Уитни Гаскелл - Скоро тридцать
Глава 3
Тед Лэнгстон. Ммммммм. Я только о нем и думала. Интересное лицо, обаятельная улыбка. В нем было что-то от Рассела Кроу – нет, не внешнее сходство с актером, а те же притягательная суровость и блеск в глазах, окруженных се точкой тонких морщин. А как сложен – строен и худощав, но при этом крепок и широкоплеч. Интересно, без одежды он так же хорош или обладает фигурой Кэри Гранта, а под великолепно сидящим костюмом скрывается хилое, тщедушное тело со впалой грудью? Обнаженный Тед Лэнгстон, мечтательно подумала я, а потом вслух рассмеялась над собственной наивностью. Он наверняка женат, убеждала себя я, влюбляться в женатого мужчину и глупо, и бессмысленно. Даже если он холост, после эпизода с поли этиленовой шапочкой Тед, несомненно, счел меня сумасшедшей. И все же…
Еще безнадежнее, чем фантазии о едва знакомом муж чине, были мои попытки представить, будто я – звезда комедийного сериала в роли молодой адвокатессы и что вот-вот в офисе появится Дэвид Спейд,[5] который начнет откалывать шуточки и избавит меня от скучной работы. К не счастью, все эти «мыльные оперы» про юристов вроде «Элли Мак-Бил» или «Практики», где нелепые, но симпатичные герои ведут нелепые, но интересные дела, чрезвычайно да леки от реальной адвокатской деятельности, как, впрочем, и все романы Джона Гришэма. На самом деле юридическая практика и в особенности судебные тяжбы – сплошная канцелярщина с препонами и проволочками на каждом шагу, не имеющая почти ничего общего с громкими делами и стоящими клиентами.
По этой причине, приходя в контору каждое утро, я первым делом залезаю в Интернет и прочесываю сайты в поисках подходящих вакансий. Все предлагаемые должности кажутся мне гораздо интереснее той, что занимаю я: глава такого-то комитета по надзору или ректор такого-то университета. Раньше я рассылала свои резюме по всем указанным адресам, но бросила это занятие, когда уже больше не могла читать сухие письма с отказами: «К сожалению, мы рассматриваем кандидатуры только квалифицированных специалистов. Желаем удачи». Все это жутко меня угнетало, лишний раз доказывая: жизнь и кино – совершенно разные вещи. На экране молоденькая инженю всегда находит шикарную работу, не имея ни образования, ни опыта, а потом внезапно оказывается на высоте и поражает коллег, проявив недюжинную деловую хватку. Инженю не занимается неблагодарным трудом под пятой у бездушного начальника, который хмуро взирает на нее исподлобья, если вдруг ей понадобится отпроситься на полдня, чтобы отдать свою почку или родить ребенка. «Ну, если вам очень надо», – недовольно протянет босс, качая головой и удивляясь, как его угораздило нанять такую лентяйку.
Точно таков мой шеф. Говард Ширер – хвастливый надутый индюк с лысеющей головой – всегда приходит в крайнее удивление, когда в субботу или на Рождество я беру выходной, а не кручусь как белка в безумном колесе судебных дел. Он любит повторять: «В начале карьеры я вкалывал по двадцать пять часов в сутки! Эти юристы нового поколения, которые только и болтают о «качестве жизни», думают, что им все дается задаром». Еще он любит сопровождать фразу «качество жизни» непристойным жестом сред него пальца, грозить указательным пальчиком и изображать «кавычки», сгибая средний и указательный на манер заячьих ушей. Ненавижу его.
