Эрика Орлофф - Тайна древней рукописи
— А сейчас для этого была абсолютно объективная причина — загадка рукописи?
— Надо же, тебя это стало интересовать. Мне казалось, велен и пергамент — это для тебя так скучно.
— Нет, тут дело в другом, это уже погоня за тайной под названием «Кто такой А.».
— И ты конечно же ни в малейшей степени не заинтересована провести время с Августом?
Такси остановилось рядом с нами. В руке у меня все еще оставалась визитка Августа. Я перевела взгляд на дядю Гарри.
— Ну, если уж этим летом мне выпал шанс повыведывать тайны и поиграть в Нэнси Дрю… Да никакой парень не сможет сделать такое предложение еще более заманчивым.
Сев в такси, я улыбнулась. Лето палимпсеста принимало очень интересный оборот.
4
Любовь начинается с тайны?
А.На следующее утро в девять часов я сидела в офисе аукционного дома и пила уже вторую чашку кофе (и что бы я делала без кофеина?), когда в помещение вошел Август. На нем были рубашка и модные джинсы. На входе он помахал нам с дядей рукой, и в ту секунду все внутри меня перевернулось.
— Так это она? — И он указал на рукопись, уже надежно спрятанную под стекло.
Я кивнула. Он наклонился к ней, чтобы поближе рассмотреть манускрипт.
— Вы осмотрели книгу еще раз, более внимательно? Что за человек этот А.?
— Не знаю, — сказал дядя. — Романтик. Кажется, увлечен звездами и солнцем.
— Мне все больше нравится этот тип. Я сам люблю солнце и звезды, — сказал Август, взглянув на меня.
Я включила ультрафиолетовую лампу.
— Сам посмотри на слова.
Когда он выдохнул, защитное стекло, отделявшее рукопись от окружающего мира, слегка запотело. Я заметила, как в свете лампы его зрачки расширились от удивления. Слова были едва видны и приобрели светло-голубой оттенок.
Я обратила его внимание на надпись:
— На той странице есть фраза об одиннадцати звездах, солнце и склоняющейся луне.
Он лукаво улыбнулся.
— Ну, тогда он больше, чем простой любитель звезд. Наш А. библеист.
— Как ты это узнал? — спросила я.
— Это цитата из Книги Бытия.
— Любопытно, — сказал дядя. Он наклонился ко мне и прошептал на ухо: — Жаль только, что он такой неразговорчивый.
— Помолчи, — едва слышно проговорила я в ответ.
Дядя Гарри поднялся.
— Ну, дети, я связался с Джеймсом Роузом, именно его коллекцию мы выставляем на аукцион. Вам назначена встреча у него дома в десять тридцать. — Гарри вручил мне записку с адресом. — И помните, мы не хотим предавать все огласке. Еще рано. Попробуйте разговорить его о прошлом коллекции. Можете сказать, что мы предполагаем, что одна или две книги могут быть очень редкими. В частности эта. Посмотрите, к чему эта цепочка приведет. Его отец мог приобрести рукопись, не догадываясь об ее ценности, или достать ее нелегальным путем. Антикварные вещи иногда так и перекочевывают из одной частной коллекции в другую. А порой книга проходит не совсем чистый путь.
— Ты хочешь сказать, люди крадут ценные книги? — спросила я.
Гарри энергично покачал головой:
— Одного весьма пронырливого и коварного вора даже окрестили Расхитителем гробниц.
— Не может быть! Ты шутишь, — смеясь, ответила я.
— Вовсе нет. Это очень замкнутый мир. Посуди сама, кто читает и собирает эти манускрипты? Музеи, аукционные дома, библиотеки и… коллекционеры. И люди, которые коллекционируют манускрипты, зачастую навязчивы и одержимы желанием обладать. Я знаю одну даму — не буду называть имя, но она каждую неделю появляется на страницах светской хроники, — которая бредит романом «Маленькие женщины» Луизы Мэй Олкотт. Она готова заплатить любую цену за первое издание — у нее уже есть семь экземпляров, насколько я знаю. Я думаю, что люди, которые собирают подобные коллекции, зачастую охотятся за чувствами. Пытаются обрести таким образом спокойствие.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я.
— Люди, которые любят книги и собирают такого рода издания, часто пытаются как будто возродить те чувства, которые эти книги пробудили в них. Вот, например, та дама из светской хроники. Я подозреваю, что «Маленькие женщины» в свое время, когда она училась в пансионе, были для нее утешением в одиночестве, а сейчас у нее есть деньги, чтобы покупать книги. И многие коллекционеры не остановятся ни перед чем. Поэтому и весь пройденный этими книгами путь не всегда представляет собой прямую. А зачастую он и вовсе нелегален.
— Я уже чувствую себя шпионкой. Эта бумажка с адресом самоуничтожится через десять секунд? — спросила я, протягивая зажатую в руке записку.
— Она — нет, а ты — да, если не поторопишься. Кстати, я слышал, что у вас, Август, практически фотографическая память? Постарайтесь запомнить каждое его слово и не делайте записей.
— Почему?
— Люди начинают нервничать и сдерживать себя, когда видят, что за ними записывают. Они боятся, что все, что они скажут, обернется против них.
— Хорошо, пойдем, Август.
Но он не двинулся с места и еще больше склонился над манускриптом.
— Август!
— Извините, но, кажется, А. был одинок… Такое чувство, что мы с ним хорошо знакомы.
— Вот опять! — Я скрестила руки на груди. — Неужели А. не может быть девушкой?
Август снова взглянул на манускрипт.
— Не думаю. Судя по почерку… я все-таки склонен считать, что это мужчина.
Я закатила глаза.
— Да брось ты! Как ты можешь узнать по почерку, кому он принадлежит?
Август усмехнулся так, что у него на щеках показались ямочки:
— Ладно, пусть А. остается пока просто А., ни мужчиной, ни женщиной. До тех пор, пока мы точно не узнаем.
— Спасибо. — Я улыбнулась ему в ответ.
— Что ж, — вмешался дядя Гарри, — было бы неплохо установить его личность. Тогда мы смогли бы проследить все перипетии палимпсеста. Возможно, его судьба окажется еще более невероятной и тем более ценной. Ну, вперед на поиски!
Мы вышли из офиса на улицу.
— Квартира Роуза находится всего в паре километров отсюда, — сказала я. — Прогуляемся?
Август кивнул, и мы пошли пешком.
— И почему ты не вернулась ночью в сад? — спросил он.
— А это предполагалось? — удивленно ответила я.
— Я думал, мой намек на гамак был достаточно прозрачным. — Он улыбнулся. — Я сегодня там спал. Думал, ты появишься.
— Но… — Я еще никогда не встречала таких откровенных парней, и мне это начинало нравиться.
— Недостаточно явное приглашение?
— Возможно. — Я приняла притворно обиженный вид, слегка выпятив нижнюю губу.
— Не делай так больше, иначе в следующий раз мне придется достать тебе луну, солнце, мир и все, что захочешь.
