Карли Филлипс - Опрометчивый шаг
— Ну тогда сделай что-нибудь! — горячо воскликнула Кейт, и ее глаза ярко и задорно заблестели.
— Например, что?
Фейт почти всю ночь ломала над этим голову, но так и не смогла ничего придумать.
Кейт насмешливо закатила глаза.
— Помнится, все считали, что из нас двоих ты намного сообразительнее.
— Что-то я никого не могу припомнить, — усмехнулась Фейт. — Ну, говори, не томи. Что ты придумала?
— Мне в голову пришло то же самое, что и в первый день, когда мы с тобой встретились здесь. Если бы люди узнали, какая ты на самом деле, то у тебя не было бы таких проблем. — Кейт встала. — Очень не хочется оставлять тебя одну, но меня ждут в молодежном центре.
— Хорошо. А я пока подумаю над твоим советом, может, что-то и придумаю. — Она помахала рукой вслед уходившей Кейт. — Надо, чтобы люди узнали меня такой, какая я есть, — вслух задумчиво произнесла Фейт.
— И зачем тебе это надо? — раздался вдруг сзади голос Лиссы, которая вышла из бокового служебного входа.
— Не надо подкрадываться к людям, — упрекнула ее Фейт.
Лисса нахмурилась.
— Но ты же заметила меня.
— Да, верно, — согласилась Фейт, которой просто хотелось перехватить инициативу у въедливой Лиссы.
Лисса замерла возле ее стола.
— Я слышала, что твоя жизнь идет ко дну так же, как и моя?
Брови Фейт насмешливо взлетели вверх.
— Только не говори мне, что ты читала «Ньюс джорнал».
К ее удивлению, Лисса громко расхохоталась.
— Конечно, читала. Но могу выслушать и твою точку зрения о том, что напечатано в журнале.
— С чего ты вдруг так подобрела ко мне? — настороженно спросила Фейт.
Лисса сложила руки на фартуке и пожала плечами.
— Наверное, потому, что я понимаю, каково оказаться в таком незавидном положении. Какая свинья твой папаша, сам весь в грязи и тебя хочет запачкать.
«Не стоит так быстро доверять своему врагу», — осторожно напомнила себе Фейт.
— Моя смена начнется через десять минут. Ты не против, если я посижу с тобой?
Не дожидаясь ответа, Лисса опустилась на стул, на котором раньше сидела Кейт.
— Располагайся, как дома.
Лисса улыбнулась.
— А я здесь и так, как у себя дома. Я не любила тебя потому, что тебе очень везло в жизни. Но теперь все иначе. Мне жаль, что я была такой стервой.
— Понятно, — пробормотала Фейт. — Дружба из жалости.
— Не пойму, как я могла быть такой…
— Стервой, — закончила за нее Фейт и рассмеялась. — По-прежнему пишешь некрологи?
Вопрос был задан неспроста. В голове Фейт возникла смутная идея, как осуществить на практике совет, поданный Кейт: всем дать узнать, кто она на самом деле, и реабилитировать свой образ в чужом мнении.
С наигранным вздохом Лисса оперлась локтем о стол.
— К сожалению, да. Увы, моя колонка «Она пишет об умерших».
Не удержавшись, Фейт хмыкнула.
— А не хочешь написать рассказ о моей жизни?
Лисса недоуменно выгнула бровь.
— Думаешь, это принесет мне Пулитцеровскую премию?
По-видимому, Фейт недооценивала Лиссу, та была намного проницательнее и умнее, чем казалась. Лисса все больше подходила для той роли; которую хотела ей поручить Фейт.
Она поманила Лиссу поближе к себе.
— Эта мысль пришла мне в голову, когда ты отнеслась ко мне по-дружески. Видишь ли, я думала, если я пойду своим путем, не буду давать интервью, не буду ничего рассказывать о моем детстве и об отце, то тем самым как бы отстранюсь от всего, что происходит вокруг меня. Тогда люди перестанут смотреть на меня, автоматически объединяя в своем сознании с моим отцом.
— Похоже, не сработало?
Фейт тряхнула головой. Вопрос был чисто риторическим.
— Несмотря на то, что тебе сейчас очень тяжело, ты все равно выглядишь замечательно, — сказала Лисса.
Ее слова прозвучали как самый настоящий комплимент.
— Спасибо. Отец в своем интервью рассказал о тесной связи с моим бывшим мужем. Бедная моя репутация. Теперь люди относятся ко мне еще хуже, чем раньше. Впрочем, похоже, ты исключение.
Фейт рассмеялась.
— Что тебе сказать? Да, я особенная. Но продолжай, я слушаю тебя. — Лисса скользнула взглядом по часам. — Только побыстрее. А то скоро начнется моя смена.
— Хорошо. Все хотят услышать мою исповедь. Все жаждут подробностей о Мартине Харрингтоне, о его родных, об их прошлом и настоящем. Что мы знали, как и когда я поняла, каково быть дочерью одного из самых крупных мошенников нашего времени. Это эксклюзивное интервью может превратить ведущую колонки некрологов и продавщицу кофе в успешную журналистку.
— Ты мне расскажешь историю своей жизни?
От возбуждения голос Лиссы задрожал. Она сразу поняла, какая это сенсация.
Фейт пожала плечами.
— Кейт хорошо к тебе относится. Так почему бы не дать тебе шанс? Только прошу об одном. Ты расскажешь обо мне одну неприкрытую правду. Никакой отсебятины. Если у тебя получится, тогда все узнают, что я и мой отец — это не одно и то же, пусть научатся различать нас.
И тогда ее прошлое перестанет мешать их любви с Итаном.
Чтобы не думать о Фейт, Итан с головой погрузился в работу. Его секретарша Амелия тоже работала, не жалея ни сил, ни времени, чтобы загладить свой проступок — легкомысленную связь с Дейлом. Адвокаты Итана уже подали в суд иск против его бывшего компаньона, а проект Итана был принят правительством.
Все вернулось в прежнюю колею.
Однако порой Итану было трудно сосредоточиться на делах. Фейт упорно не отвечала на его звонки, а Тесс еще упорнее отказывалась спуститься вниз — это мешало, отвлекало от работы. К десяти часам утра его терпение истощилось, пора было решить хотя бы одну из проблем.
— Тесс! — громко закричал он.
К его удивлению, ручка в дверях комнаты Тесс щелкнула, и послышался стук ее шагов.
— Спускайся вниз. Я хочу съездить в город.
— Иду, иду.
Тесс, громко стуча ботинками о ступеньки лестницы, сходила вниз.
Итан удивленно вытаращил глаза.
— Во что ты вырядилась?
Его вопрос прозвучал нелепо и глупо.
— Тебе что-то не нравится?
Она запахнула на себе темную куртку армейского образца.
— Надо было сжечь ее, когда была такая возможность.
Итан раздраженно дернул головой.
— Не смей трогать своими лапами мои вещи.
Черный макияж, грубая речь и неприязненное отношение — все признаки бывшей Тесс опять вернулись на прежнее место.
Итан молчал, внимательно смотря ей в лицо. Причина столь резкого обратного перевоплощения была понятна.
— Ты слышала наш спор с Фейт и злишься на меня за то, что она ушла? Так вот, заруби себе на носу: я был против того, чтобы она ушла.
