Бывшие. Жена для чемпиона (СИ) - Ковалева Анна
— Ты себя слышишь? — я пораженно уставилась на бывшего. От услышанного у меня не только глаза полезли на лоб, но и лицо вытянулось. — Ты хочешь, чтобы я приезжала на твои матчи? И смотрела на твои отношения с другими женщинами?
— Ну, — Харламов потер подбородок. Тон его стал уже не таким уверенным. — Не сразу, конечно. Как привыкнешь к новому положению вещей.
— Обалдеть, — протянула я. — Нет, ты как себе это представляешь? Я что, буду изображать из себя подругу детства перед твоими пассиями? А вечерами по телефону рассказывать тебе о том, как сходила на свидание и какой силы получила оргазм?
— Нет, Маш, — на этом моменте Харламов аж закашлялся, а я порадовалась, что хоть чем-то смогла его уязвить. — Это уже перебор.
— А для меня твое предложение — это перебор. Я согласна, что расставаться надо мирно. Без драк и скандалов с обоюдным поливанием помоями. Но дружба после брака — это бред, Арс. Лютый бред. Если ты боишься журналистов, то я ничего им рассказывать не буду. Мне меньше всего хочется, чтобы мое имя полоскали в блогах и на страницах газет. Если спросят о причинах развода, то скажу, что мы «не сошлись характерами». Это тебя устроит?
— Господи, Маш! — Арс вскочил. — Журналисты вообще ни при чем. Я и правда хочу сохранить дружеские отношения. Без всякой задней мысли.
— Уходя, уходи, Харламов. — ответила я, поджав губы. — Слышал такую фразу? Если решил уйти, то уходи с концами. Без всяких этих вывертов. В качестве друга я видеть тебя не хочу. Это слишком больно. Так что даже не пытайся усидеть на двух стульях.
После этого в комнате повисло молчание…
Я отошла к окну и уставилась на улицу. Скользила взглядом по пусть не родному, но очень любимому городу.
Смотрела на мельтешение людей на проспекте, на скопление автобусов и машин, на силуэты старинных зданий и шпилей и старалась найти в привычной картине успокоение.
Не получилось, увы.
Харламов маячил за спиной, как тень отца Гамлета, что очень нервировало. Он буквально дыру во мне взглядом прожигал.
И не спешил уходить почему-то. Словно надеялся, что я изменю решение.
Но я сдавать позиции не собиралась. Согласиться на такую дружбу — это опустить себя ниже плинтуса.
Это как сознательно вставить расширитель в рану, вместо того, чтобы надежно эту самую рваную рану зашить.
Нет уж. Спасибо, мне такого счастья не надо.
— Я тебя понял, Маш…
— Рада это слышать.
— А я буду рад, если ты изменишь свое решение. Моя личка и мой номер для тебя открыты.
— Прощай, Арс. — решила его поторопить. Мои нервы были уже на пределе. Не хотелось совсем расклеиться перед ним.
— Я улетаю в субботу, Маш. — тяжкий вздох. — Буду рад, если ты решишь проводить. Твое присутствие в аэропорту всегда приносило мне удачу. Вот не проводила ты меня на ЧМ, и сборная осталась лишь с бронзой.
— На этот раз без меня, Харламов, — последним усилием воли добавила холода в голос. Крепко зажмурилась, не давая слезам пролиться. — На этот раз без меня. Ищи себе новый талисман.
— Но я всё равно буду ждать, — упрямо ответил он. — Вылет в десять пятьдесят. Рейс 3629.
После этого он, наконец, направился к выходу, а я поспешила следом. Хотелось побыстрее закрыть дверь и остаться в одиночестве.
— Держи ключи. — он положил комплект на полочку. — Это последний. Забыл вернуть.
— Хорошо…
— Что ж, — бывший муж повернулся ко мне и замер. Уставился каким-то странным, почти диким взглядом. — Давай на прощание…
— Выпьем на брудершафт? — фыркнула я… — Нет уж, спасибо. Не хочется…
Дальнейшего финта от Харламова я не ожидала.
Даже пискнуть не успела, как оказалась в его объятиях.
Одной рукой он обвил мою талию, а второй обхватил затылок, впившись в губы жарким, дерзким поцелуем…
От этого поцелуя я на миг забыла обо всем. О его предательстве, о разводе, о переезде в Канаду.
