Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани
— Стефани, мне не нравится само его название.
— А в чем дело? Эдем, ведь это так прекрасно! Райские кущи, река…
— Да нет, тут дело в другом…
— В чем же, Джон? Ты, по-моему, немного не договариваешь.
— Я не хотел тебе говорить, но, когда я узнал, что твое родовое поместье называется Эдем, мне сделалось немного не по себе.
— Ты думаешь, это название звучит слишком претенциозно?
— И это тоже. Но дело в том, что Эдем не может существовать на Земле.
— А по-моему, может, — сказала Стефани, — ты просто никогда там по-настоящему не был, не оценил его. Это райский уголок!
— Нет, Стефани, я все время хочу тебе втолковать, но не нахожу слов. Я мыслю образами, а не словами.
— Но тогда попробуй. У нас много времени, и ты можешь мне объяснить не одним-двумя словами, а говорить сколько угодно.
— Это довольно сложно, — начал Джон, — ведь Эдем — это то место, которое человек получил в обмен на душу…
— Я не совсем тебя понимаю! — воскликнула Стефани. — Ты хочешь меня в чем-то упрекнуть? Ведь название придумала не я, оно существовало и раньше.
— Так вот, Стефани, человек может получить Эдем только в обмен на душу. Бог выгнал человека из Эдема, и поэтому он приобрел бессмертную душу. Так было бессмертно только его тело, когда он жил в Эдеме, и поэтому я не хочу, чтобы ты возвращалась в свой Эдем, ведь тогда ты потеряешь меня.
— Я не смогу тебя потерять, — сказала Стефани, — если только ты не разлюбишь меня. По-моему, мы с тобой заговорились, и я начинаю чувствовать голод, — призналась Стефани. — Можно, конечно, играть словами, называть мое поместье раем, а можно и преисподней. От этого ничего не изменится, оно не станет другим.
— Нет, Стефани, слова для меня очень много значат. Если я говорю, что люблю тебя, значит, это так на самом деле. Ответь, ты можешь сказать человеку, что любишь его, если это неправда?
Стефани задумалась:
— Не знаю. Наверное, несколько случаев в моей жизни и было, но это в прошлом.
— Для меня, Стефани, это очень важно. Я ни разу в жизни не сказал женщине, что люблю ее, если не чувствовал этого на самом деле.
— И часто ты говорил эти слова?
— Я их говорил, наверное, реже, чем ты слышала их от других мужчин. Нет, не очень часто.
— А ты знаешь, сколько раз я слышала эти слова?
— Я думаю, довольно много. Ведь ты настолько хороша собой, что при взгляде на тебя они сами готовы сорваться с языка.
— Но ты же не «другой мужчина»? — сказала Стефани. — Я тоже знаю цену словам и поэтому поверила тебе, а не кому-нибудь другому.
Официант принес заказ. Стефани с Джоном принялись за еду. Хоть Стефани говорила, что проголодалась, но ела она не спеша, смакуя каждое блюдо.
Джон любовался своей женой. Стефани ему нравилась с каждым днем все больше и больше.
— Стефани, — сказал он.
— Что? — оторвала она свой взгляд от тарелки с омарами.
— Если бы ты не была так богата, ты была бы еще лучше.
— Ты в этом уверен? — пожала плечами Стефани.
— Абсолютно.
— А если бы ты не был художником, то тебе бы тогда вообще не было цены.
— Тогда, Стефани, все в наших силах — исправим: забудем, что у тебя есть компания, что я художник, и просто уедем путешествовать как муж с женой.
— Это соблазнительное предложение, Джон, когда о нем думаешь в городе. Но, поехав в провинцию, начинаешь скучать через два дня.
— Стефани, я тебе обещаю, со мной ты скучать не будешь.
— А ты умеешь веселить?
— Нет, я умею любить. И скучать тебе не придется.
Румянец выступил на щеках Стефани. Она посмотрела на соседний столик. Но там были заняты своими разговорами, и довольно громко произнесенные Джоном слова, скорее всего не были услышаны.
— Давай говорить об этом наедине. По-моему, Джон, я уже вошла в другую стадию своей жизни. Мне нужно отвыкать от мысли, что я молода.
— А я уже давно отвык, — сказал Джон, — и в этом есть своя прелесть. Но ты — совсем другое дело.
— Конечно, Джон, я, в самом деле, вошла в новую стадию своей жизни. И это благодаря тебе. С твоей помощью я избавилась от многих комплексов, я впервые поняла, что такое любить по-настоящему.
— По-моему, Стефани, ты слишком заученно говоришь эти слова. Наверное, ты их произносила с таким же пафосом кому-нибудь другому.
— Возможно, Джон, но я не хочу об этом вспоминать. Давай лучше помолчим и будем есть, иначе мы можем с тобой поссориться.
— А это и к лучшему, — сказал Джон. — Если поссоришься, есть повод помириться. А примирение лучше всего происходит в постели.
— Да хватит тебе, Джон, нас могут услышать, — Стефани положила руку ему на запястье. — Я и так, Джон, по-моему, отбросила все условности, отказалась от них, а ты провоцируешь меня заходить дальше и дальше.
— А что за этим «дальше»? — осведомился Джон.
— За этим, по-моему, Джон, одни непристойности, — призналась Стефани.
— Тебе это не нравится?
— Нравится. Но только давай не будем об этом говорить вслух.
— А почему я не должен говорить о том, что нравится мне и нравится тебе?
— По-моему, лучше этим заниматься.
— Ты предлагаешь прямо здесь?
— Почему бы и нет?
И тут Стефани почувствовала, как ее ноги под столом коснулась нога Джона.
— Прекрати! — сказала она, счастливо улыбаясь.
— Я, конечно, могу прекратить, — сказал Джон, — но тогда твое лицо вновь будет кислым, как будто ты съела целый лимон.
— Ладно, Джон, если хочешь, то можешь не убирать ногу, но тогда мне в самом деле придется съесть лимон целиком, потому что по моему лицу все в зале догадаются, что происходит.
Джон подозвал официанта и, несмотря на протесты Стефани, заказал целый лимон.
Весело переговариваясь, перебрасываясь шутками, Стефани и Джон покинули ресторан.
В машине Джон вопросительно посмотрел на Стефани. Та тронула за плечо водителя и сказала:
— В мастерскую к мистеру Кински.
Водитель согласно кивнул головой, и машина плавно покатилась по улице.
Джон вопросительно посмотрел на свою жену:
— Стефани, почему в мастерскую? Я не собираюсь работать, уже поздно, солнца нет, а я работаю только при дневном свете.
— Джон, но ведь мастерская ближе, чем дом, намного ближе.
Джон улыбнулся:
— Ну что ж, в мастерскую так в мастерскую. Придется работать без солнечного света.
— Я думаю, это нас не остановит, — прошептала на ухо Джону Стефани.
— Конечно, не остановит.
Джон взял свою жену за плечи, притянул к себе и крепко поцеловал в раскрытые губы.
Машина остановилась прямо в уютном дворике. Джон и Стефани выскочили из автомобиля и, не дождавшись пока шофер раскроет зонтик, вбежали на крыльцо мастерской и принялись подниматься на мансарду.
