Бонни Пега - Только ты
Кейтлин провела следующий час в задней части теплицы у телефона, пытаясь достать американский женьшень. Вешая трубку, после того, как она договорилась о заказе на восемьдесят фунтов, она почувствовала покалывание в затылке и, повернувшись, увидела, что Макс стоит позади и наблюдает за ней. Интересно, сколько времени он уже стоит так.
– Привет, – произнесла она, чувствуя некоторое смущение.
– Ленч уже в конторе.
– Спасибо. Я сейчас приду.
Кейтлин прошла к раковине и вымыла руки. Она надеялась, что Макс достал табули. Гарден готовит действительно вкусные табули. Тофу-сэндвичи на гриле тоже были хороши, а домашний салат с соусом из йогурта был просто великолепным. Ее рот наполнился слюной, она толкнула дверь в контору.
Она чуть не застонала вслух, и ее аппетит съежился, как шерстяной свитер в горячей воде. Китайские блюда. Она не может есть китайскую пищу. Дело было не только в том, что это оказалась кисло-сладкая свинина, – она не ела мяса, – но в ней было полно глюконата натрия. Глюконат натрия вызывал у нее крапивницу. Она уже готова была сказать об этом Максу, но тут заметила, как аккуратно все накрыто. Стол был убран, и тарелки с салфетками разложены так тщательно, как будто это был фарфор, а не простая бумага.
Он приложил столько усилий, и Кейтлин не решилась сказать что-либо, кроме: «О, вы не должны были так беспокоиться». Действительно, она бы хотела, чтобы он этого не делал.
– Никакого беспокойства, – жизнерадостно ответил он. – Я подумал, что мы оба получим от этого удовольствие.
Когда Кейтлин увидела его мальчишескую и все же так по-мужски опасную улыбку, она смирилась с предстоящей долгой ночью, полной зуда.
Ленч прошел спокойно, потому что Макс ел с энтузиазмом, а Кейтлин незаметно выбирала зеленый перец и ананас, оставляя свинину на тарелке. После ленча Кейтлин объясняла обычный порядок ведения дел в конторе, или, если выражаться точнее, его отсутствие. К чести Макса, он ничего не сказал, хотя, если бы он имел привычку поднимать брови, они бы уже давно скрылись под прядью волос, которая падала ему на лоб.
Интересно, не один раз на протяжении их беседы приходило ему в голову: Кейтлин, казалось, из тщеславия прилагает все усилия, чтобы не быть организованной. В конце концов, в такой тесной конторе, как у нее, гораздо легче было бы класть документы в папку, чем потом копаться в грудах бумаг, разыскивая их. Гораздо менее хлопотно.
Учитывая то, насколько тщательно она пыталась контролировать свои чувства, это было интересное противоречие. Возможно, размышлял он, она не такая сдержанная, как хочет казаться всем остальным. Может быть, она старается подавить творческую, страстную натуру, а неряшливость и отсутствие порядка просто являются отдушиной для этих подавленных эмоций. Неожиданно Макс вздрогнул, осознав, что ему хотелось бы быть с ней в тот день, когда ее творческое начало и страсть вырвутся, наконец, на свободу.
Был еще один кусочек в головоломке по имени Кейтлин, головоломке, которую он так страстно желал сложить. Больше всего ему хотелось вычислить, почему она избегала физических контактов. Было ли дело именно в нем, или она избегала вообще любых прикосновений? В ее конторе невозможно было двигаться, не задевая друг друга. Но вместо того, чтобы бросить дружелюбное «извините», Кейтлин опускала глаза и резко втягивала воздух.
Когда в час тридцать появился К. С., Макс обнаружил, что дело все-таки не в нем самом. К. С., высокий компанейский подросток, ворвался в дверь конторы с воплем. Он сгреб Кейтлин в охапку и закружил ее, выкрикивая что-то о девушке по имени Диана и о вечере пятницы. Как только он отпустил ее, Макс заметил, как она провела дрожащей рукой по волосам.
– Боже мой, К. С.! – воскликнула она с улыбкой, хотя Макс мог бы поклясться, что голос ее слегка дрожит. – Может быть, ты успокоишься и скажешь все это на простом английском языке?
– Она сказала «да», Кейтлин. Мы встречаемся вечером в пятницу.
– Здорово. Куда ты собираешься повести ее?
– Черт, я еще об этом не думал. – Он помолчал, нахмурив брови. – Нужно, чтобы это было классное местечко, но не чересчур классное. Не хочу, чтобы она подумала, что я выставляюсь, понимаете? Может, нам пойти в… – Все еще бормоча себе под нос, он вышел из дверей конторы и направился в заднюю часть теплицы.
– Эй, погоди! – крикнула ему вслед Кейтлин. – Как чувствует себя мама? – К. С. был сыном Марты.
– Лучше, – крикнул он в ответ.
Кейтлин повернулась к Максу и пожала плечами, извиняясь.
– Извините за то, что мы отвлеклись. Но К. С. с ума сходил по Диане с тех пор, как познакомился с ней прошлым летом. Это свидание – результат года упорной работы. – Она закинула руку за голову и рассеянно почесала затылок. – Ну, все равно, давайте вернемся к нашим делам.
Рассказывая об основных системах хранения документов, Макс занес в свой каталог памяти новый факт, касающийся мисс Кейтлин Александры Лав. Ей не просто не нравилось, когда к ней прикасались. Он знал нескольких человек, которым просто не нравились слишком фамильярные физические прикосновения. Нет, Кейтлин боялась их. Макс был поражен теми чувствами, которые это открытие вызвало в нем, – яростное желание защитить ее и сильный гнев на того человека или на те обстоятельства, которые сделали ее такой.
Он продолжал украдкой поглядывать на нее, и каждый раз, когда она ловила на себе его взгляд, она смущенно поеживалась и потирала предплечья. Он заставляет ее нервничать – так ему казалось до тех пор, пока она не протянула руку за карандашом, и он увидел красные пятна, проступающие на ее руках.
– Боже мой! – воскликнул он, наклоняясь вперед и схватив ее руку, которую она рассеянно почесывала. – Что это?
Кейтлин опустила глаза и, хотя она ожидала этого, замигала, увидав характерные пятна крапивницы, покрывшие всю ее левую руку. Она так внимательно слушала Макса, что не заметила, когда начался зуд.
– О, ничего особенного. Просто крапивница. – Она безуспешно попыталась освободить от его хватки свою руку.
– Просто крапивница? Выглядит ужасно. У вас нет ничего, чем это можно помазать?
– У меня в сумочке есть какой-то крем. Я сейчас принесу его и…
Не отпуская ее, Макс сдернул ремень ее сумки со спинки стула. Он бросил ее на стол и бесцеремонно вытряхнул содержимое, выбрав из него тюбик лечебного крема. Он выпустил ее руку ровно на столько, сколько потребовалось ему, чтобы отвинтить крышку тюбика и выдавить щедрую порцию содержимого себе на ладонь. Схватив ее снова за руку, он начал намазывать крем длинными плавными движениями.
– Я сама намажу, – быстро сказала Кейтлин, но он не обратил на нее внимания и продолжал втирать крем. Кожу ее покалывало в тех местах, где он к ней прикасался, а левую руку и кисть охватила странная слабость. Казалось, дыхание замерло в ее горле. В сущности, она не смогла нормально вздохнуть до тех пор, пока Макс не отпустил ее руку.
