Давай начнем все сначала (СИ) - Дух Наташа

Этого оказалось достаточно. Разовский снял самый шикарный номер в отеле, и впервые за все время я почувствовала себя самой счастливой. Я плавилась в объятиях любимого мужчины и даже забыла о предохранении.

Возвращение в Солодовск стало тяжелым испытанием. Мне казалось, что Костя что-то заподозрит, а я не смогу оставаться такой же, как раньше, но он был нежен и ласков. Бесконечно говорил, как соскучился, и я успокоилась.

На работе Петр был подчеркнуто вежлив и холоден, как будто между нами ничего не было. Мне же было тяжело, и я начала страдать от его равнодушия. А вдруг это просто игра с его стороны?

Потом у меня случилась задержка, и я поняла, что беременна. Сделала тест, и он подтвердил беременность. С Костей мы предохранялись, и то, что ребенок от него, полностью исключалось. Сначала меня охватила радость, но потом я стала думать о последствиях. Что мне мог сказать Петр об этом? Я не знала. Он оставался для меня темной лошадкой. И не хотела разводиться, не понимая, что меня ожидает от связи с Разовским.

Разработала план, чтобы не спалиться перед мужем. Позвала Костю в отель и сделала так, чтобы он поверил, что я хочу от него ребенка. Мне даже немного стало стыдно, и жалко мужа, когда я увидела реакцию на мои слова. Но потом стало все равно. Я порхала от любви и была беременна от любимого мужчины. И не знала, что с этим делать.

Сердце болезненно сжалось, и слезы навернулись на глаза, стоило подумать, что Петр от меня откажется, но если так случится, я останусь с Костей, только придется жить с разбитым сердцем.

И представила радость Петра, что у нас будет ребенок. Легкая улыбка заиграла на губах. Ведь он так опечален, что его любят за деньги. А я любила за то, что он есть. И скажу ему об этом. Он захочет узаконить наши отношения, и я с легкостью разведусь с Костей. Но вот действительно ли обрадуется? Точно этого не знала, и поэтому очень ждала встречи в поезде.

Я даже не заметила, как меня обняли руки мужа. Невольно застонала от досады, все-таки он проснулся. Пришлось снова нацепить маску любящей жены и поцеловать его в сгиб локтя, счастливо улыбнуться и заглянуть в глаза.

— Аленушка, ты плакала? Я тебя обидел.

В его глазах светилось беспокойство. Черт, я об этом и забыла. Застал меня врасплох.

— Это от счастья, Костя. Привыкай, я сейчас буду переменчива в настроении.

— И долго ты здесь стоишь? Босая? Замерзнешь ведь. Дай тебя согрею, или носки тебе надену.

Он еще крепче меня обнял. Костя был очень надоедлив. А как узнал о ребенке, так окружил заботой. Даже не стал сегодня со мной заниматься любовью и обязал завтра узнать у врача эту информацию. Я узнавала, можно. Не буду же я себе отказывать в удовольствие снова плавиться в объятиях Пети.

— Проснулась и не смогла заснуть, решила посмотреть на ночное небо. А ногам пока не холодно, не переживай.

Жаркое дыхание Кости было у самого уха. Он шептал слова любви, а я думала о своем. Так хотелось, чтобы руки Пети меня обнимали и его губы целовали. Тогда бы я подарила всю любовь, на которое способно израненное сердце.

— Разбудила бы меня, Аленушка. Я бы нам чай принес, и мы бы вместе на луну смотрели. О чем ты думала?

Еле смогла сдержать усмешку. Тебе не понравилось бы то, о чем я думаю. Надо потерпеть до послезавтра. Все решится, и я буду знать, как дальше поступить. Еще никогда я не ждала так командировки.

— Да вот, смотрю на окна свекрови и понимаю, что в твою жизнь возвращается бывшая жена. А мне страшно. Что ты к ней чувствуешь?

Квартира Марии Федоровны была напротив. Костя очень переживал за маму и купил себе жилье в новостройке напротив, чтобы быть рядом, и наблюдать за ее окнами. Это было еще до нашей свадьбы. Было очень удобно, когда свекровь заболела и хотела по выходным жить в своей квартире, а не находиться в клинике. Пару раз муж хватал ключи и ехал к ней, когда Марии Федоровне становилось плохо. Нет, я не боялась, что бывшая жена уведет его. Но надо же было ответить на вопрос, и это первое, что пришло мне в голову.

