Фреда Брайт - Одинокие женщины
— Об этом шепчутся все на Уолл-стрит.
— И на Мэдисон-авеню тоже. У тебя есть еще пара минут?
Диана покосилась на часы. Она может опоздать на встречу, но ведь Флер просто сгорает от желания с кем-то поделиться.
— Конечно, — отвечала она, присаживаясь на низкий парапет. Руки сложены на груди, лицо профессионально невозмутимо. — Ведь мы с тобой друзья, верно?
— Примерно с год назад, — начала Флер, усаживаясь рядом, — «Сарабанд Энтерпрайзес» еще вела твердая рука. Фирму основала в двадцатые годы польская эмигрантка Сара Бандинская. Дело росло, и с поддержкой нашего рекламного агентства «Марсден-Бейкер» обещало стать крупнейшим производителем косметики. Кремы, бальзамы, макияж — ну и, конечно, прежде всего коллекция духов, с ароматом которых всегда связывалось понятие о высшем свете и бешеных прибылях. О, она была настоящим тираном, старая Сара: язвительная, безжалостная, жестокая, — но при этом, Господь свидетель, наделенная гениальным деловым чутьем. Она могла раскопать старый рецепт забытого крема для бритья, перекрестить его в какой-нибудь «Чудо-крем», расфасовать по две капли в упаковке и мигом продать по двадцать баксов за штуку да еще заставить всех поверить, что произвела революцию в средствах по уходу за кожей. Она была настоящей кудесницей, и мне нравилось на нее работать. Понимаешь, когда речь идет о парфюмерном производстве, неверно говорить о его «продукции». Это не совсем точно. Ведь на самом деле мы производим одно и то же: смягчающие вещества, растворители, красители, — только слегка меняем их сочетания. Хочешь знать, какова разница между одной маркой помады и другой, между бабушкиным кольдкремом и хвалеными очищающими гелями? — И она небрежно бросила, не дожидаясь ответа: — Наши предрассудки да упаковка. Вот и все. Наш бизнес не торговля чем-то вещественным. Наш бизнес — торговля иллюзиями. Надеждами. Мечтами. Мажься этими духами — и мужчины будут валяться у тебя в ногах. Купи вот этот крем для лица — и станешь как Элизабет Тейлор, только на тридцать лет моложе. Умом понимаешь, что все это собачья чушь. Но сердцем… ах как хочется в это верить! И как легко женщины позволяют обвести себя вокруг пальца! Наверное, я тоже. Мы гоняемся за пустотой, понимаешь? Мы не производим ничего конкретного, реального. Вроде бесподобной скульптуры Венеры Милосской — только сотканной из дыма. И я не могу не признать, что бешеная Сара отлично разбиралась в женских фантазиях. Однако старая карга померла и оставила сыновьям весь бизнес, а среди прочего наследства и секретную формулу новых духов. Единственное, чего она не смогла им передать, — своей способности руководить и предвидеть будущее. И с тех пор компания осталась без руля и ветрил. Не прошло и полгода, как «Сарабанд Энтерпрайзес» стала частью «Консъюма-Корп», питсбургской компании, которая разрослась на пол-Америки и производит все — от патентованных лекарств до электрогитар. И в «Консъюма-Корп» все рассуждения о «мечтах» и «иллюзиях» никто и слушать не желает. Их интересует лишь графа «доходы». Они настоящие зомби, свора хищников, которые только и ждут случая, чтобы слопать наше агентство. «Предоставьте нам цифры» — вот и весь сказ. Маркетингом управляет полный кретин с носорожьими мозгами. И еще более крутая дура заведует рекламой. По ее мнению, столь гениальных особ, как она, с утра до вечера следует демонстрировать по телевидению на радость почтенным налогоплательщикам. Вот и попробуй с такими работать. Во всяком случае, они прямо заявили, что, если новые духи не станут пользоваться успехом, виноваты будем мы.
