Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос
Теперь всё складывалось как нельзя лучше.
Уснул Дима только под утро. Проснувшись, понял, что на лекции уже не успеет. Решив, что работа отвлечёт от грустных мыслей, сел в машину и поехал в студию.
* * *Осенний дождь лил стеной, насквозь промывая тёмно-серый октябрьский вечер, и звуки от летящих капель барабанной дробью рассыпались по стеклу. Неподвижно сидя в углу дивана, Наташа не слышала ни этой барабанной дроби, ни стука часов на стене. Она даже не замечала, что в комнате стемнело, невидящим взглядом уставившись в одну точку. Она точно так же просидела всю прошлую ночь, после ухода Димы, ненадолго забывшись тяжёлым сном на рассвете. Идти на лекции не было сил, и девушка провела весь день дома, не отвечая ни на чьи звонки.
Не звонил только Дима…
Понимая, что сама зашла в тупик, Наташка всё же совершенно не ожидала, что он вот так просто возьмёт и уйдёт… Ещё вчера она знала, что в это время он должен вернуться домой… Она знала, что увидит его, услышит… несмотря ни на что, почувствует его объятия… А теперь ожидать больше нечего.
О н у ш ё л.
П у с т о.
Ну, почему она ему всё не рассказала?
Нужно… нужно было всё ему рассказать…
А сейчас… Поздно?
Он должен быть ещё там… Она ему всё расскажет. И они вместе вернутся домой.
Позвонить? Вдруг, он не ответит… Нет, она должна его увидеть.
Торопливо одевшись, она выбежала в мокрую темноту. Маршрутка… семь остановок… пересадка… ещё девять остановок… Пешком — два квартала…
Дождь никак не унимался, и девушка, накинув на голову капюшон, за несколько минут добежала от автобусной остановки до здания, в котором располагался продюсерский центр. Димина машина стояла на стоянке во дворе, и Наташа, прислонившись к стволу высокого дерева, замерла в ожидании…
Прошло около десяти минут, прежде чем открылись входные двери. Наташа подалась вперёд, пытаясь разглядеть за пеленой дождя того, кто вышел. Но людей было двое…
Щёлкнул электронный замок, и Кристина, торопливо подбежав к машине, уверенно распахнула пассажирскую дверь. Дима, который шёл сзади, дождавшись, пока она усядется на сиденье, заботливо захлопнул дверь, затем, обойдя «фольксваген», взялся за ручку с водительской стороны. Мотор завёлся.
Наташке было видно, как в кабине Дима о чём-то разговаривает с Кристиной. В груди что-то тупо заныло, медленно поползло вверх, комом застряло в горле…
Выскочив из укрытия, она кинулась навстречу тронувшейся машине, не думая ни о лужах, ни о дожде, ни о том, что автомобиль резко набирает скорость… Дима едва успел затормозить, когда увидел в свете фар её фигуру. Выскочив из кабины, бросился к ней, но она, оттолкнув его, подбежала к двери, за которой сидела Кристина, дёрнула за ручку…
— Возьми… Это теперь твоё… — вложив что-то ей в руку, бросилась прочь.
— Наташа, подожди!.. — догнав девушку, Дима схватил её за плечи, — Наташка… ты как тут оказалась?!
— Не бойся, больше ты меня здесь не увидишь! — стараясь вырваться из его рук, выкрикнула она.
— Пойдём в машину, я отвезу тебя домой.
— Тебе есть кого везти. Пусти меня!
— Наташка, перестань… обхватив её, Дима сильнее сжал руки.
— Перестань — что? Любить тебя?! — сквозь слёзы крикнула с каким-то детским отчаянием и обидой, — А я и не люблю!.. И не любила никогда!.. Ты слышишь?!
— Наташка… У тебя истерика… ты вся промокла… идём в машину…
— У тебя уже есть пассажир!.. Вот и вези её домой, а то она промокнет!..
— Идём…
— Идите вы с ней!..
— Наташа… — Дима резко отпустил её, — Как же ты меня измучила…
— Да… Измучила… — медленно отступая назад, Наташка устало опустила руки, голос стал и глуше, и тише, — Но я тебя отпускаю… Ты свободен, Дима… Прощай…
Развернувшись, пошла прочь, стирая с лица то ли дождь… то ли слёзы…
Вернувшись в кабину, он некоторое время сидел молча.
— Вот, возьми… Она мне отдала, — Кристина что-то протянула ему в руке.
— Что это? — Дима раскрыл ладонь… Маленькое золотое колечко с тремя камешками блеснуло в полутёмном салоне… Его подарок Наташе…
Глава 6
— Это что, розыгрыш? — Сашка недоверчиво посмотрел на Диму, — В каком месте смеяться?
— Я не знаю, смогу ли когда-нибудь смеяться, Саня, — глядя в пол, тот сцепил, по обыкновению, пальцы.
— Что произошло-то у вас?! — Говоров никак не мог поверить в то, что рассказал ему Димка.
— Если бы я знал… Понимаешь, её как будто подменили… Не разговаривает, ничего не объясняет… Плачет только, и всё… И так почти месяц.
— Ты не говорил ничего.
— Ну, а зачем? Я думал, что всё само собой образуется. Но не образовалось…
— Слушай, Димыч… Короче, у меня как-то девчонка была, ну, и того, залетела… А у неё параллельно ещё парень был… Так вот, она в такую же депрессуху ушла, не знала, как поступить. Понимала, что я не серьёзно с ней, но и парня обманывать не хотела…
— Что ты хочешь этим сказать?! — взгляд Морозова не обещал ничего хорошего, и Сашка поспешил исправиться:
— Ну, я в том смысле, может, Наташка залетела?.. В смысле — от тебя? И боится тебе сказать, чтобы не бросил?
— Я — бросил?! — Дима возмущённо приподнял брови, — Да я только и ждал, чтобы она… И она знает об этом. Нет, Саня, не то… Тем более, что беременности у неё нет, я точно знаю.
— Ну, тогда я не знаю, — Сашка пожал плечами, — и как теперь? Ты что, не вернёшься больше? А свадьба? У вас же через неделю свадьба… мы с парнями сюрприз приготовили.
— Чтобы вернуться, нужно знать, почему она так… А она так и не сказала. Свадьба… — Дима устало потёр лицо ладонями, — Свадьбы, видимо, не будет… Так что…
— Может, тебе с ней ещё поговорить?
— Да сколько уже можно говорить, Саш? Я пытался, но она — как непробиваемая стена. Она даже в продюсерский центр вчера приехала, чтобы кольцо отдать… — Дима хотел рассказать в подробностях о прошедшем вечере, но, почувствовав душевную усталость, замолчал.
— Да… ситуация… — Говоров нервно постукивал носком туфли по полу, — Ты это, Димыч… держись…
— Держусь… — Дима хмуро кивнул, — Кстати. Как у тебя тогда с той девчонкой-то разрулилось?
— Да никак… — Сашка хмыкнул, — Сама исчезла с горизонта. И детей мне никто не предъявлял.
— Саня, а вдруг у неё твой ребёнок сейчас есть? — Дима внимательно посмотрел на друга, — Как тогда?
— Да никак, — снова пожал плечами Сашка, — Димыч, я на такие вещи не заморачиваюсь. Сказать можно всё, что угодно. Если все бабы, с которыми у меня были отношения, станут предъявлять мне детей, то я — отец-герой… Только это — просто слова. Тем более, я никого не насиловал… Сами же приходят.
