Татьяна Тронина - Русалка для интимных встреч
— Я — с ней — не вижусь! — в три приема рявкнул Илья — так, что даже посуда в стеклянном шкафчике испуганно звякнула.
Но Вале было уже все равно — какая-то волна отчаяния и гнева несла ее вперед, не давая остановиться.
— Наглая ложь!.. — выкрикнула она. — Я недавно столкнулась с Сокольским…
— Ну и что — Сокольский?
Сокольский утверждал, что Лидка ушла от него. Забрала Димку и ушла! И еще бросила ему в лицо обручальное кольцо с бриллиантами в три карата… — Она засмеялась и закашлялась одновременно. В графине рядом была вода — она плеснула ее в стакан и выпила в один глоток.
— Может, Лида и ушла от Сокольского, но до меня она не дошла, — отчеканил Илья, с ненавистью глядя на жену. — Ты поняла?
— Что ты хочешь этим сказать? — растерялась Валя. Сейчас ей почему-то показалось, что Илья не врет.
— То, что я не собираюсь начинать свою жизнь заново, — надменно произнес он. — Я жду тебя.
— То есть ты хочешь, чтобы все было как раньше? — осторожно спросила Валя.
— Да, — кивнул он. — Но с одним исключением-с Лидой я встречаться не буду. Никогда. Если это твое условие, то я его принимаю.
— А… а как же Димка? Он же твой сын!
— Он много лет жил без меня и, надеюсь, проживет и дальше. Когда-нибудь, возможно, когда он вырастет и начнет самостоятельную жизнь, мы с ним встретимся. Да и то, если ты позволишь.
В голове у Вали окончательно все перемешалось.
— Как это я могу не позволить отцу встречаться с сыном? Да что же я, злыдня какая… — Но тут она опомнилась. — Илья! Нет… Нет! Дело не в Лиде, и не в Димке… Как раньше уже никогда не будет. Я не смогу с тобой жить, я не прощу тебя… И, в конце концов, я люблю Ванечку!
Илья вздрогнул, когда она произнесла это имя.
— Ванечка… — с отвращением произнес он. — Ах, ну да, как я мог забыть про твоего драгоценного Ванечку… — Он смерил ее тяжелым, уничтожающим взглядом. — Платьице это, поди, он подарил?
— Он, — злорадно ответила Валя. — От тебя разве я дождалась бы…
Она не смогла удержаться от этой мелкой мести — дело было, конечно, не в платье, но она намерена была предъявить Илье счет по всем пунктам.
Темные глаза стали еще темнее, в глубине их вспыхнул зловещий огонь. «Это солнце за окном садится… — догадалась Валя. — Просто закат отразился в его глазах».
— Теперь все будет по-другому, — неожиданно спокойно ответил Илья. — Ты знаешь, я тоже в состоянии оплачивать все твои прихоти. Ты же как ребенок, Валя, ни в чем не знаешь меры — тебе только позволь тратить деньги… Но поскольку я намерен доказать, как я тебя люблю, то все, что заработал, до последнего, передам в полное твое распоряжение.
— Удивительное благородство… — иронично развела она руки. — А как насчет того, чтобы завести ребенка? Я тебе целых четырнадцать лет твердила, что хочу стать матерью, а ты вместо этого заставлял меня глотать дурацкие таблетки! «Ах, Валя, ты к этому не способна…» Ты годами заставлял меня думать, будто я какая-то идиотка, ни к чему не способная! У тебя-то уже был Димка, а я… Знаешь, Деев, я тебе честно скажу — с тобой я была как в пустыне. Брела, задыхаясь, без дороги, и до горизонта передо мной был лишь один песок…
Но и это Валино заявление не поставило Илью в тупик.
