Рэдклифф - Клуб одиноких сердец
– Я… – Лиз нащупывала нужные слова. Она еще никому, кроме Кэндис и Бренды, не сказала о своей беременности. На прошлой неделе она начала планировать грядущие изменения в своей жизни. Ей нужно будет позаботиться о декретном отпуске, найти няню, договориться с деловыми партнерами о новом расписании после декрета – не говоря уже о визитах к врачу, покупке детской одежды и мебели. Каждый раз, когда она думала об этом, ее охватывала паника. Правда, продуманное планирование будущего притупляло ее беспокойство и вселяло веру в себя. Но все равно, она не готова была делиться этим и отвечать на вопросы, которые неизбежно последуют за признанием. Не сейчас, и не с Рэйли. Не сейчас, когда она и без того кажется неимоверно жалкой и слабой. – Я не больна, на самом деле, я чувствую себя значительно лучше. Я, наверно, съела что-то не то. Правда, Рэйли. Возвращайся на работу.
– Я работала вчера в ночную смену, так что сегодня у меня выходной. Единственная причина, по которой я здесь оказалась – это то, что с утра было собрание персонала. – Рэйли отодвинулась от стены и подошла на шаг ближе. – Ты белая, как бумага, Лиз. И дрожишь. Ты на машине?
– Нет, обычно я беру такси. Не нужно тратить время на парковку.
– Тогда давай я отвезу тебя домой.
– Я не собираюсь домой, – сказала Лиз недоверчиво, разглядывая свою сумку. Она даже не помнила, как взяла ее, когда выскочила из конференц-зала, но была рада, что сделала это. Избегая слегка нервирующего испытующего взгляда Рэйли, она нашла в сумочке мятные таблетки и положила одну в рот. – Сейчас в самом разгаре совещание с администрацией клиники, и мне нужно приготовить отчет к сегодняшнему вечеру.
– Тебе нужно выпить воды и съесть что-нибудь. И еще тебе нужно переодеться.
– Что? – Лиз взглянула на свои брюки. На обоих коленях были сырые белесые пятна.
– Думаю, это от чистящего средства. И еще я думаю, что нужна срочная химчистка.
– Вот черт. Мне действительно нужно домой. – Она взглянула на Рэйли. – Но я живу всего лишь в десяти минутах езды. Тебе наверняка не по пути.
– Лиз, не будь такой упрямой.
– Я не… – Лиз заметила удивление на лице Рэйли и ухмыльнулась, несмотря на сильное смущение. Ее выводило ID, что Рэйли стала свидетелем ее жалкого состояния. И ей не хотелось признаваться, что тошнота все еще владела слегка ее желудком. – Ладно, может быть, я немного упряма. Мне, правда нужно, чтобы меня отвезли домой. Спасибо. Только мне нужно забрать портфель и придумать какое-то извинение.
– Почему бы тебе просто не сказать, что ты плохо себя чувствуешь? – спросила Рэйли, выходя следом за Лиз в коридор.
Лиз бросила на нее взгляд. – Как вы, хирурги говорите? Просить о помощи…
– Это признак слабости, – закончила Рэйли. – Сомневаюсь, что кто-то вообще может подумать, что ты слабая. А неважно себя чувствовать – вряд ли признак слабости.
– Просто дай мне минутку, – ответила Лиз, продвигаясь по коридору. Несмотря на то, что Рэйли сказала, сама она, если бы заболела, вряд ли бы призналась коллегам, что не может работать. Неважно, насколько это естественно и разумно, женщины их профессий никогда не признавались своим коллегам – а в основном это были мужчины, что что- либо, разве что кроме смерти, может помешать их работе. В такой ситуации они бы предпочли умереть. Она глубоко вздохнула, придала лицу выражение спокойствия и самоконтроля, и вошла в конференц-зал.
– Извините, – сказала Лиз, – Мне только что пришло сообщение из офиса, и мне пора идти. Том, я свяжусь с тобой позже в случае необходимости.
Потом, не дожидаясь пока ей кто-то ответит, она забрала свой портфель и вышла. Было замечательно оставить последнее слово за собой.
– Готова? – спросила Рэйли.
– Да, – ответила Лиз, хотя и не понимала, что она делает, позволяя малознакомой женщине везти ее домой. Тихая настойчивость Рэйли была весьма убедительна, но Лиз точно не нужен был кто-то, чтобы заботиться о ней. Это все гормоны, подумала она.
***
Через пять минут поездки из Западной Филадельфии до Риттенхаус сквер Лиз обнаружила, что с ней произошла еще одна из этих нервирующих перемен, которые стали слишком частыми. Ее больше не тошнило. Теперь она была смертельно голодна. Голодна настолько, что если не съесть что-нибудь в ближайшие две минуты, она начнет атаковать случайных прохожих.
– Ты устала? – спросила Лиз. – Ты сказала, что работала ночью.
Рэйли оглянулась на нее, маневрируя в своей красной шевроле Камаро по относительно свободной утренней дороге.
– Да нет. Я обычно взвинчена после дежурства и не люблю спать днем. А что?
– Я проголодалась. Здесь есть отличный магазин с бубликами, недалеко от моего дома. Если ты не против сделать небольшой крюк, можно захватить их. Ну если ты не завтракала…
– Звучит здорово. Ты имеешь в виду «Бреннере»?
– Да, точно. Наверно, все про него знают.
– Возможно. По крайней мере те, кто живет здесь. – Рэйли повернула на Двадцать первую улицу. – Мы почти соседи.
– Правда? Где ты живешь?
– У меня квартира на Пайн. Один из домов из коричневого камня рядом с Двадцать второй.
– Прекрасное место.
– Да. – сказала Рэйли без всякого выражения. Она подъехала к бордюру, заглушила мотор, и повернулась к Лиз. – Мне сходить за ними?
– Как видишь, ко мне вернулся аппетит, и я отлично себя чувствую. – Лиз взглянула на свои испачканные брюки. – Но одета я несколько неприлично
– Просто скажи мне, что тебе взять. Я позабочусь об этом.
Лиз поколебалась, но, прислушавшись к здравому смыслу, согласилась. Сказав, что купить, она смотрела из окна на Рэйли, которая вприпрыжку бежала к магазину бубликов. Как и большинство хирургов, которых знала Лиз, Рэйли не стала бы ходить тогда, когда можно было бежать. С другой стороны, то, как Рэйли нежно обошлась с ней утром, было совсем непохоже на поведение большинства хирургов, которые часто бывали очень эгоцентричными особами. Вспоминая, как Рэйли держала ее на руках, Лиз почувствовала благодарность – и вспышку удовольствия при воспоминании о сильном теле Рэйли. Ее не очень волновала эта реакция, особенно теперь, когда настроение ее как будто каталось на американских горках.
Заметив движение углом глаза, она увидела, как Рэйли возвращается. Несмотря на то, что она была не во вкусе Лиз, Лиз пришлось признать, что в этих низко сидящих джинсах, кедах и рубашке от униформы, с волосами, летящими на ветру, Рэйли выглядела весьма сексуально.
– Боже, – пробормотала Лиз. – никто не предупреждал меня, что беременность превратит меня в совершенно другого человека.
– Разговариваешь сама с собой? – спросила Рэйли, садясь в машину и подавая Лиз пакет. – Держи, прямо из печки.
