– Быть жиголо? Эскортом старой сумасшедшей леди? Чем-то вроде декорации?
– Женщины всегда служили эскортом и декорацией – они делают это постоянно.
– Женщины и могут это делать. – Голос Пола звучал подавленно, горько. – Я не собираюсь так поступать. Я ученый. Я годами изучал сочинения Рэндела Элиота.
– Ты – фанатик. Что же ты собираешься делать? Пол не ответил.
– Ради Бога. – Ханна пристально посмотрела на него. Его голубые глаза были холодны как лед. – Пусть Мэри делает то, что хочет… ты можешь иметь все… Никогда не забывай этого. Ты можешь иметь все.
– Ну, разумеется, я не собираюсь этого забывать, – ответил Пол. – Не я ли сам твердил это постоянно?
Пол проводил Ханну до двери ее спальни. В темноте разделся у кровати Мэри и прокрался под одеяло. Он крепко обхватил ее, целуя до тех пор, пока она не ответила ему поцелуем. Ее веки были влажны от слез.
ГЛАВА 37
Самолет парил в голубом небе Милана. «Италия!» – подумала про себя Мэри. Лицо ее расцвело, глаза блестели.
Перед зданием аэропорта стоял в ожидании шофер в униформе с табличкой «Вилла Криста». Он не говорил по-английски; единственное, что он мог произнести, вероятно, были слова: Мэри Квин.
– Пол Андерсон. Представитель ученых на «Вилле Криста», – представился Пол, но человек произнес в ответ: Мэри Квин.
– Мэри Квин – это мое имя. – Она взглянула на Пола и пожала плечами. Человек улыбнулся и стал погружать их багаж в лимузин.
Они проехали несколько миль через Милан. Наконец город исчез в зарослях олеандра между оливковыми и каштановыми деревьями. Виллы тонули в голубом озере растущих шпорников. Сверкающий, как зеркало, снег на верхушках Альп, на тысячу футов вверх, мерцал в этой голубизне.
Лимузин нырял в узкие дорожные тоннели и сигналил на опасных поворотах. Наблюдая, как убегают под колесами дорожные мили Ломбардии, Пол ничего не говорил Мэри, но глаза его сияли от увиденного. Наконец перед ними озеро Комо. Его окружают горы, и островок земли воткнулся сюда, как нос лодки. Возвышаясь над белоснежными стенами и красными черепичными крышами городских домов, «Вилла Криста» венчает этот городок.
Водитель посигналил, и ворота частного владения открылись. Из города за ними шла мощеная дорога. Вверху над ними террасами располагались сады, а потом уже виднелись золотистые стены виллы.
Мэри читала о «Вилле Криста». Она располагалась на земле, залитой кровью. Двадцать пять столетий сражений – кельты, римляне, гвельфы и гибеллины, немецкие наемники, Сфорца, французы – сдавали и вновь отвоевывали этот пункт. Когда лимузин приехал на стоянку у входа, Мэри взглянула на Пола и вновь почувствовала, как сильная дрожь пробежала по ее спине.
– Добро пожаловать в Италию! – Круглолицый молодой человек открыл дверь лимузина и представился, им как Хьюд Брустер, директор виллы. – Надеюсь, что ваш полет из Лондона был приятным?
Пол сказал, что очень приятным.
Мэри вышла из лимузина, чтобы рассмотреть четырехсотлетней давности фасад виллы. Он был бледно-золотистый под красной крышей. Такого же красного цвета были пилястры, разделяющие первый и второй этажи, а окна верхнего этажа снабжены рядами красных жалюзи.
– Спокойная автомобильная поездка из Милана, – говорил Пол, следуя за Мэри и Хьюдом через белые французские двери. – Она заняла, должно быть, миль тридцать. – Мэри взглянула на него украдкой: вид у него был растерянный и утомленный.
– Сорок семь, – уточнил Хьюд. Глаза его были с самого приезда устремлены только на Мэри. Теперь он шел по длинному, округлому холлу рядом с ней. Пол следовал сзади.
Ковры, мраморные столики, кресла из натуральной кожи, зеркала и канделябры выглядели поддельными под высоким потолком холла. Наверху широкой прямой лестницы начинался другой коридор, такой же огромный, как и первый. Хьюд открыл дверь навстречу солнечному свету.
