Дэвис Френсис - Возлюби соседа своего
— Мне нужен ключ.
— О, конечно. — Нелл готова была отдать ей бриллианты короны Баварии, если бы они ей принадлежали.
Флора взглянула на часы:
— Вам пора собираться. Вы ведь обедаете сегодня с Шеа?
— Откуда вы?..
— Шеа мне сказал. Только не надевайте зеленое, милочка.
— Я как раз…
— Он ненавидит этот цвет. Его всегда носила его бывшая жена. Скажите, ваши волосы натурального пепельного цвета, или это шампунь Элизабет Арден?
— Это мой собственный цвет, — второй раз за сутки заверила Нелл. Она проводила Флору до дверей. Когда та собиралась уже выйти, Нелл спросила: — Между прочим, вам известно настоящее имя мистера Шеа?
— Милая, насколько я понимаю, оно было известно только его матери. Даже его бывшая жена звала его просто Шеа. И — выбросьте эти цветы: им уже десять дней.
Нелл позволила себе двадцать минут расслабления в ванне. Она поставила таймер и с наслаждением погрузилась в горячую душистую воду. Закрыв глаза, она думала о предстоящем свидании с Шеа. Дульси Смолл могла работать только на три издания: «Трибюн», «Сан Таймс», «Джорнэл». Несмотря на свое упоминание в присутствии Шеа о Корри Болон из «Трибюн», Нелл знала, что Корри не опустится до того, чтобы нанимать людей, подобных Дульси Смолл. Тем более до того, чтобы печатать подобные статейки. Корри ценила работу модельеров и понимала важность мечты о красоте в жизни любой женщины. Она ничего не знала о двух других изданиях, но верила в свою наблюдательность. Надо было лишь задавать умные наводящие вопросы, и тогда она составит мнение о том, способен ли на такие вещи Шеа.
Так: теперь с костюмом. Зеленое — прочь, значит, она будет вместо этого в шелке цвета слоновой кости. Что такое С.Ф.? Себастьян? Нет, это имя совершенно ему не подходит. Сильвестр. Сильвестр Франклин? Нет, черные волосы так явственно выдают в нем ирландца, что скорее уж Френсис. Или Симеон? Стенли? Синистер? Нечто зловещее. Или Сники — даже змеиное.
Раздался сигнал таймера. Нелл вышла из ванны. Надо было успеть уложить волосы.
Шеа в своем синем костюме, сидящий за столиком напротив, был потрясающе красив и даже более загадочен, чем в халате. Вся профессиональная деятельность Нелл прошла в мире моды, и она знала почти все о качестве пошив одежды. И, хотя костюм сидел на Шеа превосходно и был хорошо сшит, она подумала, что куплен он, вероятно, в магазине повседневного спроса — что-нибудь средней руки. Рубашка была обычного фасона, а вот ботинки — ботинки она узнала сразу: обувь ручной работы от Максвелла из Лондона. Что же это за человек, думала она, разговаривая с ним, который надевает обувь ручной работы вместе с магазинным костюмом, стоящим втрое дешевле этой самой обуви? Или у него нестандартная нога? Однако она же сама любовалась его босыми ногами прошлой ночью. И все вместе никак не состыковывалось с такой рубашкой. Где-то когда-то она читала о «загадке внутри тайны». Это более чем походило на Шеа.
— Позвонила вам Флора? Я очень старался с рекомендациями.
— Вы, очевидно, сказали ей какое-то магическое слово. Да, мы встретились с ней сегодня. Вспоминая наш разговор, я бы сказала, что она будто брала у меня интервью. К тому же она околдовала Марго и Руди. Они буквально ползали у ее ног. Я никогда не видела ничего подобного.
— Я давно подозреваю, что в ее жилах течет кровь эльфов. — Он перегнулся через столик и перешел на шепот. — Они знали язык зверей, помните, из ирландских сказок?
— Думаете, они существуют и сейчас? — улыбнулась она, подозревая, что он никогда в жизни не выезжал дальше, чем на Лонг Айленд. — А вы когда-нибудь бывали в Ирландии?
— Только однажды. В детстве. Но помню, что море возле ирландского побережья такого же цвета, как ваши глаза — сапфировое с изумрудными блестками. Вы прекрасны, Нелл.
Он мягко положил свои пальцы на ее руку.
Любому постороннему взору этот жест показался бы малозначащим, случайным. Но Нелл показалось, что ее коснулся огонь: противоречивые чувства влечения и недоверия терзали ее. Она попыталась убрать руку, но не смогла. С изумлением она наблюдала, как ее собственная рука повернулась и против ее воли пожала руку Шеа, приветствуя его смелость. Ее рука предала ее!
— Ах, побережье Гэлвэя! — засмеялась Нелл, чтобы скрыть собственное волнение. — Вам надо было стать актером, Шеа. Ваш голос может убедить кого угодно в чем угодно. Вы были бы незаменимы в каком-нибудь шоу, вроде «Джэнерал Хоспитал». Белый халат, стетоскоп… — Нелл отчаянно надеялась, что официант успеет подойти к ним до того, как она сделает из себя полную идиотку. К ее облегчению, он, наконец, подошел.
Нелл усиленно занялась едой, стараясь оттянуть время. Шеа молчал. Нелл не выдержала:
— Вы опровергаете мои стереотипы газетного издателя.
Шеа взглянул на нее, видимо, удивленный:
— Мы все разных форм и размеров, разве вы не знали?
— Мне представлялся некто, кто ест, не снимая шляпы, готов на все, лишь бы заработать гонорар на статье и всю жизнь мечтает написать Великую книгу.
— Но в наши дни половина из них мечтает написать Великий Комментарий.
— А другая часть?
— А другая часть их же мечтает почитывать еженедельную газетку где-нибудь в сонном городишке, где самая горячая новость — встреча завсегдатаев местного клуба.
— Но остается, очевидно, хотя бы четверть.
— Они любят свою работу и не сменяют ее ни на какую другую. Не хотите ли селедки?
— Нет, благодарю. Полагаю, что к последней упомянутой части журналистов относитесь и вы?
Он взглянул на нее с тонкой усмешкой и сказал:
— Я люблю крайности. Селедка ужасна.
Она неотрывно наблюдала за ним.
— Вы ведь азартная натура, не так ли?
— Конечно. Азарт — это имя моей профессии. Ничто не доставит мне большего наслаждения, чем взять верх над конкурентами вроде «Трибюн» или «Сан-Таймс». — Он допил мартини и со вкусом зажевал его оливками.
По крайней мере, он откровенен, думала Нелл, хотя это небольшое утешение.
— Однако, — продолжал он с усмешкой, — я не из тех, кто за удачный материал продаст и мать родную.
Нелл нервно рассмеялась:
— Радует по крайней мере, что у вас есть хоть некоторые принципы.
— Вы нуждаетесь в радости?
К счастью для Нелл, в это время официант принес ее форель и его свиную отбивную, поэтому можно было оставить вопрос без ответа.
— Форель замечательная, — заметила Нелл.
— Я ем только ту, что ловлю сам, — самодовольно произнес он.
— В таком случае, значит, вы отрываетесь от своего рабочего стола не только для весьма странного обеда с соседкой.