Итак, я сидела в кабинете и раскладывала компьютерный пасьянс. (Как в наше время кто-то вообще успевает делать свою работу, когда компьютеры в офисе забиты играми и снабжены выходом в Интернет? Может, только я провожу девяносто процентов рабочего дня в сети, перелистывая виртуальные страницы светских хроник и модных каталогов, а в оставшиеся десять процентов времени лихорадочно пытаюсь выполнить все запланированное?) И в этот момент ко мне ввалился Ширер Дерьмовый собственной персоной, на ходу прокашливаясь и почесывая в паху. Еще одна омерзительная привычка моего босса: он постоянно тормошит свои яйца, перекладывая их поудобнее, и очень часто делает это перед тем, как протянуть ладонь для рукопожатия.
– Уинтерс, – загудел он. По всей вероятности, Ширер думает, что, обращаясь ко мне по фамилии, он выглядит этаким поборником равноправия в духе «для-меня-ты-обыч-ный-сотрудник-свой-парень-и-не-надо-вешать-на-меня-половую-дискриминацию». – Попрошу вас отменить на сегодня все планы.
У меня упало сердце, «Только не заставляй меня работать сегодня», – мысленно взмолилась я. Вечером по телику должны были показать новую серию «Баффи», и я уже предвкушала, как Баффи – истребительница вампиров на дерет задницу мертвякам-кровопийцам, а я вволю наемся пиццы и запью угощение бутылочкой мерло. Разумеется, вслух я ничего такого не сказала. Пай-девочки всегда рады задержаться на работе допоздна. Без жалоб и вздохов. Да, сэр, конечно, сэр, как прикажете, сэр.
– А в чем дело? – спросила я, мысленно решив обновить текст резюме. Не далее как сегодня утром на глаза мне попалось объявление насчет вакантной должности веб-мастера для нового интернет-проекта, и я прикидывала, требуется ли для этой работы знать что-то еще, кроме технологии «укажи и щелкни».
– Фирма получила приглашение на благотворительный прием, который устраивает сенатор Лотон. Вы будете представлять наши интересы.
– В чем они заключаются?
– Ну, знаете, как всегда, поболтаете о том о сем, завяжете полезные знакомства. Я бы сам пошел, но меня ждет супруга, – туманно пояснил он, весьма довольный собой. «Супруга» была уже третьей по счету. До того как сместить вторую миссис Дерьмоширер и стать хозяйкой модного особняка в Александрии, ока работала у нас ассистенткой. Шеф небрежно бросил приглашение на стол и удалился, как всегда мурлыча себе под нос «отлично, отлично». Ширер шагает по жизни, утверждая свое существование.
Все это было так привычно. Меня отправили на очередное сборище скучных, напыщенных фанфаронов, где я ни кого не знаю и понятия не имею, с кем надо «поболтать о том о сем» и «завязать полезные знакомства». Очевидно, из-за того, что я не замужем и дома меня не ждет благоверный, Ширер считает, будто я всегда свободна и в любую минуту могу все бросить. Я уверена: совет директоров делегировал именно его, или же он вызвался сам и только в последний момент решил свалить это утомительное поручение на меня. По крайней мере тисненая надпись на плот ной бумаге цвета слоновой кости обещала, что весь вечер будет работать бар. Кроме того, подобные мероприятия всегда славились обильным угощением. Ужин и выпивка на халяву. Ладно, может, все еще будет не так плохо.
Я решила отправиться на вечер прямо с работы, рассчитывая недолго там покрутиться, сделать пару-тройку блестящих высказываний в обществе нужных людей и успеть домой к началу «Баффи». Подумывала и о том, чтобы послать всех к черту и вообще никуда не ходить – в конце концов, каким образом Ширер об этом узнает? – однако этот план имел два слабых места. Во-первых, я не знала, пойдет ли туда кто-то еще из нашей фирмы, а во-вторых, я совсем не умею врать. Всякий раз как пытаюсь выдавить хотя бы два слова неправды, я краснею, начинаю заикаться, нервно хихикать и все мои выдумки звучат глупо и фальшиво. Если Ширер завтра спросит, как все прошло, я скорее всего запищу, как мышь, и в числе своих собеседников назову кого-нибудь, кто, как потом окажется, давно почил в бозе.
