Анна Альварес - Дикая Роза
Трудно передать, что произошло с Рикардо, когда он узнал об этом. Он обещал вытрясти душу из этого негодяя. И немедленно!
— Что же будет со мной, Рикардо? — беспомощно спросила его Кандида.
— Дульсина знает о твоей беременности?
— Упаси Боже! Она убьет меня… Рикардо сжал кулаки.
— Он не может быть мужем ни одной из вас! — сказал он.
— Но я… я люблю его!
— Я буду говорить с Дульсиной! — Рикардо встал и пошел к выходу.
— Не делай этого, — слабо воскликнула Кандида.
— Непременно сделаю! — отвечал он, закрывая за собой дверь.
СКАНДАЛ В КОНТОРЕ ЛИЦЕНЦИАТА
Когда прошла первая, самая бурная радость встречи, Томаса попробовала рассказать Розе, что с ней произошло.
Ее память и сейчас вела себя странно. Что-то она помнила совершенно ясно, другое виделось ей смутно, третье вообще выпало из ее сознания, как будто его и не было. Видимо, все это было следствием удара о тротуар. Самого падения, впрочем, Томаса тоже не помнила, она помнила только, как двое громил потребовали у нее деньги. И дальше — провал. Помнила она и дом, где к ней отнеслись с такой заботой.
— Чей дом-то? — все пыталась дознаться Роза.
Но Томаса знала только, что хозяйка очень красивая женщина и зовут ее, кажется, Паулетта.
Совпадение этого имени с материнским необычайно взволновало Розу. Но она вынуждена была прекратить дальнейшие расспросы, потому что Томаса пожаловалась на сильное головокружение, и ее пришлось уложить.
Скоро ей стало лучше.
Пришел Эрнесто. Роза познакомила его с матушкой, и он рассказал Томасе, что дочка от страха за нее чуть Богу душу не отдала.
Чтобы отметить счастливое возвращение, он пригласил Розу с Томасой в ресторан, обещав заехать за ними в восемь вечера.
Томасе он понравился. И она поинтересовалась, кем он доводится Розе. Девушка строго посмотрела на нее.
— Кореш мой. И все, — сказала она.
Поднявшись, Томаса принялась наводить в доме порядок и обнаружила в шкафу конверт. Увидев его в руках Томасы, Роза небрежным тоном объяснила, что в конверте — фотография известного певца, который ей нравится.
Но Томаса была расторопней, чем думала Роза.
— Никакого не певца, а Рикардо Линареса.
— Да? Кто же ее туда положил? — Роза делала вид, что очень занята кормлением попугая.
— Не обманывай меня, Роза. Ты сама ее спрятала. Она разорвана, а после склеена.
— Да это я ее давным-давно порвала и тогда же склеила…
— Нет, Роза, — была неумолимой Томаса, — клей совсем свежий.
Она грустно замолчала, но ненадолго:
— Да хочется ли тебе разводиться-то? Роза перестала кормить попугая.
— Ты думаешь, я хотела бы вернуться к нему? Да я бы лучше пошла жить в клетку к горилле из парка Чапультепек!..
И она заплакала.
Второй день не слыша в доме повелительного голоса Дульсины, братья поинтересовались у старшей служанки, чем это объясняется. Оказалось, что Дульсина вместе со своей подругой Ингрид неожиданно улетела в Нью-Йорк.
Рикардо выразил удивление: почему она не предупредила об отъезде?
Надменным тоном Леопольдина объяснила ему, что в этом доме сеньорите Дульсине не у кого отпрашиваться, и с победным видом удалилась.
— Хорошее время выбрала сестрица для путешествий, — пробормотал Рикардо, вороша каминными щипцами уголья в камине: погода была промозглой, и в доме приходилось топить.
Рохелио вопросительно посмотрел на него, понимая, что Рикардо знает что-то, чего не знает он. Рикардо тяжело вздохнул. И рассказал брату о событиях, которые из-за его затворничества остались не замеченными Рохелио.
Рохелио был ошеломлен.
— Ну и каналья этот лиценциат! — Это было единственное, что он произнес. Он тут же отправился в комнату Кандиды, которой тоже не было за обедом.
— Я все знаю, Канди, — сказал он и обнял ее за плечи. — Бог тебе судья. Но я тебе сочувствую всей душой.
— Дульсина считает, что она в доме хозяйка всему, в том числе и Федерико, — пожаловалась Кандида.
— Главное, что у тебя будет ребенок. Это хорошо.
— Спасибо тебе, Рохелио, — с благодарными слезами на глазах дрожащим голосом проводила она его.
Из окна роскошного номера в отеле «Пентхаус» были видны сверкающие стеклом деловые здания центра Нью-Йорка.
На экране громадного телевизора, занимавшего чуть не полстены в ее номере, показывали какой-то вестерн, в котором его герои мексиканцы то и дело палили друг в друга из полуметровых пистолетов, но Дульсина не собиралась переключать программу. Она была занята другим: примеряла перед зеркалом новое нарядное платье.
Ингрид, разлегшись на диване, лениво поддерживала беседу.
— Знаешь, всегда хочется, чтобы твой избранник любовался тобой! — объяснила ей Дульсина свой интерес к новому туалету.
— Я от души радуюсь за тебя. Радуюсь и поздравляю.
— Ну, о свадьбе говорить еще рано. Но мы с ним люди свободные и можем пожениться в любой момент.
Ингрид потягивала из тяжелого хрустального стакана какой-то ядовитого цвета напиток и одним глазом поглядывала на экран. Но там было неинтересно: ей и настоящая-то Мексика надоела, а уж такая…
Приборчик для дистанционного управления телевизором лежал на кресле, а вставать и идти за ним через весь номер не хотелось. И вообще, вокруг нее происходили вещи поинтереснее телевизионных мюзиклов и боевиков.
— Что же, братья ничего не знают о твоем романе? — спросила она.
— Нет. Знает только Кандида.
— Ну и как она восприняла эту новость?
— Нервно. Наговорила всякого… Но в доме я хозяйка. И если сестре мой брак будет не по вкусу, тем хуже для нее… Что бы ни произошло, я выйду замуж за лиценциата!
Офис Федерико Роблеса выглядел как обыкновенная адвокатская контора, принадлежащая умеренно процветающему деловому человеку. Во всяком случае, ему бы хотелось, чтобы он выглядел несколько иначе. И он надеялся, что в недалеком будущем это произойдет.
В приемной сидело несколько посетителей. И когда
Рикардо хотел пройти в кабинет лиценциата, его секретарша преградила путь самоуверенному клиенту.
— Лиценциат сейчас не сможет принять вас — у него телефонный разговор с Нью-Йорком.
Но клиент посмотрел на нее мельком и прошел мимо, как будто ее здесь и не было, коротко бросив, что время для бесед с лиценциатом выбирает он, Рикардо Линарес.
Федерико только что положил трубку и, задумавшись, сидел в кресле. Рикардо, схватив его за лацканы пиджака, буквально вынул из кресла, не обращая внимания на возмущение хозяина кабинета.
— Крыса! — сказал Рикардо. — Тебе мало Кандиды? Теперь еще и Дульсина?