Тело моментально откликнулось на ласку, вернув в меня в те счастливые месяцы, когда мы с Арсом не вылезали из постели, без устали занимаясь любовью.
И я поплыла. Потеряла себя от его ласки. Позволила ему делать то, что хочется, потому что сердце, вопреки всему, любило.
Любило и жаждало быть любимой. Любимой именно этим мужчиной.
Оно готово было в этот момент простить всё, если бы Арс сказал.
«К черту всё, Машка. Хоккей, Канаду, кубки… Славу и титулы. Хочу быть с тобой. Я просто хочу быть с тобой. Прости идиота… Я люблю тебя!!!»
Арс же целовал меня как безумный. Как оголодавший человек, впервые за долгие недели добравшийся до еды.
Сминал, терзал мои губы как одержимый.
Стояк не заставил себя ждать, но это меня не отрезвило… Я лишь крепче прижалась к любимому мужчине. Пыталась раствориться в нем…
А потом всё закончилось так же быстро, как и началось.
Арс отстранился от меня, и мы оба застыли, смотря друг на друга абсолютно дикими глазами.
Пытались отдышаться, наполнить легкие кислородом, и поедали друг друга взглядами.
В какой-то момент мне даже показалось, что Арс сейчас действительно скажет мне волшебные слова, а после подхватит на руки и отнесет в спальню, где будет любить долго и жарко…
Отыгрываясь за мучительные недели воздержания.
Но вместо этого он лишь слабо улыбнулся и сделал шаг назад.
— Прощай, Маш. Я рад, что встретил тебя, и мы прожили эти годы вместе.
И прежде чем я успела опомниться, он просто вышел и захлопнул за собой дверь.
Оставив меня одну. Растерянную, возбуждённую и ничего не понимающую.
Когда пришло осознание, я лишь глухо всхлипнула и сползла по стенке на пол…
Застыла, уставившись в одну точку. А спустя еще несколько минут разразилась горькими рыданиями.
Этот мерзавец не мог тихо улететь.
Ему надо было на прощание раскромсать те швы, которыми я успела заштопать свою сердечную рану.
Не знаю, чего Харламов хотел добиться, но добился только того, что мое душевное равновесие полетело ко всем чертям.
Меня снова скрутило невыносимой душевной болью. Как тогда, два месяца назад. Когда он сказал, что между нами всё кончено…
Кое-как склеенное сердце разбилось на такие мелкие осколки, что вряд ли их получится собрать снова…
Глава 6
— Нет, ты посмотри на него, а? — мама расхаживала по кухне и сердито качала головой. — Это ж надо было такое сказануть. Давай останемся друзьями, а? Что за незамутненное сознание?
— Скорее это просто наглость. — невесело усмехнулась я, грея руки о чашку с чаем. — И самоуверенность.
Честно говоря, я не собиралась рассказывать матери о визите Арса. Зачем лишний раз волновать? Она и так в последние недели от меня не отходила, распереживалась вся.
Но он своим поцелуем меня так размотал, буквально тонким слоем по стене размазал, что я полностью утратила душевное спокойствие.
От чересчур проницательной мамы скрыть свой душевный раздрай, конечно же, не получилось.
Она даже из телефонного разговора поняла, что со мной что-то не так, и приехала в течение часа после того, как я повесила трубку.
Картина ей предстала нерадостная: я в слезах, соплях и с опухшими от поцелуев губами.
Отмалчиваться было бессмысленно, раз уж «с поличным» поймали. Так что я рассказала ей о визите бывшего.
Умолчала только о том, что он наезжал на отца, но маме даже полученной информации хватило, чтобы выйти из себя.
До этого дня я не думала, что мою спокойную, веселую и миролюбивую маму можно довести до ручки, но Арсу, кажется, это удалось.
Впервые я видела Карину Олеговну похожей на разозленную тигрицу.
Она взъярилась так, что сама с радостью бы забрала у папы его любимый пистолет и прострелила бывшему зятю всё, что только можно.
Вот и пришлось нам уже вдвоем успокаивать нервы каплями и чаем, но маме это не особенно помогло.
— Ещё и руки распускать полез, мерзавец, — продолжила бушевать она. — Собака на сене какая-то. Давай я скажу папе, и он ему что-нибудь сломает? Вот как раз в аэропорт приедет и устроит знатные проводы. Даст такой пинок, что будет лететь твой Сенечка до самой Канады. Причем без самолета долетит, на попутном ветре. И навсегда забудет дорогу к тебе.
