Элис Клейтон - Уолбэнгер (ЛП)
За все то время, что я знакома с Саймоном, было несколько его образов, которые я никогда не забуду: во время нашей первой встречи, когда он предстал передо мной ухмыляющийся и в одной простыне; когда он отвозил меня домой, после вечеринки Джиллиан, и мы заключили перемирие; завернутый в афганку; мокрый и дьявольски соблазнительный в джакузи; и недавнее дополнение в виде самого лучшего Саймона, лежащего подо мной, притягивающего меня к себе, его теплая кожа и сладкое дыхание вокруг меня, пока мы спим на Великой Кровати Греха.
Но не было ничего, я вас уверяю ничего горячее, чем вид Саймона за работой. Это я вам могу гарантировать. Я даже попускала слюни ( хорошо, что он этого не видел ), потому что когда Саймон работает, он полностью сосредотачивайся на этом.
И вот сейчас, я сижу и наблюдаю за его работой. Мы проехали по побережью, посмотрели места, о которых говорил местный гид, и теперь мой несравненный Саймон делает снимки. Как он объяснил, это пока еще не основная съемка, он проверяет свет и цветопередачу. Поэтому он прыгает с камня на камень, а я сижу на одеяле, которое мы достали из багажника, и наблюдаю за ним. Поднявшись на скалы чуть выше уровня моря, мы видим панораму, простирающуюся на многие мили. Скалистый берег так и растянулся по побережью, о который так и разбиваются сотни вол, берущих свое начало в глубоком море. Но хоть это и была невообразимая красота, мое внимание было сосредоточено на Саймоне, высовывающим язык, при каждом щелчке фотоаппарата. Или как он закусывал нижнюю губу, пока искал подходящий кадр. То как восторг от увиденного сквозь объектив, отображался на его лице.
Я была рада, что было чем себя занять, на чем сосредоточиться, когда во мне начали бушевать гормоны. С тех пор, как мы обсудили возможное давление, оказываемое на нас нашей огромной кроватью, теперь все мои мысли сводятся к этому давлению. Еще и давление со стороны потерянной «О», иногда оно спокойно ждало своего появления, а иногда не терпело высвободиться наружу. В общем, все это давило, напрягало, и я буквально ощущало каждой клеточкой своего тела.
В настоящее время в ходе внутренней дискуссии, которую вели Нижняя Кэролайн ( именно она чаще всех вспоминала об «О» ), Кости, они в последнее время помалкивали, ведь сейчас всем руководили Нервы и Мозг, Сердце же заняло нейтральную позицию.
Не стоит забывать, что у НК ( Нижней Кэролайн пора обзавестись аббревиатурой ), есть связь с пенисом Саймона, хоть они еще толком и не знакомы, но она решила выступать и он его лица. Хоть я и не большая любительница слова пенис, мне пока не хотелось называть его членом, так что остановимся на пенисе.
Сейчас, Мозг и Кости, склонялись подождать, аргументировав тем, что это будет хорошей основой для прочных отношений. НК и пенис Саймона, обеими руками за давайте-сделаем-это-как-можно-скорее. «О», пока временно находящаяся в отпуске была склонна согласиться с НК. Но в глубине души я знала, что она согласна с обоими мнениями, в отличие от Сердца, которое сейчас распевало песни о вечной любви и теплых воздушных замках.
А вы бы на моем месте как поступили? Я была сбита с толку. Запутавшаяся Кэролайн. Неудивительно, что я избегала свиданий. Кому нужен весь этот геморрой? Поэтому сейчас, как никак кстати наступило время отвлечься от всех этих размышлений, и переключиться на поиск подходящего названия для пениса Саймона. Тем более он этого явно заслуживал. Может Гигантский Мужской Член? Нет. Пульсирующий Столб Страсти? Не-а. Нижний Бандит? Черт, нет. Хрен? По звуку напоминает какой-то скрежет.
Я произнесла это слово несколько раз в вслух, стараясь понять как оно звучит .
— Хрен. Хрен. Хрееееен, — бубнила я.
— Эй, Куколка, беги сюда, — позвал меня Саймон, вырывая из моих херо-мыслей. Я решила оставить мои терзания на потом, пока аккуратно пробиралась по скалам к месту, где стоял Саймон.
— Ты мне нужна.
— Что? Прямо здесь? — фыркнула я.
Он опустил камеру, так, чтобы я увидела его удивление.
— Ты нужна мне для снимка. Встань вон туда, — он указал на край обрыва.
— Что? Нет, не. Никаких фотографий, не-а, — я пошла обратно к своему одеялу.
— Да, да для фото. Ну давай. Мне нужно, чтобы кто-то был в кадре. Встань вон туда.
— Но я ужасно выгляжу. Видишь, волосы взлохмачены, кожа сгорела, — я оттянула немного ворот футболки, показывая кожу, которая уже начала краснеть.
— Сестренка, я не против полюбоваться на твои формы, но отложим это на потом. Эти фотографии только для меня, для настройки камеры. И ты не выглядишь взлохмаченной. Ну, лишь слегка, — он постукивал ногой.
— Ты же не заставишь меня позировать с розой в зубах? — выдохнула я, пробираясь к краю.
— А у тебя есть роза? — он мог бы казаться серьезным, если бы не его игривая улыбка.
— Все заткнись, и делай уже свои снимки.
— Хорошо, только будь естественной. Никакого позирования, повернись к морю и этого будет достаточно, — проинструктировал он.
Я послушалась. Саймон ходил вокруг меня, пробовал разные углы, и я слышала, как он бормотал под нос, что все получается. Готова поклясться, что даже за пеленой смущения, что я испытывала, пока он меня фотографировал, я чувствовала на себе его взгляд, по ту сторону объектива. И мои внутренние переживания вернулись с новой силой.
— Ты закончил?
— Кэролайн, нельзя торопить мастера. Мне нужны правильные снимки, — предупредил он. — Но да, я почти закончил. Ты проголодалась?
— Да, можешь принести мне клементин [ прим. Гибрид апельсина и мандарина ] из корзинки? Или я испорчу весь твой шедевр?
— Нисколько. Я назову его Взлохмаченная девчонка на скале с клементином. — Он засмеялся, и пошел к машине.
— А ты шутник, — ответила я, поймав брошенный мне крошечный апельсин, и начав его чистить.
— Поделишься?
— Придется, это единственно, что я могу сделать для мужчины, который меня сюда привез, — смеясь, я укусила дольку, ощущая, как сок побежал по подбородку.
— Что, в рот не попало? — спросил он, выбрав момент, когда я закатила глаза.
— Ты правда такой шутник или просто притворяешься? — поинтересовалась я, бросая в него кожурой. Саймон покачал головой, и взял у меня дольку. И, конечно же, он откусил и ни капли сока. Его глаза расширились, когда я бросила в него еще одну дольку, попав ему прямо в лицо, от чего полился сок по его носу и подбородку.
— Испачканный Саймон, — прошептала я, глядя на него. Со скоростью света, он прижался к моим губам, пачкая нас обоих.
— Сладкая Кэролайн, — повторял он, борясь с улыбкой. Он развернул нас, теперь море было за нашими спинами, вытянул руку и сделал фотографию: нас, покрытыми апельсиновым соком.
