Шарон Сэйл - Бриллиант
Он и сам толком не понял, что именно толкнуло его на этот поступок. Может, все дело было в выражении ее лица: Даймонд выглядела совершенно потерянной, когда повернулась и пошла из зала. А может, причина была в том, что, уходя, она так ни разу и не оглянулась.
Оттолкнувшись от стены, Джесс сорвал с головы свой стетсон с золотым орлом на тулье и начал протискиваться между столиков.
— Ну что, парни, — громко объявил он, — сбросимся для леди, кто сколько может?
Присутствующие сначала пришли в крайнее изумление. Некоторые резко обернулись, и на их лицах изобразился легкий ужас, словно они ожидали увидеть привидение покойного Джонни Хьюстона. Но вместо призрака их взорам предстал известнейший по всей Америке человек, суперзвезда, певец.
— Эй! — воскликнул Мортон Уайтлоу. — Ты, парень, часом не Джесс Игл?
Джесс поспешно придал своему лицу — как это называл Томми — «знаменитое выражение» и заговорил хорошо поставленным голосом профессионала, привыкшего общаться с публикой:
— Да, черт возьми, я — Джесс Игл. — Он громко рассмеялся. — Я только что слышал это великолепное пение: словно ангел Господень слетел с небес и пел для нас. Так что, парни, давайте сбросимся для девушки, кому сколько не жаль. Она заслужила, чтобы вы опорожнили свои кошельки, хотя я не стану упорствовать. Если вы выложите хотя бы половину того, что в них есть, это уже будет совсем неплохо!
Всех словно расколдовали. Народ оживился, к шляпе Джесса потянулось множество рук: каждый спешил сделать свой взнос. Люди как будто позабыли, что деньги предназначались всего-навсего одной из сестер Хьюстон. Все оказались в эти минуты в лучах славы Джесса. На мгновение у всех этих мужчин возникла иллюзия того, что они и сами имеют некоторое отношение к его известности.
Даймонд, выйдя из зала, сразу прислонилась к стене. Девушке было нехорошо, ее тошнило. О том, что сейчас происходит в баре, какая там поднялась шумиха, она и понятия не имела. Один Уайтлоу заметил, куда она вышла, и поспешил следом.
— Что ж, детка, — сказал он, подойдя к Даймонд. — Я понимаю, тебе трудно. Но нужно держаться, что случилось, то случилось… Я сделаю все, что в моих силах, чтобы хоть как-то помочь тебе. — Руки его легли ей на плечи, затем, опустились ниже и коснулись груди девушки. — Если бы ты только позволила мне, я бы мог…
Она сбросила его руки и резко повернула голову.
— Помочь?! Хочешь помочь?!
Ее голос дрожал от возмущения, что должно было хоть немного испугать Мортона. Однако тот не испугался. Вместо этого он утвердительно кивнул. Хотя лучше всего ему было сейчас убраться подальше.
— Интересно, — произнесла Даймонд, борясь с душившим ее гневом. — Хорошенькая у тебя получилась помощь: ты предложил за дом в два раза меньше денег, чем предлагал последние десять лет. Для тебя помочь означает половчее надуть трёх женщин, только что похоронивших отца? Так вот что ты называешь помощью…
— Спокойнее, Ди, деточка… — начал было Мортон. — Ты ведь должна и меня тоже понять.
— А я не понимаю! — И Даймонд с силой ткнула указательным пальцем его в грудь. — Как раз ты должен бы хоть что-то понимать! И никакая я тебе не деточка, не смей так меня называть.
Она подалась к нему поближе, и Мортона буквально обожгло гневное выражение ее глаз.
— Цена, на которую мы согласны, увеличилась, а вовсе не уменьшилась. Ты должен приготовить для каждой из нас отдельный чек на пять тысяч долларов. В противном случае, клянусь своей жизнью, мы уступим дом святой церкви. Я серьезно говорю! И тогда тебе останется только смотреть, как у тебя под окнами ходят богомолки, а в саду шипят змеи. Ведь эти богомолки вдобавок, не дадут твоим клиентам спокойно наслаждаться выпивкой, они им все уши прожужжат историями о вреде алкоголя. И вот тогда твоему дельцу точно будет крышка. Не заметишь, как вылетишь в трубу.
Мортон побледнел. По выражению лица Даймонд видно было, что она говорит серьезно. Он представил себе; под окнами бара шастают богомолки, а клиенты опасаются идти в его заведение, потому что боятся змей, которых будто бы притягивает истинная вера. Мортон открыл уже рот, собираясь поспорить, но вовремя осекся, понимая, что чем меньше он сейчас наговорит, тем будет лучше для него. Даймонд: была в тот момент так взбешена, что могла только еще больше взвинтить цену.
— Ну ладно, ладно, — пробормотал он, примирительно взяв Даймонд за руку. — Можешь считать, твоя взяла. И не злись, пожалуйста, постарайся и меня понять правильно...
— И деньги нужны нам к субботе, — твердо произнесла девушка, все еще не веря, что победа далась ей так легко. Ведь в глубине души она готовилась к тому, что придется, вернувшись домой, сообщить сестрам о том, что они даже пяти тысяч долларов не получат и, стало быть, ничего другого не остается, как отдать дом церковной конгрегации, той, которая постоянно оскорбляла их и покойного Джонни.
— Проклятие! — воскликнул. Мортон. — Но ведь суббота послезавтра!
— До полудня, — уточнила Даймонд. — Банк закрывается в час дня. И еще, — добавила она, прежде чем Мортон ушел обратно в зал. — Я не буду больше здесь работать.
Тот плюнул, свирепо посмотрел на девушку и с силой распахнул дверь, едва не сбив с ног человека, державшего в руках полную шляпу денег.
Выйдя за дверь, Джесс заколебался. Он старательно вглядывался в темноту, пытаясь определить, где же находится обладательница чудесного голоса.
— Эй, вы здесь? — спросил он наконец.
— А кто именно вам нужен? — спросила в ответ Даймонд, отступая на всякий случай в тень.
Она не узнала его. Зато у него были собранные для Даймонд деньги. И это она сразу сообразила. Но чем дольше она смотрела на высокого темноволосого парня, тем более знакомым казалось его лицо. Если бы она не боялась попасть впросак, то могла бы поклясться, что это был…
— Вы ведь Джесс Игл, правда?
Его не удивил подобный вопрос. Однако странно было полное отсутствие эмоций в ее голосе. Обычно женщины реагировали на него совершенно иначе. И Джесс на мгновение растерялся, не зная, чего ожидать от этой девушки. Попроси она автограф, захихикай или повисни у него на шее, стараясь поцеловать, он не удивился бы: реакции поклонниц были ему хорошо знакомы. Однако ничего такого она не сделала. Просто стояла и молча ждала ответа.
— Тут у меня ваши деньги, — наконец произнес Джесс. — Я слышал о вашем отце. Примите мои соболезнования.
У Даймонд все сжалось внутри. И она шагнула из спасительной тени на ступени крыльца.
— Спасибо, — сказала она. — Он умер, как и жил. Быстро.
— Мне действительно очень жаль, — повторил Джесс. — Авария?
— Скорее, потрясение, — ответила она и неожиданно засмеялась. — К нему неожиданно пришел «большой шлем». — Девушка привалилась к стене и закрыла лицо руками, одновременно смеясь и плача. — Из всех картежников, которых я знаю, у него были самые сложные отношения с удачей. Ему вечно не везло.
