Х. М. Уорд - Израненные - 2 (ЛП)
Питер усмехается ей.
– Господи, не хочу ни один из вариантов.
– Чертовски верно,– Милли снова смотрит на меня. Я так зла на нее, что не могу говорить. Мои руки плотно сжаты на груди. Она знает, какой преданной я себя чувствую.
– Иногда тебе необходимы друзья, Сидни. Ты не можешь делать все сама. Позволь кому-нибудь помочь тебе,– я ничего не говорю ей. Милли неловко улыбается, залезает в машину Питера, и уезжает, оставляя меня позади.
Питер стоит рядом со мной. Он сжимает челюсть, прежде чем сказать:
– Нам надо поговорить.
– Не о чем говорить.
Глава 6
Я сижу на пассажирском сиденье, глядя в окно на ночное небо. Ощущаю себя потерпевшей от крушения поезда. Это странно, но думаю, что уже горюю и оплакиваю свою мать. Я сижу, восстанавливая те воспоминания, которые были потеряны, но которые всплывают в моем разуме время от времени. Рука смерти – это единственное, что способно их освободить. Я вижу себя на качелях и знаю, что мне не больше трех лет. Мама подталкивает меня, и я стараюсь оглянуться на нее, из-за чего мои волосы путаются. Я чувствую это, словно происходит все сейчас. Я помню слезы, которые текли по моим щекам, и как я боялась. Моя мама распутала мне волосы и держала меня. Это не то воспоминание, которое я обычно вспоминаю, но сейчас оно всплыло. Тогда моя мать любила меня. Интересно, что она скажет, когда я появлюсь в дверях.
Холодок бежит по спине, заставляя меня дрожать. Уже поздно, послеобеденное время. Я сгоняю мурашки со своих рук, пытаясь избежать взгляда Питера. Мы не говорили с последней остановки. Я чувствую себя преданной. Словно кто-то вывернул меня наизнанку. Мне не нравится, что я чувствую его взгляд на себе. Это заставляет меня хотеть открыться и излить душу. Я хочу обратно моего Питера, но он ушел. Тот Питер никогда и не существовал.
Проехав мимо нескольких съездов, Питер съезжает с дороги. Мы в небольшом городке в Теннеси. Это холмистая местность в отличие от той, где мы были в Техасе, где в основном ровная, как сковорода, поверхность. Я ерзаю на своем сиденье и смотрю на Питера. Он выглядит так весь день. Я не могу сказать, зол он или раздражен.
Мне все равно.
Да, продолжай говорить это себе.
Питер сворачивает на темную парковку и останавливается перед входом в старый отель. Одинокий желтый фонарь освещает входную дверь.
– Что мы делаем? – я не хочу останавливаться здесь. Это место похоже на то, что принадлежит Норману Бейтсу3.
– Нам нужно остановиться на ночь, а это единственное свободное место,– он замечает выражение на моем лице и добавляет: – Не волнуйся. Все будет хорошо. Я останавливался здесь прежде,– Питер выключает двигатель и вылезает из машины. Затем он обходит ее, открывает мою дверь и протягивает руку, ожидая, что я выйду.
На самом деле я не хочу выходить, но, в любом случае, делаю это, только не принимаю его руки. Питер качает головой и потягивается, когда отворачивается от меня. Его рубашка задирается, и я могу хорошо разглядеть его красивое тело, в том числе и место, отмеченное шрамом. Шрам наводит меня на вопросы. Питер может драться, но не делал этого прошлой ночью. Мне интересно, дрался ли он в ту ночь, когда нож угодил ему в бок. Такое ощущение, что эта история не так проста, есть что-то, что он не рассказал мне.
Питер засовывает руки в карманы джинсов и смотрит на меня. Любопытство отражается на его лице, когда он замечает, как я смотрю на него, но он не комментирует это.
– Пойдем. Давай получим комнату и поужинаем. Мы не ели весь день, и если я съем еще один батончик мюсли, я...
– Ты съел все батончики мюсли четыре часа назад, – это первое что я говорю ему, с тех пор как мы поехали вместе. Дразнящее замечание – это просвет. На секунду я жалею о сказанном, но затем отбрасываю это. Я должна решить, что с ним делать. Я смотрю на Питера из-под занавеса волос, скрывающих мое лицо весь день. К черту это. Лечение тишиной не стоит потраченных усилий. Я лезу в карман за резинкой и собираю волосы в конский хвост. Выбившиеся кудряшки, скорее всего, торчат, как рога сатаны, но мне все равно.
Питер идет впереди и открывает дверь. Он придерживает ее для меня, и я захожу внутрь. Место вызывает у меня мурашки. Питер проходит мимо меня и звонит в колокольчик. Пожилая женщина, согнувшаяся под тяжестью времени, выходит из кладовки. Она поправляет очки и улыбается Питеру так, словно она знает его.
– Питер Ферро. Никогда не думала, что увижу тебя здесь снова, – она тепло улыбается ему своими морщинистыми губами, прежде чем повернуться ко мне. – Этот прекрасный молодой человек останавливался здесь раньше. Ферро выбирают именно этот отель и никакой другой, – она сияет от гордости, когда говорит это мне.
Питер проявляет свое очарование и включает улыбку на полную катушку. Он берет ее за руку и говорит:
– Потому что это место самое лучшее. Я не мог проехать, не остановившись здесь,– клянусь Богом, старушка покраснела. Питер погладил ее по руке, прежде чем отпустить. – Как ты?
Она застенчиво улыбается и шикает на него.
– У тебя нет времени слушать старушечий лепет. Бьюсь об заклад, вы голодны. Вот пропуск на обед в ресторане. В каждой комнате горячая еда. А вот ключ от комнаты, – она медленно поворачивается к доске позади нее. Она оправдывается, когда вручает ему ключ. – Это единственная комната, которая осталась. Прости.
Я не покупаюсь на это, а Питер похоже да.
– Прекрасно. Огромное спасибо,– он кладет кредитку в ее руку, и она оплачивает ею счет.
– Время выезда – девять часов, и, поскольку это люкс для молодоженов, предусматривается завтрак в постель. Когда вы хотите, чтобы его к вам доставили?
Я чуть не подавилась.
– Что? Мы не можем остаться в люксе для молодоженов, – сейчас я стою рядом с Питером, готовая перепрыгнуть через прилавок и искать альтернативный вариант. – У вас должен быть другой номер.
– Мне жаль, дорогая, но у нас нет свободных номеров. Все занято участниками конференции. Номер очень симпатичный.
– Но это… номер для секса! Для счастливых пар, для поженившихся пар. Не для нас! Я не говорю ничего из этого. Слова кружатся внутри моей головы, словно шары для боулинга, отбивающие другие мысли. Инстинкт подсказывает мне держаться на расстоянии от Питера, но я не могу, и это делает только хуже.
Питер усмехается мне.
– Это... что, Сидни? – он прислоняется к стойке в этой обтягивающей футболке с ленивой, сексуальной улыбкой. Я ненавижу его.
– Ничего.
– Нет, ты определенно думала, что это было чем-то. Продолжай и скажи нам,– он дразнит меня.