Костя меня перестал обнимать, и я развернулась, чтобы посмотреть на его реакцию. В его глазах застыло удивление, потом промелькнуло презрение. Его голос был наполнен злобой, которая меня испугала.

— Я тебе никогда не рассказывал, но Даша мне изменила и выкинула меня из жизни, как использованную тряпку. Поэтому я к ней ничего не чувствую, кроме презрения. Измену никогда не прощу. Бывшая жена для меня не существует. Отдам завтра ключи и забуду. Я даже не знаю, зачем мама ей оставила квартиру.

Это было так неожиданно, что я отшатнулась от мужа и неуклюже села на кровать. А я получается, делаю то же самое. И если все откроется, надо понимать, что муж меня не простит. Но сейчас меня это волновало меньше всего.

Костя забеспокоился и сел рядом. Я снова посмотрела на него, но теперь в его глазах увидела нежность:

— Аленушка, тебе стало плохо? Может, вызовем врача?

— Нет, все хорошо, просто в твоем голосе было столько злости, я испугалась.

— Прости, я не хотел тебя пугать.

Он сел передо мной на корточки и заглянул в глаза:

— Ты что ревнуешь? Очень зря. Для меня нет никого важнее и дороже, чем ты и наш ребенок. Поверь, надо будет, я готов ради вас умереть.

Я чувствовала себя стервой. Его слова не играли для меня никакого значения. Мне хотелось, чтобы на месте мужа был Петр. И его слова отзывались бы бешено колотящимся сердцем. Почему все так сложно? Скорее бы уехать, чтобы все решить. Как больно. И я снова заплакала.

— Почему ты снова плачешь? Как мне тебя успокоить?

— Не обращай внимания, гормоны бушуют. Пойдем спать, а то я замерзла.

Костя подхватил меня на руки и бережно уложил на постель, накрыл одеялом и лег рядом. Что-то шептал, но я не слушала. Если признаваться честно самой себе, то я не ощущала тяги к материнству. Я знала, что у ребенка не будет такого же детства, какое было у меня, и он не будет донашивать вещи за сестрами. Но он был зачат так неожиданно, что сейчас беременность меня больше пугала, чем радовала. И когда я уже засыпала, я поняла почему. Я не знала истинную реакцию Петра. И боялась, что мое сердце будет снова растоптано.

Глава 4

Сергей

Я пожал руку Тимохе и сел в мою любимую машину. Обожал автомобили и любил их чинить. С восемнадцати лет, как начал работать и не изменяю любимой профессии, а мне уже исполнилось тридцать. С гордостью в сердце считался одним из самых лучших автослесарей в мастерской и был на хорошем счету у начальства. Когда приходил клиент, и я начинал разбираться, что в автомобиле за поломка, я не просто работал, во мне закипала страсть, и в этот миг я забывал обо всем. Я выкладывался по полной и чувствовал удовлетворение от работы, когда мотор автомобиля снова заводился и клиент оставался доволен. Или когда мне оставляли чаевые, но это было редко. Зарплата у меня была отличная, особенно если работать не стандартный график, а как я любил, четыре через два.

Улыбнулся предстоящему вечеру. Если сегодня все получится, моя жизнь наконец-то переменится. Выручил на днях друга, когда у него ребенок заболел, отработал за него смену и сегодня попросил Тимоху выйти за меня. Пусть и на полдня, но мне они были важны.

Время только шесть часов вечера, а я уже еду домой. Мое настроение начало резко портиться. Как надоела расплывшаяся и подурневшая Даша за эти месяцы, которая вместо восхищения и любви, когда я ее только добился, только требует деньги и постоянно чем-то недовольна. Ну что ей надо? Все посчитал. Сорок тысяч в месяц, чтобы оплачивать квартиру и покупать еду. Разве это мало? Заявила мне, что дочке нужна одежда, когда она родится, и ботинки у нее старые. А ей не хватает, потому что я ей мало выделяю. И я стал требовать чеки. Еще чего, будет мне тут лишние деньги тратить. У меня еще старенькая мамуся есть. И волна нежности поселилась в душе. Для нее мне ничего не жалко. Вырастила меня одна.

Я призадумался, вспоминая друга Тимоху. И что он находит хорошего в семейной жизни? Трясутся с женой над дочкой, и чуть та заболеет, просит ребят его подменить. Жена у него инвалид, и он крутится на работе, пытаясь заработать денег. Да еще где-то подрабатывает, здесь он только два месяца работает. Я ему помогаю здесь освоиться, парень он хороший.