Анджела Арни - Вторая жена
— Нет, — сказал Тони.
— Да, — одновременно ответила Фелисити. Пусть дети знают, что деньги с неба не падают, а зарабатываются в поте лица.
Айрин, не любившая публичного обсуждения финансовых вопросов, резко сказала:
— Филип, сядь, пристегнись как следует и не слушай чужие разговоры. Это невежливо.
— Ба, но ты только это и делаешь, — вставила Аннабел.
— Потому что я старше. — Странная логика матери заставила Фелисити улыбнуться. — А вы там сидите тихо, если не хотите вывалиться наружу.
— Не понимаю, — шепнул Питер Филипу. — Почему детям слушать чужие разговоры нельзя, а взрослым можно? — Он увидел, что глаза Айрин блеснули, и умолк.
Но Филип молчать не собирался.
— Вот что я тебе скажу, — громко провозгласил он. — Мне все равно, туго нам или нет. Мы свой альбом с марками не продадим!
— Никто и не собирается вас просить об этом, — резко ответила Фелисити. Почему Тони так неосторожен? Зачем он заговорил о деньгах?
Тони припарковался в нескольких метрах от дома Айрин.
— Зайдете на чашку чая? — спросила она, с трудом выбираясь наружу. — И вы, дети, тоже. Понесете мой ящик.
— Да! — Мальчики вскочили с мест и понеслись к дому, прежде чем Тони и Фелисити успели открыть рот. Они любили маленький домик, забитый старинными вещами, и обожали «чердак древностей», куда устремлялись сразу же, как только приезжали в гости.
— Только ничего не трогать! — крикнула вслед Айрин, когда они затопали по ступенькам.
— Ладно! — хором ответили близнецы.
— Тронут. Они всегда это делают, — сказала Хилари.
— Конечно, тронут. Они же мальчишки. — Айрин подняла с коврика вечернюю газету и прошла на кухню. — Мальчишки лазают всюду, но когда превращаются в мужчин, обо всем забывают, становятся однодумами и лежебоками.
— Вы не любите мужчин? — с любопытством спросила Хилари.
— Конечно, люблю, милая. — Она бросила газету на буфет. — Но в малых дозах.
— А как же ваш муж? Тот, который умер. Это была малая доза?
Айрин улыбнулась Хилари и слегка задумалась, наливая чайник.
— Да, — наконец решительно подтвердила она. — Достаточно малая.
— А разве ты не рада, что я у тебя единственная внучка? — спросила Аннабел, не слишком довольная приятельскими отношениями, возникавшими между Хилари и Айрин. До смерти Венеции девочка делила семью на две части. У Хилари и мальчиков была Венеция, а у нее — Айрин. Но сейчас все выглядит так, словно Хилари покушается на ее собственность.
Айрин улыбнулась и ответила:
— Принеси-ка праздничный сервиз. Тот, который с розами. — Она смотрела вслед Аннабел, которая была такой же высокой и худенькой, как Хилари, но почему-то казалась более плотной. Как она похожа на мать, с любовью подумала Айрин. И обе одинаково взволнованы. Она подумала, что знает причину тревоги Аннабел. Ревность, простая и незамысловатая, так что особенно беспокоиться не о чем. Вот Фелисити — другое дело. Чем она так озабочена?
— Ба, ты мне не ответила, — мрачно напомнила Аннабел, ставя сервиз на поднос.
— Нет, — ответила Айрин. Она пыталась что-то придумать, но в конце концов решила, что лучшая политика — это честность. — Потому что ты и сама знаешь ответ. Теперь ты не только моя. Раз уж ты вошла в семью Тони, у меня тоже появилось право стать ее небольшой частью.
— Но ты моя бабушка, а не их.
— Мы ее не украдем, — сказала Хилари. — Просто хотим, чтобы ты немножко поделилась с нами.
— Очень разумно, юная леди. — Похвала заставила Хилари вспыхнуть от гордости, а Аннабел — помрачнеть еще сильнее. Айрин кивнула внучке. — Иди сюда. — Аннабел поставила поднос на стол и подошла к бабушке. — Аннабел, — мягко сказала Айрин, — запомни и никогда не забывай: у любви и привязанности предела нет. Это единственная вещь в мире, которая никогда не кончается. Ее можно растягивать сколько угодно, а останется столько же.
— Едва ли так думают все, — засомневалась Аннабел.
Хилари согласилась с ней.
— Может быть, вы умеете растягивать свою любовь, но остальные нет, — сказала она. — Взять хоть мою мать. Как только появился Пирс, ее любви на нас не хватило.
Проблема была серьезная. Айрин немного помолчала, а потом ответила:
— Может быть, некоторые люди просто не умеют выражать свою любовь. Так же, как некоторые не могут пользоваться своим телом. Тут уж ничего не поделаешь. Я не думаю, что мать вас не любит. Любит, но немного по-своему. — Она сомневалась, что Тони одобрит ее слова о том, что его бывшая жена и мать его детей эмоционально неполноценна, но не могла придумать ничего менее болезненного. Она надеялась, что этого объяснения будет достаточно. Хилари посмотрела на нее скептически, но спорить не стала.
Тут Аннабел рассмеялась и обвила руками шею бабушки.
— Бабуля, ты прелесть! — заявила она. Ну, вот и все.
— Я знаю, — чуть самодовольно ответила Айрин. — А сейчас, если ты перестанешь меня душить, я пойду заваривать чай. Хилари, будь добра, достань из коробки фруктовый торт. Да, он в буфете. Дверца под газетой. Думаю, в желудках Филипа и Питера осталось место для еще одного кусочка.
Едва на кухню прошли Фелисити и Тони, как зазвонил телефон. Это был Оливер Дикенс.
— Моя дорогая, — сказал он Фелисити. — извини, что тревожу тебя в такой день, но я хотел сообщить тебе новость еще до того, как ты прочтешь ее в газете.
— О Боже, как интересно! Что же это? — Она жестом попросила Тони подать газету, лежавшую на буфете.
— Увы, ничего интересного. Наше издательство сливается с «Уорблер Интернэшнл», — очень устало сказал Оливер. Фелисити рухнула на стул.
— «Уорблер интернэшнл»? Но ведь они печатают порнографию или что-то в этом роде!
— Знаю. Но тут ничего не поделаешь. Они решили освоить другой рынок и проглотили нас. Не могу выразить, как я расстроен. Я не хотел, чтобы это случилось.
— Тогда почему ты это позволил? — воскликнула Фелисити. — Это твоя фирма. Ты не обязан ее продавать.
— Фелисити, именно это я и пытаюсь тебе объяснить, — сказал Оливер. — К сожалению, ты, Джоан и почти все остальные сотрудники остаетесь без работы. В том числе и я сам. Конечно, ты получишь выходное пособие, но «Уорблер» не отличается щедростью.
Однако Фелисити не воспринимала слов Оливера. Без работы? Немыслимо! Что она будет делать? Куда пойдет?
— Не понимаю, — сказала она. — Это ты так хочешь?
— Нет. Но ничего не могу сделать. Это не в моей компетенции.
— Почему? — Фелисити окончательно запуталась. — Оливер, это твоя компания. Ты можешь делать с ней все, что сочтешь нужным.
