Шерил Андерсон - Роковые шпильки
– Уилл, вы совершаете большую ошибку.
– Не в первый раз. Даже на этой неделе – и то не в первый раз. До свидания, леди. – Он шагнул к двери, распахнул ее и жестом предложил нам удалиться.
– Мы можем заплатить за объявление вперед, если это вам поможет, – начала я, не имея понятия, где мы возьмем деньги, но цепляясь за любую возможность задержаться.
Уилл на мгновение задумался, потом покачал головой:
– Не знаю, можно ли мне вообще чем–нибудь помочь. До свидания.
Мне бы очень хотелось произнести речь в духе Агаты Кристи «А теперь позвольте мне все вам объяснить», но пока что я еще не могла связать все нити. Ничего не оставалось, как уйти.
Когда мы спустились вниз, у меня мелькнула идея.
– Кто–нибудь хочет пить?
Мы тут же нырнули в «Винни», слегка грязноватое, но симпатичное заведение с красно–белыми виниловыми скатертями и приглушенным освещением. Купив чай со льдом, мы уселись у окна, настолько помутневшего и выщербленного за долгие годы, что через него с трудом можно было разглядеть улицу. Как и следовало ожидать, не успели мы разместиться, мимо окна пробежал Уилл и завернул за угол. Оставив чай на столе, мы бросились за ним.
Для того, чтобы успешно за кем–то следить, я уверена, нужно в первую очередь самому быть как можно более незаметным. Мы были в неподходящей одежде, безусловно неподходящей обуви, к тому же нас было трое. Условия, далекие от идеальных. Но мы выбежали из–за угла Западной 14–й улицы как раз вовремя, чтобы увидеть, как Уилл садится в такси.
– Едем за ним! – воскликнула Трисия, хотя поблизости не было больше ни одного такси, которым мы могли бы воспользоваться.
Кэссиди вздохнула:
– А стоит ли?
– Это кажется логичным. А мне еще никогда не доводилось бывать в ситуации, когда необходима слежка.
– Стыд и позор, – фыркнула Кэссиди и перевела осуждающий взгляд на меня. – Ты–то хотя бы не собираешься его преследовать?
– Мы его уже потеряли. Но мы еще сюда вернемся.
Пока что мне нужно было вернуться в офис и проверить некоторые свежие факты. Условившись встретиться за обедом и обменяться информацией, Кэссиди и Трисия высадили меня возле нашего здания.
В офисе по–прежнему было непривычно тихо, но в какой степени это объяснялось скорбью по Ивонн, а в какой – ее физическим отсутствием, мне трудно судить.
Гретхен наконец–то поддалась всеобщим уговорам и уехала домой, поэтому я с самой равнодушной миной, которую способна была изобразить, засунула голову в кабинет Брейди:
– Привет, Брейди.
Он сидел, сгорбившись, над столом, заваленным бумагами – ни дать, ни взять наш доморощенный Боб Крэтчит[95]. Он поднял голову, взглянул на меня и, кажется, остался доволен, что я не принесла ему новой работы.
– Привет, Молли.
– Ты уже разобрался с этой «Ночной серенадой»?
Брейди подскочил на стуле, его глаза испуганно расширились:
– О, черт. Этим же должна была заниматься Гретхен, а я отпустил ее домой.
– И правильно сделал. Столько всего произошло, я уверена, в понедельник у вас будет достаточно времени, чтобы все решить. Извини, что лезу не в свое дело.
Брейди не был убежден, но кивнул и вернулся к работе. Я направилась дальше, в бухгалтерию, чтобы все–таки попробовать влезть не в свое дело, на этот раз с Венди, секретаршей Софи. Что Венди делает в бухгалтерии, всегда оставалось для меня загадкой – она не может уравновесить свои груди, вываливающиеся из открытых лифчиков и обтягивающих маечек, не говоря уже о том, чтобы свести баланс. Правда, ходят слухи, что она гораздо успешней сводит баланс в других сферах с одним из приятелей издателя, так что нам приходится мириться с ее существованием.
Я спросила ее о «Ночной серенаде» и пропавшем платеже, но она непонимающе уставилась на меня. Я начала повторять вопрос, но тут Венди очнулась, и, не дав мне договорить, сказала:
– Дайте мне минуту подумать.
Я не стала говорить, что минуты ей вряд ли хватит, и постаралась запастись терпением.
– Это – тот платеж, из–за которого Брейди устроил сыр–бор, правильно?
Я кивнула, решив не комментировать способность Брейди делать из мухи слона – из боязни, что таким образом порву и без того тонкую нить размышлений Венди.
– Ну да, я его получила, а что?
– Значит, проблема решена? – уточнила я, чувствуя, что несколько разочарована таким развитием событий. Появление чека никак не вписывалось ни в одну из моих теорий.
– Нет, потому что это была пустышка, а не чек.
– Пустышка? – Вот теперь все в порядке. Это подходит.
– Гретхен нашла эту бумажку вчера, в какой–то посторонней папке у Тедди в офисе или что–то в таком роде. Мне пришлось звонить в банк узнавать, все ли в порядке с чеком, потому что номер уже вот–вот должны подписывать в печать.
– И выяснилось, что чек не в порядке.
– Где там! У меня на счету, и то больше денег, чем у этой дурацкой крошечной компании, как там она называется. Короче, Гретхен ужасно расстроилась и просила меня не говорить Брейди.
– Почему?
– Молола что–то насчет того, что Тедди был человеком слова, и если его слово теряет силу, то вообще все теряет смысл, всякую такую ерунду.
Очевидно, такая концепция приводила Венди в недоумение, но я не стала тратить время на объяснения. Я просто поблагодарила ее и ушла.
Итак, Тедди был человеком слова. Это означает, что Тедди пообещал кому–то – Уиллу или его таинственному знакомому – что объявление будет опубликовано. Более того, он, видимо, пообещал также, что объявление будет оплачено за счет третьей стороны. Но третья сторона определенно не стала платить. Так как же найти эту третью сторону? Придется убедить Гретхен, чтобы она наконец перестала оберегать священную память Тедди и начала раскапывать оставшуюся после него грязь.
Вернувшись за свой стол, я позвонила Гретхен домой, но попала на автоответчик. Я надеялась, что Гретхен приняла снотворное и теперь сладко похрапывает. Мне ужасно не хотелось ее беспокоить, но другого выхода не было.
– Гретхен, это Молли. Извини за беспокойство, но мне очень нужно с тобой поговорить. Срочно. – Я оставила номера своих телефонов – мобильного и домашнего – в надежде, что она не станет спать до завтрашнего дня.
Пару часов потаращившись в письма, я поехала домой, чтобы привести себя в порядок перед обедом. Я долго стояла под горячим душем – именно там меня обычно посещают блестящие идеи, но сегодня никакое озарение на меня, увы, не снизошло.
Мне очень хотелось закутаться в просторный свитер с капюшоном и фланелевые брюки, но для этого было еще недостаточно холодно, к тому же Трисия все равно заставила бы меня переодеться, поэтому я остановилась на черной кожаной юбке, соответствующем жакете и шелковой блузке с открытой шеей. Такой наряд даже придал мне бодрости, пусть несколько наигранной, но в данных обстоятельствах я и этому была рада.