— А они хоть хорошо пахнут? — нерешительно спросила Диана, опасаясь попасть в ряды обведенных вокруг пальца. — Как ты считаешь, мне они подойдут?
— Пожалуй, они не нарушат твоего обычного образа, — после серьезного размышления сообщила Флер. — На самом деле у них весьма характерный аромат. Очень густой. Но к добру это или к худу — личное дело каждого. И точно так же неизвестно, будут ли они пользоваться успехом на рынке. Хотя в наших планах было противопоставить их «Опиуму» и «Одержимости», пользующимся незаслуженной славой. Они слишком сильные. И вызывающе сексуальные. Словом, грубые. Но мы затянули дело. Черт, мы даже не удосужились дать им название. Я предложила что-то вроде «Течной суки» — из-за содержащихся в них откровенных намеков, — и знаешь что? — Она нервно рассмеялась. — Эти шуты гороховые из «Консъюма-Корп» поняли меня буквально! Господи! Я уж было решила, что меня вышвырнут в ту же минуту. Ты скажешь, что я могу и ошибаться. Но это было просто ужасно, Ди. А с другой стороны, разве имеет смысл обрекать себя унижаться перед ними до конца дней?
— Не узнаю тебя, Флер! Ты рассуждаешь как обычная женщина средних лет, почувствовавшая кризис, — заметила Диана. — Не слишком ли драматично?
— Вовсе нет, ведь я работаю на Мэдисон-авеню. Здесь тебя после тридцати уже считают старухой. Постоянно приходится из кожи вон лезть, чтобы никто не заподозрил, что ты «не соответствуешь». Ведь рано или поздно источник творческих идей пересыхает, и если к тридцати пяти ты не заняла пост хотя бы вице-президента, можешь считать себя куском дохлятины. Больше всего на свете я страшусь того дня, когда мои мозги окажутся не способны родить очередную гениальную идею. Старая ведьма ценила меня, называла фонтаном свежих идей, но скажи на милость — до каких пор можно выдумывать что-то новое про очередной оттенок губной помады или аромат изысканных духов? — И Флер тяжело вздохнула. — Десять лет выворачивала мозги наизнанку, работая на наше агентство, и ради чего? Черт! В моей жизни нет и половины того, что имеет Розмари, а она просто вышла замуж, и все.
— Может быть, тебе не придется так уж лезть из кожи, если ты получше организуешь свою жизнь? — предположила Диана.
— А именно?
— Ну, будешь меньше тратиться на шмотки, вложишь деньги в какие-нибудь надежные акции.
— Да пойми же, Диана. Самое надежное вложение, которое я могу сделать, — это потрясающий внешний вид. Каким капиталом я располагаю? Мое лицо, мое тело — вот и все. Да и то не навсегда. Ты права, я трачу уйму денег на тряпки и не вылезаю из косметических салонов, но позволь тебя заверить, что и дивидендов я от этого жду немалых.
Диана сокрушенно вздохнула. Всего пару минут назад Флер язвительно описывала свой труд по производству миражей, а сама — не является ли она сама их жертвой?
— Под дивидендами, — заметила она, — следует понимать мужчин, не так ли?
— Следует понимать мужчину, Диана, а не мужчин. Одного, который будет стоить всех остальных. — В голосе Флер внезапно почувствовалось напряжение. — Знаешь, когда после колледжа я очутилась в Нью-Йорке, то подумала: ого-го! Это место — лучшее на земле. Здесь все мечты становятся явью! Это город-сказка! Но оказалось, что город-сказка ничего не стоит без мужика. Без хорошего мужика. Я познала Нью-Йорк, я преуспела в карьере, и я устала и измучилась от необходимости жить своим умом и всякий Божий день бросать вызов жизни. Я хочу выйти замуж, остепениться, чтобы обо мне кто-то заботился, чтобы я не осталась одинокой до конца своих дней.
