Дебора Мартин - Креольская невеста
– Думаю, это было не столько храбростью со стороны мадемуазель Гирон, сколько желанием высказаться.
Очевидно, этими словами майор невольно выдал то, что между ними девушкой произошел довольно откровенный разговор, потому что генерал пробормотал:
– Да. Сильная и решительная личность.
– Да.
Именно сильная и решительная личность, лучше описать эту девушку просто невозможно. Саймон вспомнил, как она не дала ему увильнуть от обязанности станцевать с ней. Большинство молодых женщин промолчали бы, если бы он повернулся к ним спиной. Но не Камилла Гирон. Она дала понять, что так легко его не отпустит, причем сделала это на удивительно хорошем английском.
Жаль, что она не была столь же решительна со своим дядей: вот уж кому не мешало бы честно все высказать! Саймон крепко сжал в руке хрустальный бокал из-под пунша. Он все еще не остыл после оскорбления Фонтейна, но больше всего его взбесило, как вел себя этот тип со своей племянницей. Она не заслужила, чтобы ее так оскорбляли перед практически незнакомым человеком.
– Должно быть, мадемуазель Гирон и вправду вас разволновала, – произнес генерал вкрадчивым голосом, который появлялся у него, когда он пытался быть деликатным. – Никогда не видел, чтобы вы на балах выпивали больше одного бокала пунша. А сегодня вы выпили уже три.
Только тогда Саймон заметил, что хлещет пунш, как алкоголик виски за стойкой бара. Дрожащей рукой он поставил наполовину недопитый бокал на стол, проклиная в душе наблюдательность генерала.
Разволновала. Это уж точно. Камилла Гирон действительно его разволновала. Как и все креолки, она носила откровенную одежду. Платье, в которое она была одета, сидело на ней как влитое. Саймону так и хотелось скинуть с нее это платье, чтобы она предстала перед ним обнаженной. А эти непокорные каштановые кудри! Хотелось зарыться в них лицом.
Во всем заметна была ее непохожесть на других. Эта девушка напоминала королеву, которая по ошибке забрела в чужие владения, но при этом все равно оставалась королевой.
А Саймону сейчас меньше всего была нужна королева, особенно креольская. Он даже был рад, что теперь у него имеется веская причина не приглашать ее больше на танец.
Саймон нахмурился. Не нужно было сдавать своих позиций. Черт возьми, танцевать с ней было сущей мукой! Он не мог отвести от нее глаз. Кожа у нее – как фарфор. Интересно, какова на ощупь кожа на других участках ее тела? Саймону очень хотелось прикоснуться к девушке губами, поэтому он и поцеловал ей руку. Жаль, что на ней были перчатки!
Подняв поставленный на стол бокал, майор осушил его до дна. Его брат Нил вечно твердил, что у Саймона поэтическая натура, но это же безумие – мечтать о недостижимом! Креолка. Вскоре он дойдет до того, что начнет рассыпаться в галантных любезностях, как все эти французики.
Саймон с грохотом опустил пустой бокал на стол. Генерал поднял на него глаза.
– Дать вам совет, друг мой?
– Какой совет? – несколько резковато спросил Саймон.
– Если вы собираетесь ухаживать за мадемуазель Гирон, будьте готовы к тому, что ее семейство встретит вас в штыки. – Саймон недоуменно уставился на генерала, а тот добавил: – Насколько я могу судить со слов Бернарда, месье Фонтейн этого не потерпит. Он недолюбливает американцев.
– Не беспокойтесь. Я не собираюсь надоедать мадемуазель Гирон своими ухаживаниями.
– Верю вам на слово, – произнес генерал Уилкинсон, скептически улыбнувшись. – Мне-то до этого никакого дела нет, сами знаете. Чем больше смешанных браков, тем легче будет управлять этой территорией. Да и жена моя только обрадуется, если вы заключите помолвку с какой-нибудь порядочной девушкой, все равно, будь она креолка или американка. Моя жена считает, что вам уже давно пора остепениться.
– А я пока не собираюсь жениться. Кроме того, сомневаюсь, что мадемуазель Гирон захочет получить себе в мужья американского дикаря.
При виде загадочной улыбки на лице генерала Саймон чуть не застонал. Не хватало еще, чтобы Уилкинсон взял на себя роль свахи! И без того его супруга постоянно сводит Саймона с разными особами женского пола. С тех самых пор, как он познакомился с генералом, миссис Уилкинсон решила, что главная цель ее жизни – во что бы то ни стало сосватать Саймона, особенно после того, как он сообщил генералу, что, как только отслужит свой срок в Орлеане, уйдет в отставку.
Но Саймона нисколько не интересовало мнение генеральши на этот счет. Сам он знал, что сейчас у него нет времени на жену, особенно на жену-креолку. Его полк надолго здесь не задержится. Кроме того, у него здесь было личное дело, в исполнении которого красивая молодая женщина будет только помехой.
Вспомнив об этом личном деле, Саймон нагнулся к генералу и понизил голос до шепота:
– Вы сказали, что хотели поговорить со мной насчет завтрашнего дня. По-моему, сейчас для этого самое подходящее время.
Он оглядел комнату и добавил:
– Это не займет много времени. Почему бы нам не прогуляться по холлу?
Кивнув, генерал проследовал за Саймоном вон из зала. Они зашли в комнату напротив, где можно было поговорить наедине. Прикрыв за собой дверь, генерал спросил:
– Все готово?
– Да. Лизана встречается со мной в десять часов. И тогда мы обо всем договоримся.
– А Робинсон?
При упоминании имени Гарри Робинсон на лице Саймона появилась ухмылка:
– Мы вместе отправимся к Лизане.
– Думаешь, Робинсон тебе доверяет?
– Думаю, да. Вы знаете, как это бывает: когда люди слышат, что я провел детство и юность среди дикарей, они приходят к выводу, что мое поведение не отличается нравственностью. А после того как Нил навестил сержанта и наплёл ему о том, как мне удается жить на широкую ногу, Робинсон, наверное, считает, что я сущий дьявол в униформе.
Нил приехал в Новый Орлеан пару месяцев назад, привез Саймону известие о смерти их отца и прогостил у него так долго, как только мог, не подвергая опасности дела их семейной торговой компании в Виргинии. Саймона опечалил отъезд брата. Ведь теперь Нил был единственным братом, который у него остался, а все из-за этого Лизаны.
– Ну и как же вам удается жить на широкую ногу? – Вопрос генерала Уилкинсона отвлек Саймона от мрачных мыслей.
– Нил неплохо разбирается в инвестициях. Я отдаю ему часть жалованья, а он вкладывает ее в какое-нибудь выгодное дело, в результате чего сумма денег удваивается. Разбогатеть я не разбогатею, но смогу позволить купить себе почти все, что захочу.
– Да, пока мы не затеяли эту шараду, ты жил скромно, словно монах.
– Отец учил меня экономить каждый грош. Кроме того, мне не нравится тратить деньги на разные безделушки. – Саймон пристально посмотрел на генерала. – Если только эти безделушки не идут на пользу моему отечеству.
