Анатолий Чупринский - Рыжая из шоу-бизнеса
Сергей послушно, но как-то крайне медленно выполнял указания. Лицо его выражало откровенную скуку.
— Пакеты скинь на пол! А этот чемодан… во-от сюда.… Вот, на этот стул.… Только стул пододвинь сюда… Мне так удобнее будет.
— Наташ! — глуховатым голосом сказал Сергей. — Ты здесь… вообще-то кем?
Он назвал ее по имени и «на ты», что очень понравилось Наталье, но она и вида не подала. Ринулась раскрывать чемоданы, доставать костюмы и развешивать их на плечиках по всей гримерной.
— Кем, кем! Костюмершей! И гримершей! И уборщицей! И грузчиком! Фигаро здесь, Фигаро там. Костюмы готовлю и сопли вытираю. Всем сразу. Кстати, достань, в шкафу должен быть пылесос. У меня от пыли аллергия. В темпе, в темпе! Как муха сонная!
Сергей послушно достал пылесос, размотал провод, методично начал осматривать стены гримерной.
— Слушай, это… втыкать куда? — наконец изрек он.
— Сказать… куда? Или сам сообразишь.
— Розетки нет.
— В коридоре она. Возьми удлинитель и смело втыкай.
На стене защелкал динамик местной трансляции, раздался хриплый женский голос: «Раз!.. Два!.. Три!.. Четыре!..».
— Наша Нора! Ничего голосок, а? Мертвого разбудит, — усмехнулась Наталья. — Ходят слухи, она счет дальше пяти не знает!
Сергей никак не среагировал, он педантично тянул из коридора провод для подключения пылесоса.
— Сергунчик! Давай, пока силы есть, стол сдвинем! Во-от сюда!
Сергей аккуратно поставил в стене пылесос и подошел к огромному столу, задвинутому в угол. На нем Наталья намеревалась гладить.
Потом они довольно долго двигали стол. Из одного угла гримерной в другой. Наталью ни один из углов не устраивал. В раздумье она остановилась посреди гримерной, что-то соображала, прикидывала.
— Наташ! Ты с ней… с самой давно знакома?
Наталья повернулась к парню, вопросительно подняла брови. Тот кивнул на яркую цветную афишу Мальвины, висевшую у двери.
— С Мальвой? С детства. В одном детском доме куковали. На одном горшке сидели. Чего ухмыляешься?
— Так, ничего, — пожал плечами Сергей. — Вдвоем на одном горшке. Одновременно, что ли?
— Давай стол на прежнее место! У тебя, между прочим, патологическое воображение. Взяли!
Пока двигали стол на прежнее место, оба молчали. Как зверушки, настороженно присматривались друг к другу, принюхивались.
Из динамика опять раздался хриплый женский голос: «Раз!.. Два!.. Три!.. Четыре!.. Раз!.. Два!.. Три!.. Четыре!»
Как только задвинули стол на прежнее место, Сергей спросил:
— Она в жизни такая же?
— Как в телевизоре, что ли? Ага. Даже лучше. Все зависит от телевизора. Опять ухмыляешься? Смотри, при Мальвине не вякни чего. Она этого терпеть не может. Я, между прочим, тоже. Учти это.
— Что?
— То самое. Ухмылки вот эти твои… наглые.
— Это от зажима.
— Не такой ты застенчивый, каким прикидываешься. Я женщина опытная. Во всех отношениях. Теперь во-он тот чемодан, давай сюда!
Сергей поднял за ручку самый большой чемодан и преувеличенно выпучил глаза. Якобы, от непомерной тяжести.
— Золотые слитки, да? — опять ухмыльнулся он.
— Костюмы, обувь. Чем талантливей певица, тем больше у нее костюмов. Понял?
— Понял, — засмеялся Сергей. — Чем бездарней, тем меньше. У кого совсем таланта нет, те что, стриптиз показывают?
Наталья уже раскладывала на столике Мальвины баночки, скляночки, пудреницы и парики. Она на секунду замерла. Терпеть не могла, когда по ее адресу иронизировали. Медленно повернулась к Сергею и, скрестив на груди руки, прищурилась.
Все в группе знали. Если Наталья щурится, жди грозы. Сергей этого не знал. Продолжал разматывать провод от пылесоса.
— Ты как к нам попал? Игорь на работу берет за деньги или совсем тупых.
— Игорь, это кто?
— Здрасте, я ваша тетя! Игорь Николаевич! Продюсер, кормилец, отец родной. Ты как к нему попал?
— Он меня на машине сбил.
— Головой сильно ударился?
— Плечом. Слегка.
— Значит, не за деньги.
— Значит, я тупой. Спасибо.
Наталья несколько секунд помолчала, но щуриться перестала. Потом даже улыбнулась. Что перед репетицией случалось крайне редко.
— Ну-ка, подойди сюда!
— Зачем? — недоуменно спросил Сергей.
— Для дела. От тебя нафталином пахнет?
— От пиджака. Бабушка, чтоб не испортился, чтоб моль не съела…
— Понимаю! — продолжала улыбаться Наталья. — Между прочим, нафталин терпеть не могу! У меня на него аллергия! По всему телу красные пятна. Показать? Подойди, подойди! Ближе!
— Ты же не любишь нафталин.
— Опять ухмыляешься? Не бойся, не укушу!
Сергей подошел к ней почти вплотную. Неожиданно Наталья достала из-за спины баллон с дезодорантом и обрызгала его с ног до головы. Сергей отскочил в сторону, начал отряхиваться как собака.
— Ты что, сбрендила!? Женским дезодорантом!
— Любимый запах Мальвины. Хочу, чтоб ты ей понравился.
— Подумает еще, голубой.
— Ну, это тебе это не угрожает.
— Хороший пиджак испортила… — недовольно пробормотал он.
В это мгновение в гримерную без стука вошел невысокий, щуплый мужчина с явно испитым лицом. Одет он был, как подросток из неблагополучной семьи. Кроссовки, джинсы, футболка с надписью «Адидас».
— Общий привет! — натужено улыбаясь, громко сказал он. И опустился в кресло прямо у двери.
— Только тебя не хватало! — зашипела Наталья. — Каким поганым ветром?
— Я не к тебе, к Мальвине! Кстати, где она?
Наталья бросила взгляд на часы и пожала плечами.
Надя гнала свой раздолбанный «Форд» на предельной скорости по Ново-Рижскому шоссе в сторону Волоколамска. Ранним утром, еще глаза продрать не успела, сидела на кухне и глотала обжигающий кофе, когда во входную дверь раздался звонок.
Какой-то короткий, робкий, неуверенный.
«Мать вашу!!!» — мелькнуло в голове у звезды. «Сейчас я вас научу уважать неприкосновенность частной собственности!». Она была абсолютно уверена, за дверью вконец обнаглевшие фанатки. Даже не накинув халат, прямо в ночной рубашке, схватила швабру и распахнула входную дверь. Но это были не фанатки.
На лестничной площадке стояли двое. Мальчик и девочка. Лет двенадцати. Оба почти с одинаковыми стрижками, оба в синих джинсах и белых рубашках с закатанными рукавами. И выражение глаз у обоих было одинаковым.
«Свои! Детдомовские!» — молнией пронеслось в голове Нади. «Своих» Надя узнавала в любой толпе мгновенно. В глазах у «своих» в любом возрасте пульсирует вопрос: «Вы меня не обидите?».
Надя сильно выдохнула, отставила швабру в сторону.
