Кэтрин Спэнсер - Ванильный вкус поцелуя
— Неужели? — резко спросила Стефани. Руки у нее задрожали, нож и вилка упали на тарелку. — Спасибо за мудрый совет, но так уж случилось, что Саймону вполне хватает руководства его матери.
— Извини, если обидел тебя. Это… — Он не ожидал такой реакции.
— Оставим это, Матео! — Она отодвинула стул и вскочила из-за стола. — Зря я согласилась на эту встречу. Еще до нее я знала, что пожалею об этом.
— Стефани, подожди! — Матео бросился за нею и почти догнал, но она успела добежать до дамской комнаты, проскользнуть в дверь и захлопнуть ее у него перед носом.
Матео расстроенно пошел обратно к столу. Как может мужчина понять, что творится в голове у женщины? Но он это выяснит. Потому что, с тех пор, как она снова вошла в его жизнь, он думал только о Стефани и хотел знать о ней все. И первым делом — почему она его боится.
Глава третья
Все уже легли, когда около полуночи Стефани вернулась на виллу. Сняв туфли, она тихонько поднялась по лестнице и заглянула в комнату Саймона. Он спал, как ангел, и не знал, как близка его мать к тому, чтобы перевернуть его мир.
Стефани снова перебирала в памяти события сегодняшнего вечера. Когда она наконец покинула дамскую комнату и вернулась к столу, Матео заметил:
— Я начал думать, что ты собираешься провести там всю ночь. Прости, что расстроил тебя, я не хотел этого делать.
Стараясь скрыть, как ее взволновали его замечания, она выдавила улыбку.
— Тут виноват не только ты. Видимо, я погорячилась. Матерям-одиночкам это свойственно, когда они чувствуют, что на них нападает посторонний.
— Посторонний? — глухо переспросил Матео. — Что же, я уже потерял право считаться твоим другом?
— Боюсь, мы преувеличивали, думая, что дружба между нами возможна.
— Совсем не так! — Он взял ее руки в свои. — Я испытываю к тебе восхищение как к женщине и матери и совсем не хотел сделать тебе больно. Ты веришь мне?
К сожалению, она верила. Матео изменился, в нем появились человечность и сострадание, чего раньше не было. И он все так же обольстителен. Зрелость не только смягчила высокомерие, она также усилила сексуальную привлекательность, делая этого человека еще более опасным. Очень легко снова попасть под его чары, потерять осторожность. Матео всего лишь улыбнулся, пожал ей руку, вино вскружило голову — и вот уже кровь бурлит в жилах и ей хочется большего, намного большего.
— Я подумаю об этом. — Стефани высвободила руку из теплого плена и, стараясь сохранить спокойствие, произнесла: — А сейчас я бы хотела, чтобы ты отвез меня домой.
— Так скоро? А не мог бы я уговорить тебя сначала выпить со мной кофе и grappa?
— У меня такое чувство, что мне лучше это пропустить. Я не знаю, что такое grappa, но звучит греховно.
— Это всего лишь итальянское бренди, приготовленное из стеблей винограда. Вполне безобидное, если пить умеренно, и им очень приятно закончить вечер. — Взяв ее под локоть, Матео повел ее к широкой мраморной лестнице. — А маленький грех время от времени никому не повредит.
В его устах грех был таким сладким — чем-то, за что можно умереть! С ним всегда так. Стефани никогда не могла устоять.
— Но уже поздно, — заметила она, стараясь найти хоть какое-то возражение.
— Еще нет и десяти. — Матео рассмеялся.
— И все-таки я засиделась.
— Полагаю, ты уже переросла тот возраст, когда надо соблюдать комендантский час. Уж, наверное, твой отец не будет проверять, когда ты вернулась домой?
— Нет. Мои родители и братья уехали обедать в Форио, а я отговорилась и не поехала с ними. Только бабушка знает, что я пошла с тобой. Она предложила мне приглядеть за Саймоном.
— Понятно. — Он усмехнулся. — Стало быть, ты все еще боишься, что семья не одобрит твоей компании?
— Не только ты стал другим, — резко возразила Стефани. — Что бы ты ни думал, я тоже повзрослела. Теперь моя жизнь принадлежит мне. Я поступаю так, как мне хочется, и провожу время, с кем захочу. Но я не вижу смысла афишировать нашу встречу.
— Тогда не возражай против кофе и бренди. — Матео улыбнулся и восхищенно взглянул на нее. — Вряд ли можно меня винить в том, что я хочу похвастаться тобою, сага. Не каждый вечер со мной сидит такая красивая женщина.
Его улыбка и глаза свели на нет инстинкт самосохранения. Стефани послушно проследовала за ним и очутилась в небольшом зале, элегантно обставленном глубокими удобными диванчиками, обитыми шелком.
Сделав заказ, Матео повел ее в тихий альков, отделенный от остальной части комнаты лакированным экраном. Не успели они сесть, как появился официант. Он катил перед собой маленький столик, на котором стоял серебряный кофейник, прозрачные фарфоровые чашечки с золотым ободком, графин, видимо, с grappa и два высоких узких бокала.
— Я выбрал Aglianico для твоего знакомства с нашим бренди, — промолвил Матео, наливая напиток. — У него привкус цветущего сада, который, думаю, тебе понравится. Salute!
Стефани сделала осторожный глоток. Жидкость обожгла горло, и Стефани чуть не задохнулась.
— Ты бы предупредил, что это игра с огнем! — выдохнула она, когда снова смогла говорить.
— Но ты можешь приручить этот огонь, Стефани. В следующий раз сделай маленький глоток. Пусть он попадет на нёбо… поласкай его языком.
Неожиданно его вкрадчивый голос вернул женщину к воспоминаниям о том, как он в первый раз поцеловал ее.
«Открой рот, Стефани… дай мне вкусить тебя…»
В ужасе от пронзившей ее предательской дрожи она снова пригубила бренди. Что угодно, только бы подавить обольстительные воспоминания о прошлом.
— Медленно, cara, — тихо говорил Матео. — Да… вот так! А теперь задержи его во рту, закрой глаза, и пусть напиток ласкает тебя.
Стефани вовсе не собиралась делать ничего подобного. Однако сила его убеждения значительно превосходила ее слабые попытки сопротивляться. Она послушно закрыла глаза и… снова увидела сеновал на конюшне и лежащего рядом обнаженного мужчину; увидела, как ее рука гладит словно отполированную солнцем загорелую кожу, и услышала его тихую, страстную мольбу…
«Прикоснись ко мне, Стефани, потрогай меня… поласкай меня…»
Пытаясь отогнать видение, женщина снова открыла глаза и снова глотнула grappa, совершенно не сдерживая себя. Пусть это проклятое зелье задушит ее! По крайней мере это положит конец неуместным воспоминаниям, которые подло прокрались в голову. Но на этот раз бренди вошло в горло гладко словно масло. Кровь запульсировала в венах, а дверь в прошлое раскрылась еще шире.
С самого начала Матео очаровал ее ослепительной беспечной улыбкой и черными, как ночь, обольстительными глазами. Он был мятежником, любившим опасность, и смеялся над консервативным миром, в котором она выросла. Она знала, что Матео не для нее, и тянулась к его дикой, необузданной сексуальности так же неумолимо, как бабочка летит на пламя.
