Елена Ярилина - Светлый берег радости
— Я изумлен и восхищен! — сказал мне мой спутник, целуя руку и усаживая за стол.
— Чем же, позвольте узнать? — протянула я лениво, входя в роль хищной кошки.
— Всем. Вашей машиной, вашими мехами, вашим платьем, но прежде всего вами, моя дорогая!
Я улыбнулась, благодаря за комплимент.
— Заказывайте, что хотите, сегодня я исполню все ваши желания.
Я выбрала карпа по-царски, сырное суфле и салат с курятиной и специями, из напитков — минералку. Повернувшись к Герману, я пояснила:
— Я не пью спиртного.
— Как, совсем?
Лицо у него вытянулось, я сочувствующе ему улыбнулась:
— Понимаю вас. Невесело пить в одиночестве, ну уж как-нибудь перетерпите это сегодня.
Себе Герман заказал водку под жаренное на решетке мясо с кровью. Выпив водки, он слегка повеселел. Разговор у нас перескакивал с одного на другое, как часто бывает у людей, которые еще плохо знакомы, общих тем для разговоров пока нет, вот и затрагивают разные темы, изучая интересы и пристрастия друг друга. Когда принесли кофе, он спросил меня:
— Как давно вы знакомы с Ильей Андреевичем?
Я засмотрелась на молодую красивую пару, танцующую медленный танец недалеко от нас. Их вид разбередил мне душу, ведь и я могла вот так танцевать здесь с Борисом, а не сидеть за столом с человеком, который мне не нравится и которому не нравлюсь я. Наконец я опомнилась, что от меня ждут ответа.
— Извините, я засмотрелась на эту пару, хорошо танцуют. Мы знакомы десять дней.
— Не может быть! Я почему-то решил, что вы давно знаете друг друга. А с Лидой Серовой вы подруги?
— Нет, мы виделись всего один раз. Вы, наверное, хотите выяснить, как я устроилась на эту работу? Совершенно случайно, да и работа временная, еще неделя-две — и меня поминай как звали.
Герман посмотрел на меня недоверчиво. Но тут же спохватился и натянул на лицо любезную улыбку. Было видно, что его мысли где-то далеко. Я заговорила с ним о работе, задала несколько вопросов, на которые он ответил машинально, потом очнулся и спросил, не хочу ли я еще чего-нибудь. Подошел официант, и через пять минут на стол лег счет. Герман его долго изучал, вид у него был недовольный, хотел что-то сказать, но передумал и отсчитал требуемую сумму, практически не дав чаевых. Мы пошли к выходу, я удивлялась про себя искусству официанта, сумевшего выразить презрение, не двинув ни единым мускулом лица. Вдохнув на улице морозного воздуха, я порадовалась, что сейчас мы расстанемся, но не тут-то было. Герман попросил его подвезти. Всю дорогу меня не оставляла глупая мысль, что, потратившись в ресторане, он теперь экономит на такси. Сев в машину, он как-то сразу повеселел и теперь разливался соловьем, а на полпути вдруг сказал:
— Может быть, Ася, вы пригласите меня домой на чашечку кофе?
— Извините, но как-нибудь в следующий раз, сегодня я устала, — ответила я с любезной улыбкой, твердо зная, что следующего раза не будет. По-моему, и он это знал.
Когда я довезла его до дому, он не удержался и спросил:
— И все же я не пойму, какая нужда вам работать, да еще секретаршей?
— Нужда самая обычная, как и у всех — деньги. Спасибо за вечер, спокойной ночи!
Дома, снимая макияж с лица, я ломала себе голову над тем, чего же этот Герман так боится? Подсидеть его я никак не могу, слишком у меня ничтожная должность, да и та не моя. Уже ложась в постель, я пришла к выводу, что он, видимо, решил, что я человек Ильи, и пытался нащупать подходы. Простое объяснение, что он обычный бабник, не пропускающий ни одной юбки, я сразу отвергла: слишком вялым было его ухаживание, да и в глубине души я чувствовала, что совершенно ему не нравлюсь, что, впрочем, не задевало меня.
На следующее утро я, придя на работу, сразу стала хлопотать насчет кофе: шеф часто не успевал дома позавтракать. Ко мне заглянула одна из сотрудниц, с которой мы болтали иногда, и сообщила, что пришла разносчица с корзиной рогаликов и пышек. Это было очень кстати, я взяла кошелек, пакет и спустилась вниз. К разносчице уже выстроилась очередь. Передо мной остался один человек, когда в холл, словно корабль, вплыла Алла. Я оглядела ее фигуру и подумала, что ей только пышки есть. Но та пришла не за пышками, а за скандалом. Только я сказала продавщице, каких мне изделий и сколько, Алла дернула меня за рукав и, когда я повернулась к ней, заговорила громко, не стесняясь того, что кругом сотрудники:
— Послушай, ты, факирша на час! Я вижу, что ты раскатала губы на Германа. Заруби себе на носу: у тебя ничего не выйдет, даже и не думай! Это он просто так ходил с тобой вчера, чтобы посмеяться, он на таких замухрышек, как ты, время тратить не будет!
Я протянула продавщице деньги, та взяла и, отсчитывая мне сдачу, полюбопытствовала, кивая на Аллу:
— Чего это она так разошлась? Отходя от нее, я бросила:
— Не обращайте внимания, на эту женщину иногда находит, и она начинает заговариваться.
В очереди засмеялись, у женщин конторы Алла не пользовалась симпатией, потому что пользовалась ею у мужчин, да еще хвасталась этим и задирала перед всеми нос. Алла на какое-то время растерялась, но быстро опомнилась, забежала вперед и расставила руки, словно играя со мной. Ну что ж, играть так играть, я поднырнула под ее руку и пошла к лестнице, с которой только что спустились две сотрудницы и отрезали путь ко мне этой полоумной.
Когда я вошла к шефу в кабинет с чашкой кофе и ватрушкой на тарелочке, он задумчиво окинул меня взглядом, хотел что-то спросить, но промолчал, и все же, когда я пошла к двери, он решился заговорить:
— Это правда, что вы ходили вчера в ресторан с Германом Александровичем?
— Да, ходила, но меня удивляет, что вы второй человек сегодня, кто говорит об этом. Не пойму, как это могло стать известно, если я никому ничего не говорила? Нас кто-то видел в ресторане? Может быть, вы?
— Мне об этом только что сказал сам Герман Александрович по телефону, а поскольку разговор у нас был сугубо деловой, то я даже не знал, как реагировать на такое странное сообщение. Потому и спросил у вас, хотя, конечно, вы имеете право в свободное время ходить куда угодно и с кем угодно. Вы мне подготовили запрос, о котором я вам вчера говорил?
— Да, вчера еще, — машинально ответила я, пытаясь оправиться от удивления и размышляя о том, что за странную политику ведет Герман?
Я так углубилась в свои мысли, что забыла выйти из кабинета и очнулась от недовольного голоса шефа:
— Что вы встали, почему не идете работать? И принесите запрос, он мне нужен срочно.
— Сейчас принесу, а встала я потому, что ломаю голову над вопросом: что нужно от меня вашему заместителю? Вчера он пригласил меня только для того, чтобы расспросить о наших с вами отношениях, и, кажется, очень расстроился, что никаких отношений нет. А сегодня он всем рассказывает о нашем вчерашнем походе, странное поведение и странный человек, у него все в порядке с головой?
