Ксения Беленкова - Эффект лучшего друга
Но не успела Эля отдернуть занавеску, как из коридора послышался тягучий басок:
– Я дома! Почему никто не встречает отца семейства? – И тут же к комнате стали приближаться звонкие шаги, видимо, переобуваться отец не стал. – Элина! Ты здесь?
Эля заметалась возле окна, будто желала вылететь через несоразмерно узкую форточку, а потом рванула на голос, выскочила в коридор и надежно приперла дверь в комнату широкой спиной. Женька стремительно натягивал брюки, но от спешки влажные штанины сплетались одна с другой, ноги предательски буксовали.
– Пап, привет! – раздался за дверью делано-непринужденный голос Эли. – Почему ты так рано?
– У нас сегодня будут гости. А где мама?
– В спортзале…
– Где? – возмутился басок. – Что она там делает?
– Приводит себя в форму, – оправдывалась Эля. – Ты же сам велел…
– Ну да, ну да, – скоро соглашался бас. – Сейчас позвоню ей, а ты пока скоренько накрывай стол в гостиной.
– Но почему ты не предупредил, что позовешь гостей? – Голос Эли зазвучал увереннее. – Мы с мамой успели бы подготовиться.
– Я же говорил, моя семья должна быть в перманентной боеготовности! – Басок явно разозлился.
– Так это будет ужин или бой?
– Хватит болтать! И надень что-нибудь поприличнее.
– Вся эта показуха для твоего нового партнера, да?
Дверь снова хлопнула, рассерженная Эля вернулась в комнату, вид у нее был весьма боевитый. Будто она действительно готовилась к сражению. Но, узрев полуголого дружка, о существовании которого она попросту забыла в пылу спора, Эля уронила лоб в ладони и тихонько запищала.
– Поторапливайся там! – донесся командный голос цербера.
Женька понял, что мимо него просто так проскочить не выйдет. И приготовился к безвременной и мучительной смерти. Он уже видел, как басовитый громила разделывает его, точно окунька.
– Может, я отсижусь здесь до утра? – спросил тихонько, кивая на внушительный шкаф. – Места в нем, кажется, больше, чем в моей комнате.
– Не может быть и речи! – Эля кусала губы и заламывала пальцы. – Но в таком виде появляться перед моим отцом тебе никак нельзя. Мы же совсем недавно заточили ножи…
Женька подумал, что этот грозный тип возьмет его и голыми руками.
– Но у меня нет другого вида, – вздохнул он обреченно.
И тут лицо Эли приняло опасное выражение беспричинного ликования, уголки губ утонули в щеках, глаза сощурились. Она распахнула свой бездонный шкаф и швырнула на диван пакет с платьями Женькиной мамы.
– Переодевайся! Живее! – Она одновременно приказывала и молила: – Мои платья будут тебе велики, да и папа их узнает. А эти должны отлично подойти…
– Что ты хочешь со мной сделать? – вяло сопротивлялся Женька.
– Единственное, что поможет тебе сегодня выжить.
Эля быстро разбирала наряды, прикладывая одно платье за другим прямо к Женькиному горлу. Но в первом было слишком глубокое декольте, а во втором отсутствие рукавов открывало неподобающие для старшеклассницы подмышки.
– Что ты там копаешься? – зловеще донеслось из коридора.
В тот же миг Эля одобрительно кивнула на закрытое платье макси, скрывшее даже голые Женькины ступни. Обновка мигом перелетела через голову, руки сами собой утонули в рукавах, Эля захрустела тугой молнией во всю Женькину спину. Поясок уверенно лег на талию, грудь слегка парусила, как это бывает у поздно формирующихся, астеничных девочек.
– Зачетно! – удовлетворенно кряхтела Эля, прицепляя Женьке над ухом какого-то блестящего краба, съевшего порядочный клок волос.
Тут же дверь бесшумно распахнулась, и в комнату прошмыгнул небольшой, щуплый человечек с подвижным лицом. Он выкатил на Женьку прозрачные глазки и пробасил:
– Это еще что такое?
Женька пощупал большим пальцем левой ноги шершавую правую пятку и постарался выпятить грудь. Человечек продолжал пучить водянистые глаза, казалось, что они пузырятся на его бледно-бумажном лице.
– А мы тут уроки делали, – бесстрашно выступила вперед Эля. – Пап, я давно хотела познакомить тебя с Женей. – Она обняла Женьку за плечо, одновременно поддерживая, чтобы тот не распластался без чувств по паркету. – Это моя лучшая подруга!
Глава пятая
о первой любви
Женька прекрасно знал, что такое немая сцена и насколько важно для артиста уметь держать паузу. В своих мечтах он часто представлял, как завладевает целым залом, заставляя его трепетать в восторженном предвкушении следующей реплики. И тогда будет слышно, как тикают часы на запястьях, как вырывается дыхание из открытых ртов и в нетерпении ломятся наружу сердца. Но никогда он не думал, что побьет все рекорды по длительности молчаливого созерцания, стоя посреди Элиной комнаты, босой, в мамином платье и с хвостиком над левым ухом. Когда сквозняк от окна щекочет пятки, а потом несется к двери и гулко похлопывает ею о косяк. Под эту тяжелую ленивую дробь Женька панически ждал разоблачения и постыдного изгнания. Успокаивало лишь одно: отец Эли оказался вовсе не похож на мускулистого титана, он был всего лишь тщедушным коротышкой с приплюснутым носом уточкой. Но силы воли у него, судя по всему, было не занимать. Он долго крепился, с трудом пряча глаза под редкими, невыразительными бровями, а потом выдал, с хрипотцой, в которой потонул недавний уверенный басок:
– Да-а, признаться, не такой я представлял твою подругу…
Он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на мастерски отутюженной рубашке. Потер ладонью шею за ушами, нервно передернул узкими плечами.
– Папа! – осадила Эля, будто обидевшись за Женьку.
– Ну, знаете, мне тоже казалось, что вы несколько крупнее! – сипло и тонко выдал Женька, понимая, что его еще не успели раскусить и есть шанс продлить свое сносное существование.
Он распахнул руки, как заправский рыбак, похваляясь удачным уловом.
– Женя! – осадила его Эля.
Неизвестно, чем бы закончился этот странный разговор, но тут клацнула входная дверь, из коридора донесся запыхавшийся женский голос, а потом в комнату влетела раскрасневшаяся толстушка в старомодном спортивном костюме.
– Что, гости уже пришли? – Она улыбалась Жене, как родному. – Ну ничего, мы сейчас же сообразим что-нибудь вкусненькое…
– Люба, выйдем! – раздраженно перебил ее коротышка.
Он цепко подхватил растерявшуюся жену снизу за пухлый локоток и поволок из комнаты. Дамочка продолжала лучезарно улыбаться, но все менее уверенно, она неуклюже пятилась, охаживая стены пышными бедрами. Взгляд ее, растерянный и чуть наивный, с любопытством гулял по Женькиному лицу, по его странному наряду, будто желая ухватить суть. А потом она пропала за дверью, оказавшись полностью во власти маленького, но упорного мужчины. Женя уже представлял, как сейчас специально для него будет изобретена какая-нибудь новая, изощренная кончина. Эля молча сопела рядом, она придвинула плечо и зачем-то взяла Женьку за руку. Ее ладонь оказалась холодной и чуть влажной, как лягушачья лапка. Наверное, проклятущий сквозняк вконец доконал и подругу. Из-за прикрытой, все также размеренно похлопывающей двери доносились обрывки спешащих высказаться голосов.