— Как в пустыне… — повторил он, усмехнувшись. — Прекрасное литературное сравнение. Что ж, хоть писателя из тебя не получилось, я вынужден признать, кое-какие литературные задатки у тебя есть. Ты не горячись, Валечка… Если ты хочешь ребенка — он будет. Хоть сейчас. Я же сказал — теперь все будет по-твоему. Да! — вдруг оживился Илья. — Если ты хочешь вернуться в свою библиотеку, то я тоже не стану этому препятствовать!
Я не буду с тобой жить, — твердо произнесла Валя. — Говори что угодно, но между нами все кончено! Я не прощу тебя… Столько лет ты меня обманывал!
— А ты?
— Что — я?
— Ты сама все эти годы думала только об этом дураке! Я жил точно в аду, я же видел, ты о нем помнишь — всегда, каждый день, каждое мгновение!
— Неправда! Я любила тебя! Я честно любила тебя, я исполняла все твои просьбы! Я до того докатилась, что перестала быть человеком! Женщиной!
— Я спас тебя, — он стукнул кулаком по косяку так, что глухим гулом отозвались перекрытия, — тогда, много лет назад, когда этот дурак Тарасов бросил тебя. Я возродил тебя к жизни — ты снова стала смеяться, снова стала дышать…
— Чушь собачья! — затрясла она головой, так что одна из ее роскошных заколок отлетела в сторону. — Ты просто пришел и взял меня в свои лапы — как вещь. И не отпускал! Я только теперь это поняла. Ты был лишним в моей жизни!
— Я был твоим спасением! — заорал Илья так, что даже вены на его висках вспухли. — Глупая, ты не понимаешь своего счастья!
— Меня спас Ванечка — сейчас, когда я узнала, как вы с Лидкой обманывали меня!
— Да забудь ты про Лидку! Я же тебе сказал — она ничего для меня не значит. Ничего!!!
Он был вне себя — его голос наполнился мощью и переливами красок, это, был его второй голос, который пугал и завораживал. Но сейчас Валя уже не чувствовала страха, она продолжала нестись как по бурной реке, сквозь стремнины и пороги, вниз, и знала, что останавливаться нельзя. Если только она остановится, тогда — все. Илья победит ее. Снова возьмет ее в плен и запрет в четырех стенах, несмотря на все свои обещания… А ей нельзя оставаться — там, на другом конце Москвы, ее ждет Ваня.
— Деев, зачем тебе я? — задыхаясь, спросила она. — Ну скажи, зачем? Я не понимаю… Ты же ненавидишь меня! Твой голос, твой взгляд — все, все в твоем поведении выдает ненависть… В который раз это замечаю!
— Я люблю тебя, дурочка!
— Любишь? — истерично засмеялась она. — Любимых не оскорбляют, не унижают… Твоя любовь — это наказание, это проклятие!
— Сколько патетики, сколько громких слов… Ты же ничего не знаешь о жизни! Ты представления не имеешь, как на самом деле люди друг друга любят!
— Я не вернусь… — выдохнула Валя. — Это мой окончательный ответ. Я сейчас уйду — и все. Квартира, деньги, вещи — наплевать, я ни на что не претендую. Мне ничего от тебя не надо, я начинаю новую жизнь!
— Я не пущу…
— А я не буду тебя спрашивать!
Он схватил ее за продуманно-неровный край платья, рванул на себя. Полупрозрачный и нежный материал с треском стал расходиться.
— Подумаешь, платье… — прорычал он. — Безвкусица какая… купим другое, в сто раз лучше… Цветочки, бантики, оборочки… Только Тарасов мог додуматься до такой пошлости…
— Илья! — в отчаянии закричала Валя, тщетно пытаясь отвести его руки. — Что ты делаешь? Будет только хуже!
Отлетали пуговицы и падали на пол оборки, гибли зеленовато-голубые цветы, разрываемые пополам. Валя тщетно пыталась удержать подол своего платья, но с Ильей она справиться не могла — ткань выскальзывала из ее рук. Но не платья было ей жаль, а того, что она снова попадала во власть этого человека. Она отвела руку назад и машинально нашарила горлышко графина.
