Рут Уокер - Клуб разбитых сердец
Дойдя до дому, Шанель чмокнула Хауи в щеку, поблагодарила за чудесный вечер, сказала, чтобы не пропадал, и, чувствуя, что с ног от усталости валится, только и мечтала о том, чтобы добраться до постели.
Но открыв дверь, она обнаружила, что в доме горит свет, и, увидев в передней небрежно брошенную на кресло куртку Ферн, сердито поджала губы. Ферн лежала, свернувшись, на диване, и лицо ее покраснело от слез – прямо воплощенное страдание.
– Это еще как понять? – резко спросила Шанель.
Ферн вытерла глаза тыльной стороной ладони и подняла на мать полный трагизма взгляд Шанель все это показалось чистой театральщиной.
– Я ушла из школы, – прорыдала Ферн. – Глаза бы мои всю эту публику больше не видели!
* * *Ферн готовилась уйти из школы исподволь. Поле развода Шанель она намекала матери, что теперь она «не своя». Нет, отодвигали ее в сторону не демонстративно – во всяком случае, поначалу. Например, только благодаря случайности Ферн обнаружила, что ее не позвали на вечеринку к одному приятелю. Были и другие приметы. Неожиданно выяснилось, что она перестала быть одной из самых популярных девушек в школе – никто из тех, кто раньше домогался свиданий, не пригласил ее на рождественский бал, одно из главных событий школьной жизни. А если она немного запаздывала к обеду, при ее появлении сразу воцарялась напряженная тишина – верный признак того, что только что говорили о ней.
Терпеть это становилось невыносимым. Поначалу Ферн хотела ответить той же монетой и все думала, как бы уязвить побольнее своих бывших приятелей и приятельниц. Только знала она, что это безнадежно, может быть еще хуже. Потому прикинулась, будто не замечает легких, а иногда и не очень легких уколов в надежде, что все скоро вернется на круги своя.
А потом кто-то подсунул ей под дверь записку, из которой явствовало, что дело вовсе не в разводе матери. Записка была подписана: «Друг», и из нее следовало, что парень, с которым Ферн несколько раз ходила на свидания, приударяет за другой, а та, в свою очередь, тайно наушничает против Ферн.
С открытой враждебностью можно бороться, но противостоять инсинуациям и насмешкам – значит размахивать картонным мечом. К тому же Ферн глубоко задевало предательство друзей. Вот тогда-то она и решила выбросить белый флаг и оставить школу. Беда в том, что трудно будет убедить мать, что другого выхода нет.
Именно поэтому, услышав, как внизу поворачивается ключ в замке, Ферн быстро устроилась на диване в гостиной, изо всех сил, до боли, растерла глаза и приготовилась дать самое яркое представление в своей жизни.
Узнав сенсационную новость, Шанель прошла к бару и налила себе коньяку.
– Выпьешь чего-нибудь? – спросила она дочь. – Похоже, тебе не помешает капля-другая.
– Пожалуй, нет, – покачала головой Ферн. – Что-то чувствую себя неважно.
– Только смотри, как бы тебя здесь не вырвало. Ковер испортишь. – Шанель устроилась на диване, приняв позу, раздраженно подумала Ферн, словно сошла прямо с рекламной полосы журнала «Город и деревня». В гостиной все было выдержано в одном тоне, и единственное, что смягчало однообразие, – различные ткани, например, блестящие шелковые гардины и ковер из верблюжьей шерсти; на стене висела модернистская картина: на безбрежном белом фоне – алое, как кровь, пятно. Камин тоже был облицован светлым мрамором.
И даже столики со стеклянными столешницами на медных ножках, медные лампы и коллекция статуэток из слоновой кости вписывались в белоснежность интерьера.
Ферн знала, что мать ничего не делает без причины, и если в гостиной нет ярких цветов, то потому лишь, что на фоне белого она сама выглядит эффектнее. Только такая женщина, как Шанель, подумала она, ставит подобные вещи выше, чем столь низменные предметы, как запредельные счета за побелку и чистку.
– Да не волнуйся ты, ничего с твоим драгоценным ковром я не сделаю.
Шанель взглянула на нее сквозь коньячную рюмку:
– Смотрю, ты пребываешь в обычном своем страдальческом настроении. Ну так избавься от него поскорее, потому что в понедельник ты возвращаешься в школу. За тебя там куча денег заплачена.
– Так деньги-то не твои, а Жака. И никуда я не возвращаюсь Не могу я видеть этих снобов!
– Не обращай на них внимания, все равно через несколько месяцев у тебя выпуск.
– Сказано, не вернусь!
– Тогда иди ищи себе работу, а заодно и жилье.
– То-то радости тебе будет, а? – Ферн больше не могла сдерживаться. – Да что ты за мать?! Виданое ли дело?
– А на что ты, собственно, жалуешься? Я ведь могла аборт сделать, или поместить тебя в детский приют, или в семью твоего отца отдать – пусть сами воспитывают. Но ни на что такое я не пошла. А теперь ты большая и можешь сама о себе позаботиться. Словом, одно из двух – либо школа, либо работа.
Ферн очень хотелось дать волю чувствам, но все-таки она сдержалась и заставила себя заговорить примирительно:
– А почему мне нельзя остаться здесь и поступить в обычную школу?
– В обычную школу? Даты там и пяти минут не продержишься. Тебя просто сожрут!
– Думаешь, частная школа – это такой уж рай? Да ведь у нас там все цапаются, как собаки. И при этом – сплошное лицемерие. В лицо тебе улыбаются, а стоит отвернуться – раздирают на куски.
– А почему, собственно, к тебе привязались? Что ты такого сделала?
– Я? С чего это ты взяла, что я во всем виновата?
– А что, не так? Ну тогда докажи мне, что ты невинный ягненок.
Шанель молча выслушала рассказ дочери, как она пару раз сходила на свидание с приятелем своей подружки и та объявила ей войну.
– И это все?
– Да ты и представить себе не можешь, – вспыхнула Ферн, – каково это, когда все за твоей спиной перешептываются. Ненавижу!
– Да брось ты, не делай из мухи слона. Тем более что ты действительно сама во всем виновата. Мало, что ли, тебе ребят вокруг, на чужих обязательно заглядываться?
– Так и знала, что ты во всем меня будешь винить, – прошипела Ферн.
– Но признай, что ты, как последняя дура, наживаешь себе врагов, притом без всякой нужды. Существует такая вещь, как старые школьные связи, и тебе еще ох как понадобятся друзья с положением, особенно если надеешься получше выйти замуж.
– То есть вроде тебя? Как там продвигается битва за покорение Лэйрда Фермента?
– С чего это ты вдруг решила, что я собираюсь за него замуж? – Шанель сделала глоток.
– Да брось, а то не видно? С Жаком вышла промашка, и теперь тебе хочется реваншироваться… – Сообразив, что употребила в точности словечко из дневника Шанель, Ферн прикусила язык.
Шанель рванулась, да так стремительно, что Ферн даже не успела уклониться от удара.
