Стефка Модар - Секс в Мегаполисе 2
В голове не укладывалось, что их совместная жизнь стала для каждого не столь важным эпизодом. А ведь казалось, он, её благородный Павлик был у неё под пятой.
Помнится, некогда она упивалась своей подавляющей властью над ним. И он бросал к её ногам, всё что имел, то, что хотела.
Инна хмыкнула:
– Наверно немного требовала…
Мысленно проводя параллель: подарков как таковых не осталось – проелось, сносилось. Короче! Жизнь прошла впустую.
Она стала вытаскивать мысли, напрягая, концентрируя на отношениях с мужем. Помнится, ей даже девчонки говорили, что мол, Павлик не для неё, что-то в нём не хватает.
Как оказалось, не хватало любви, раз его носило на сторону. Это было так ужасно, что содрогаясь только от одной этой мысли её пробило на слезу, она тут же поспешила насухо вытереть.
Инна вспомнила О. Б., казалось бы, вот уже прошло несколько лет, но тот так с ней и не попрощался, навсегда засев в душе. И не только…
…Сердце от воспоминания о нем стало стучать как ненормальное. Ей стало грустно, вот так разошлись пути-дорожки.
«Почему?»
Вопрос завис в воздухе. Появилась та, с кем ему сейчас наверно лучше, нежели было когда-то с ней. Наверняка та противоположность ей. Иначе их брак не был бы разрушенным.
Годы совместной жизни прошли как песок сквозь пальцы, казалось бесследно. Но биение сердца подсказывало, что это не так. Ведь она вспомнила, подумала о нём. Возможно, и он вспоминает?
На душе стало легко и тепло. По вымученному лицу скользнуло подобие улыбки. Мелькнула мысль, что она хотела бы познакомиться с его пассией. Пробило любопытство: интересно та понравилась его маменьке?
Это немаловажно, так как в бытность ей самой приходилось сдерживать настоящие баталии с «женским совершенством».
Инна вновь пустила слезу. Ей даже её не хватало. Только сейчас она поняла, что скучала и по ней по своей сварливой свекрови. Может та и с той ведёт войну, быть может, ставит в пример бывшую, т. е. её, Инну. От сердца отлегло, на душе стало легко.
Как-то само собой закончился сумбур чувств и мыслей. Незаметно для себя уснула. Во сне она вновь встретилась с О.Б. Это то лучшее, что могло быть в её жизни…
…Было уже за полночь, когда Олег пришёл домой, чем обескуражил Инну, ведь кажется, что они давно расстались, и он забыл дорогу в родные пенаты. Пусть и в свой дом. Между ними легла пропасть и на тебе…
…Он стоял перед ней в дверях, она как раз вышла из ванны, поэтому была волнительно хороша обёрнутая полотенцем и с тюрбаном из полотенца на голове. Теряясь, тут же предложила пройти на кухню выпить кофе. Олег шёл тяжёлым шагом спеша за ней, кажется, он был на подпитии. Поставив на плиту кофейник, повернувшись к нему лицом, внимательно посмотрела на его вымученное лицо. На нём читалось страдание. Это удивило её, она невольно улыбнулась уголками глаз. Это и дало толчок к его порыву. Приблизив Инну к себе, он стал неистово целовать. Губы бывшей жены были податливыми и трогательно нежными. Полотенце сползло вниз, её голое тело было в том откровение, что чарует мужской глаз. Ей ничего не оставалась, как освободить из-под тюрбана волосы. Скинув его на пол, она ощутила себя свободной, встряхнув копной волос, захотела предстать блудницей. Она, как никто скучала по нему. Ей хотелось секса с ним, от него пахло все тем же дорогим парфюмом тем же московским столичным запахом.
Это дурманило, вскружило голову, отчего та таяла в его крепких объятиях. Она ощутила его похотливую руку на груди, и это было так приятно, что с вожделением ждала продолжения – развязки в последующих действиях. Кажется, что она разучилась дышать, внизу живота чувствовалась резь.
Ей хотелось отдаться ему по-животному.
Её тело дрожало в предвкушение сильных выбросов сексуальных гормонов, желая оказаться в полоне страсти.
Он тихо прошептав: «Хочу…» – повалив на пол, стал брать с таким трепетом, что хотелось в крик стонать.
Однако она сдерживала порыв, боясь спугнуть «заблудившееся счастье», что вот так экспромтом вошло в её жизнь.
Ей хотелось быть единственной женщиной, отвоевать его у той, с которой он не стал счастлив, а наоборот замученным. Секс был сногсшибательным. Она невольно вспомнила о дате их бракосочетания. Бросив на его плечо слезу, призналась, что очень скучала. Он трогательно целовал её соски, бормоча как обиженное дитя:
– Я скучал по своей мамке, я твой сын…
Она ощущала волнительную боль от прикосновения его зубов, бросив на него ласковый взгляд, заметила, как его мужское тело превращалось в младенца. Она была ошарашена и в тоже время радовалась на её руках мальчик, сосущий её грудь. Она стала матерью…
…Чей-то голос прервал сон: «Инка! Открой дверь. Это я Гришка».
Инна открыла глаза, не понимая, что происходит и куда исчез Олег. Оглядевшись по сторонам, поняла, что его приход был во сне. А реальность – Гришка, который её разбудил с утра пораньше. Было слышно, как тот барабанил во входную дверь. Он поднял на ноги родителей. Мать и отец спросонья в один голос кричали.
Мать:
– Ты что сказился с утра пораньше припёрся?!
Отец:
– Наши все дома!.. Не шуми, а то сейчас получишь!.. Не посмотрю, что Инкин ухажёр…
Тот продолжал стучать.
Мать его впустила. Гришка опрометью ворвался к Инне в комнату. Та была перепугана, хлопая глазами, прячась под одеяло, тихо прошептала:
– Ну, уйди!.. Видеть тебя не могу… Я тебя боюсь.
Гришка присев на кровать, схватил перепуганную Инну в охапку, стал терзать её холодные губы.
Та, мыча, взмолилась:
– Уйди! Ненавижу.
Гришка, выпустив из рук, сказал:
– Чай уже не столичная! Что корчишь из себя целочку?
Зло, посмотрев прямо ей в глаза, выкрикнул:
– Шлюха!
Самодовольно:
– Хочешь кино покажу твоим, как ты со мной, а?
Инна испуганно прошептала:
– Что ты от меня хочешь?
Тот, хмыкая, повалив на спину, щекоча усами ухо, прошептал:
– Тебя! Ты такая горячая в постели… – насилуя.
Инна, боясь что-либо сказать, расслабилась, чтобы не было настолько больно. Она хотела позвать родителей, но было стыдно, считая, что наверняка дала повод к тому, что сейчас с ней происходит.
Тот, безудержно целуя, оправдывая свои действия, шептал:
– Это за то, что ты меня сделала импотентом. Из-за тебя не мог быть мужиком ни с женой, ни с другими бабами. Я всегда представлял на их месте тебя… – избивая по щекам, – сука!.. – продолжая насиловать.
У Инны в голове порхали «чёрные бабочки», она потеряла сознание. Заметив это, Гришка, прекратив своё насилие, стал неистово целовать, склонившись над ней рыдая, размазывая рукой, пот и слёзы, шептал:
