Даниэла Стил - Как две капли воды
Девушки, смеясь, пересекали холл, когда дверь библиотеки открылась и вышли мужчины, все еще горячо обсуждавшие дела и планы. Сестры немедленно замолчали, и Оливия вновь воззрилась на Чарлза. Тот недоуменно уставился на сестер, очевидно смущенный и сбитый с толку. Он несколько раз перевел взгляд с одной сестры на другую, никак не в силах понять, каким образом в доме оказались две совершенно одинаковые женщины. Правда… правда, какое-то различие все же есть. Он пристально присмотрелся к Виктории, растрепанной и раскрасневшейся. Чувствовалось в ней нечто необычное… шокирующее… и хотя постороннему было трудно понять, насколько эта девушка выбивается из общепринятых представлений о благовоспитанных молодых леди, Чарлз отчетливо это ощущал.
– О Господи, – улыбаясь, воскликнул Эдвард Хендерсон, заметив недоумение Доусона. – Неужели я забыл вас предупредить?!
– Боюсь, именно так, сэр, – краснея, признался Чарлз и поспешно отвел глаза от Виктории. Девушки открыто забавлялись привычной картиной, но Доусону, очевидно, было не до смеха.
– Просто оптический обман, не стоит волноваться, – поддразнил Эдвард. Ему понравился Чарлз. Кажется, неплохой парень. Встреча прошла прекрасно! Чарлз дал немало полезных советов, как защитить его вложения и увеличить доходы.
– Должно быть, во всем виноват херес, – продолжал Эдвард, лукаво ухмыляясь, и Чарлз ответил неожиданно мальчишеской улыбкой. Ему исполнилось всего тридцать шесть, но за последние два года Чарлз забыл о веселье, и друзья утверждали, что он превратился в дряхлого старца. И вот теперь он на минуту позабыл о случившейся драме и пытался разгадать тайну девушек. И что всего загадочнее, обе двигались в унисон и, казалось, не сознавали, что каждый жест одной немедленно повторяется как в зеркале,
Они обменялись рукопожатиями с Чарлзом, и Эдвард представил сначала Оливию, а потом Викторию, и девушки, снова засмеявшись, объявили, что отец опять их перепутал.
– Эдвард часто такое проделывает? – осведомился Чарлз, наконец почувствовав себя как дома, хотя не вполне оправился от потрясения. Да и кто бы на его месте остался равнодушен?
– Постоянно, хотя мы не всегда поправляем его, – сообщила Виктория, встретившись с ним взглядом. Чарлз, похоже, был очарован ею, хотя и ощущал в девушке нечто необычное. От нее словно исходили неуловимые флюиды чувственности, которых не было в сестре.
– Когда обе были совсем маленькими, – объяснил Эдвард, – мы повязывали им банты разных цветов. Все шло хорошо, пока мы не обнаружили, что эти юные чудовища менялись бантиками, чтобы сбить нас с толку. Прошло несколько месяцев, прежде чем мы их разоблачили. В детстве они были просто невыносимы!
Он так и лучился гордостью и обожанием. Дочери были прощальным подарком жены, которую он любил всей душой и после смерти которой так и не посмотрел ни на одну женщину.
– Надеюсь, с тех пор их поведение улучшилось? – допытывался Чарлз, все еще не оправившийся от потрясения. Никто не позаботился предупредить его, что дочери Хендерсона – близнецы.
– К сожалению, не слишком, – пробурчал Эдвард. Заявление было встречено дружным смехом, и Хендерсон с упреком воззрился на дочерей, словно предостерегая от дальнейших вольностей. – Вам лучше поскорее исправиться, юные леди. Эти джентльмены утверждают, что мне необходимо отправиться по делам в Нью-Йорк на месяц-другой, и если вы обещаете на этот раз не устраивать переполоха в городе, так и быть, возьму вас с собой. Но при первой же проделке, – продолжал он, пытаясь различить, какая из дочерей Виктория, – вы живо очутитесь дома.
– Разумеется, сэр, – преспокойно улыбнулась Оливия, зная, что предупреждение ее не касается. Правда, отец, кажется, никак не может понять, к кому обращается, это видно по его лицу.
Но Виктория не собиралась давать никаких обещаний. Глаза ее загорелись при мысли о желанных переменах.
– Ты серьезно? – с восторгом вскричала она.
– Насчет того, чтобы отослать тебя назад? – вспыхнул отец. – Абсолютно.
– Нет, я о Нью-Йорке.
Она перевела взгляд с отца на улыбавшихся адвокатов.
– Кажется, да, – признался отец. – Возможно, мы пробудем там даже два месяца, если они будут продолжать лентяйничать и не пошевелятся как следует.
– О, пожалуйста, па, – умоляюще пробормотала Виктория и, захлопав в ладоши, сделала изящный пируэт. – Подумай, Олли, Нью-Йорк!
Она была вне себя от радости и волнения, и отец почувствовал себя виноватым за то, что держал дочерей в полной изоляции от окружающего мира. Девочки уже в таком возрасте, когда следует почаще встречаться с молодыми людьми, подыскивать женихов, но Эдвард ненавидел самую мысль о том, что придется расстаться с дочерьми, особенно с Оливией. Она стала ему настоящей опорой и столько делала для отца. Как он будет обходиться без нее? Они еще не успели уложить вещи, а Эдвард уже воображал себя покинутым и брошенным.
– Надеюсь, мы будем чаще видеться, Чарлз, когда приедем в город, – заметил он, пожимая поверенным руки на прощание.
Виктория по-прежнему болтала с Оливией о Нью-Йорке, не обращая внимания на мужчин. Оливия, в свою очередь, исподтишка наблюдала за Чарлзом. Тот заверил мистера Хендерсона, что займется его делами, если позволит Уотсон. Уотсон заверил, что именно так и будет, а Эдвард пригласил Чарлза заходить к ним домой без всяких церемоний. Чарлз вежливо поблагодарил его и, уже стоя на пороге, оглянулся и встретился глазами с Викторией. Он совсем не был уверен, что смотрит именно на нее, но почувствовал странный укол в сердце. Он при всем старании не смог бы объяснить, отчего ощущает притяжение именно этой сестры, а не той, хотя был очарован обеими. Он никогда в жизни не встречал столь изящных и элегантных созданий.
Эдвард проводил адвокатов к машине, и Оливия долго стояла у окна, глядя вслед отъезжающим, пока они не скрылись из виду. Несмотря на то что мысли Виктории были заняты предстоящей поездкой, она заметила задумчивость сестры.
– В чем дело? – осведомилась она.
– О чем ты? – в свою очередь спросила Оливия, мгновенно поворачиваясь, и направилась к дверям библиотеки, желая убедиться, что поднос унесли немедленно после совещания.
– Ты выглядишь ужасно серьезной, Олли, – покачала головой сестра. Они знали друг друга слишком хорошо, что иногда было просто опасно, а в некоторых случаях невероятно раздражало.
– Его жена погибла на «Титанике» в прошлом году. Папа говорит, что у Доусона остался маленький мальчик.
– Мне очень жаль, – равнодушно бросила Виктория, – но выглядит этот Доусон страшным занудой, не так ли? – В ее мыслях, занятых предстоящими развлечениями и суфражистскими собраниями, не было места новому знакомому. – Думаю, он невероятно скучен.
