Мария - Аритмия чувств
Дорота. Это катастрофа.
Януш. Да, катастрофа. Она не просто бросила меня, но еще и предала. Одновременно со мной у нее был какой-то
парень, мне это стало известно в один из моих очередных приездов. Дело дошло до очной ставки, в ходе которой она призналась, что все обстоит именно так и что практически мы расстались, хотя она и не сказала мне об этом. Случилось это перед Рождеством, так как я приезжал домой только по случаю праздников, таких как Рождество или Пасха. Для меня было ужасно гнетущим и удручающим сознавать, что вот я уеду и уже никто не будет меня ждать. Мне кажется, что эти несчастные любови помнятся лучше, чем счастливые. Быть может, это объясняет человеческую склонность бросаться с головой в самые трудные и болезненные связи с известной долей мазохизма Если бы мы не страдали, то, вероятно, не чувствовали бы, что любим. Возвращаясь же к рассказу о Марии, полага-гаю, связь с ней была классическим тому примером. Благодаря полученному опыту я стал читать еще больше поэзии и очень часто плакал. Разумеется, я не мог показать своих чувств и открыться товарищам, потому что если бы они узнали, что меня «бросила баба», то сочли бы это крайне странным. Совсем недавно в Торуни, когда я уже обрел популярность, произошла наша встреча. Обо мне были опубликованы какие-то статьи, я стал известным и однажды подписывал книгу на встрече с читателями, организованной в Торуни. И на эту встречу в книжном магазине «Матрас» пришла она...
Дорота. Ты узнал ее?
Януш. Нет, в первый момент не узнал. Передо мной стояла очередь, я непрерывно что-то подписывал, поэтому вначале и не узнал ее. Лишь когда она заговорила, я вспомнил ее голос. Он не изменился. Это была необычная встреча, в такой ситуации вообще трудно что-либо сказать. Она не хотела вспоминать о том, что сделала мне что-то плохое, я же не хотел будоражить былые чувства. Мы стали на тридцать с лишним лет старше... А потом не было времени. Мы обменялись электронными адресами, но я ей не написал. Мне говорили, что она несчастлива в личной жизни. Торунь — небольшой город, я узнал об этом от кого-то из знакомых. Но этоможет быть неправдой. Счастье — самая относительная вещь во Вселенной. Что-то подобное непременно должно было случиться: вдруг оказалось, что ее первый парень, то есть я, для нее по-прежнему важен. И если каждый раз, когда она прогуливается по торуньской аллее, к ней возвращаются воспоминания обо мне. Меня же эти переживания надолго отвратили от мыслей о девушках. Я был целиком поглощен учебой. С середины четвертого и весь пятый год обучения девушки вообще меня не интересовали. Я боялся, что они снова принесут мне страдание. Я замкнулся, и совершенно напрасно.
Дорота. Ты занимался с этой девушкой любовью?
Януш. Нет-нет. До этого у нас не дошло. Но мне тогда все казалось исключительно эротичным, все было прямо-таки пропитано эротизмом. Касание рук, вдыхание запаха ее волос, целование шеи, прикосновение губами к свитеру, под которым угадывалась грудь... для меня это было необыкновенное эротическое переживание. Потом я вернулся в Торунь, на первом и втором курсах университета я тоже не интересовался женщинами. К тому же их было совсем мало, — в конце концов, я изучал физику (смеется).
Дорота. Да, это очень мужская наука.
Януш. Среди ста сорока студентов (столько нас было на первом курсе; впрочем, далеко не все окончили университет) было только семь девушек. Чтобы попасть в группу с какой-нибудь девушкой, надо было иметь изрядную долю везения. Кроме того, я сосредоточился на учебе, ведь я окончил училище морского рыболовства, где, как уже говорил, не готовили для поступления в высшие учебные заведения, тем более на такой трудный факультет, как физический. К тому же мое стремление быть самым лучшим переросло в маниакальное желание учиться и наверстать упущенное.
Дорота. Ты приложил титанические усилия.
Януш. Именно. Ведь там учились победители олимпиад и лауреаты всяческих конкурсов из Софии, так называемые СНД (для тех, кто не помнит: аббревиатура СНД означала представителей стран народной демократии; это название насквозь лживо, потому что не было в этих странах никакой демократии). Это были гении, выезжавшие на обучение в другие страны, — очки семь диоптрий, первые эксперименты, проведенные уже в четвертом классе школы, и представление о себе как о состоявшемся физике априори. А тут неожиданно приходит тип, окончивший училище морского рыболовства, каждое второе слово у него «курва», так как ему кажется, что это и есть язык всех настоящих мужчин. И я решил для себя, что если хочу задержаться на физфаке, а там был страшный отсев, то обязан учиться... и я начал учиться. Позднее эта долбежка и в самом деле уже доставляла мне удовольствие. А еще позже появился элемент конкуренции и мое «рыбацкое» образование перестало мешать этим гениям. Кроме того, физика была так называемым дефицитным направлением, на нем был постоянный недобор студентов и сюда поступали даже без экзаменов. Мало кто хотел изучать физику, как и математику или астрономию. Это и в самом деле была трудная учеба. Без экзаменов принимали еще на педагогическое отделение, поскольку никто не хотел быть учителем. Факт: из принятых ста сорока человек физфак окончили только семнадцать. И среди этих семнадцати выпускников было пять девушек. Как видно, отсев среди последних был намного меньше — уже тогда я восхищался женщинами за их стойкость и мудрость.
Дорота. Объясни мне, почему именно физика? Откуда эта идея?
Януш. Меня всегда интересовало, почему я вообще существую, откуда взялся наш мир и каким было его начало. Сегодня меня еще интересует, каким будет его конец. Кроме того, я следил за развитием техники. Ты, возможно, не помнишь ту ночь, когда первый человек ступил на Луну, так как была молода, зато я помню. Польша была единственной социалистической страной, которая транслировала передачу об этом. Другие соцстраны не освещали это событие, дабы не допустить пропаганды американского империализма. Помню, как я сидел у отца на коленях и, раскрыв рот, смотрел на это сверхъестественное событие. Мне казалось, что человек может достигнуть всего благодаря знаниям, а настоящее знание о мире я мог получить только на физфаке. Математика представлялась мне слишком абстрактной и герметичной из-за своих теоретических моделей. В то же время я верил, что именно физика позволяет понять мир.
Дорота. А была какая-то личность, которая тебе эту страсть привила? Может, хороший учитель в школе?
Януш. Как раз нет. Мой учитель был ничего, но его всецело поглощала забота о содержании семьи, потому что у него родились близнецы (смеется). Кроме того, физика не была сильной стороной в нашем училище. И учебных часов у нас было меньше. Мой учебный год длился восемь, а не десять месяцев. Два месяца были отведены для практики или учебного рейса. Наша программа обучения была сильно урезана, поскольку мы не подчинялись Министерству просвещения. Так что идея родилась сама по себе — я сам начал интересоваться проблемами физики. Я читал какие-то научно-популярные издания...
![Борис Акунин - Смерть на брудершафт (фильма 7-8) [«Мария», Мария… + Ничего святого]](/uploads/posts/books/243664/243664.jpg)
