Кривое зеркало (СИ) - Ершова Алена
Права была, в общем, мама Светлана, только сама не заметила, как превратилась в бесплатную обслугу для всей семьи. Стала неинтересной, безграмотной, толстой и сварливой. А муж, глядя на такое чудо, на «налево» ходить стал чаще, чем домой.
Оксана же, имея пытливый детский ум, подмечала все эти выверты и противилась им. Она стала стесняться мать. Ее дряблого тела, растянутых лосин и вечного пучка на голове. До зуда завидовала, глядя на родительниц одноклассниц: яркие, хваткие, на собственных авто, они вызывали восхищение.
Со временем пришло понимание причин и следствий, и вот уже на подростковый бунт наложились идеи движения Childfree. Сознательный отказ от детей, разумный выбор индивида в развитом обществе. Постановка своего «я» над животным инстинктом размножения. Ну не прекрасно ли звучит?! Лучше лично совершенствоваться: познавать мир, природу, себя, путешествовать, любить открывать новое, чем сидеть в четырех стенах, меняя пеленки.
Однако жизнь показала, что окружающий социум далек от общемировых прогрессивных тенденций. Стоило выйти замуж, как послышались потрясающие в своей бестактности вопросы и глупые наставления. Напоминали про возраст, часики и прочие глупости. Оксана на первых порах пыталась объяснить, что не хочет, что ей и так хорошо, что не желает быть заваленной бытом. А потом перестала: смысл что-либо говорить глухим? Годы шли, и даже Влад потихоньку смирился с тем, что супруга желает внутренней свободы. Но вот беда: вроде бы ничего не держало Нестеровых, но со временем их обоюдный мирок превратился в клетку. И не важно, что ключи от замка лежат в руках, пользоваться ими нет никакого желания.
В какой-то момент Оксана задумалась, что дети к проблеме женского закабаления ни имеют никакого отношения. Ведь успевали как-то ее коллеги и родить, и карьеру сделать, и в фитнес-центре каждый вечер попу качать, и обеды приносить такие, что язык проглотишь. Захотелось попробовать так же. Однако мысль пришла, а страх остался. Боязнь не справиться, не быть успешной, потерять себя в быту смешались с желанием быть нужной. Только Влад уже не заикался о детях. Его интересовали лишь телевизор да танки по сети. К тому же подходить к нему с предложением завести ребенка после стольких лет явного нежелания рожать было как-то неудобно. И вот когда Оксана мысленно смирилась с бездетным существованием, судьба послала им подарок: малышку- найденыша. Оксана надеялась, что период их бесцельного существования окончен. Жизнь обрела смысл. Семья с появлением ребенка стала полной. Но реальность быстро развеяла иллюзии. Навалившаяся ответственность за чужую жизнь, постоянные переживания о здоровье, отсутствие четких рекомендаций по уходу, противоречивые мнения о раннем развитии пробудили старые страхи. Постоянные детские крики выматывали. Несколько раз Оксана орала вместе с ребенком, не в силах совладать с эмоциями. Бессонные ночи истончали последние остатки воли, стирая грани между сном и явью. Хотелось лечь и умереть, а не просто выспаться. И в один прекрасный день Оксана ясно осознала: она не переживет три года декрета.
Глава 5, в которой тетя Зоя дает бесплатный совет
Музыка в наушниках била басами, закрывая Дарью щитом от окружающего мира. Немецкий тяжелый рок настойчиво отгонял зудящие мысли. Как она устроится? Что ее ждет впереди? Эти бесполезные вопросы занимали голову последние несколько дней. Поезд неумолимо приближался к крошечному городку, затерянному среди угрюмой тайги. И с каждым отмерянным километром росла тревога. Казалось, весь мир неожиданно повернулся спиной.
Даша спрыгнула на бетонные плиты, чуть пошатнулась от веса рюкзака и огляделась. Помимо нее из вагона вышли несколько пассажиров. Не успел поезд отбыть, как перрон опустел. Остались лишь странный памятник, с бронзовой семьей на повозке, да полнотелая женщина в коротких брюках и цветастой футболке. Посмотрев еще раз по сторонам и не обнаружив никого, кто еще более-менее подходил под описание папиной тетки, Даша направилась в сторону дамы. И чем ближе она подходила, тем сильнее вытягивалось лицо незнакомки.
- Здравствуйте, а вы случайно не Зоя Леонидовна?
- С утра была ею. А ты у нас значит Даша? – На лице родственницы образовалась гримаса, словно той в рот попала тухлятина, но выплюнуть ее значило оскорбить всех присутствующих. Оставалось лишь перекатывать на языке да кривиться.
- Угу, - Даша попыталась понять причину недовольства, но кроме факта собственного появления, на ум ничего не приходило.
- Ну, тогда все понятно. Пойдем, тут недалеко. Поешь, помоешься, переоденешься во что-нибудь приличное, и начнем тебя паспортистке показывать.
Даша закатила глаза. Ну, конечно, внешний вид - вот что смутило бабульку! Не понравились ей, видимо, черные кожаные брюки, футболка с черепами да браслеты шипастые. Ничего, привыкнет. Вот точно она не будет менять свой стиль в угоду чужому мнению.
Крохотная однокомнатная квартира встретила ароматом выпечки и маниакальной чистотой. Трюмо без намека на пыль. Огромный во всю стену книжный шкаф, доверху заполненный любовными романами. Рядом гитара с голубой ленточкой на грифе. Два дивана, густо усеянных вышитыми подушками, стол под скатертью, телевизор, прикрытый кружевной салфеткой. Даша кожей ощутила, насколько она не вписывается в интерьер.
- Квартира чуть больше шкафа, так что умоляю: не стой в коридоре, проходи вперед. Могла по молодости двушку получить, но для этого пришлось бы замуж согласиться, а оно мне надо ради жилплощади, чтоб его носки над моим бульоном висели? – выдала родственница и убежала на кухню разогревать обед.
Чуть позже вымытая гостья с еще влажными волосами, но уже в черном платье с рукавами-сетками, давилась соленой овсянкой с жареной курицей и старалась не показывать свою злость. Раздражало ее абсолютно все. Чужой город - переплюйка, квартира, в которой не развернуться, противная тетка, скользкая каша. Но больше бесило свое зависимое положение и неясное будущее.
Зоя Леонидовна вещала без умолку, словно центральный телевизионный канал, из-за чего с мерзкой кашей Даша старалась расправиться как можно быстрее.
- Так, надевай, что похуже, и пойдем к паспортистке. Что у тебя из документов?
- Паспорт и бумага с границы. Я в этом платье буду.
Зоя Леонидовна придирчиво осмотрела гостью. Красивая деваха, а зачем-то строит из себя чучело. Серьга в брови, патлы черные. Плюнуть и растереть, да полы жалко.
- Слушай сюда, деточка. Я плохого не посоветую. Ты сейчас прекращаешь мне коники строить, смываешь лицо и рисуешь новое. Плетешь прическу и делаешь грустное лицо. На тебя смотрят, выписывают бумаги, а дальше изображай из себя Садако, сколько влезет.
Даша недовольно поджала губы, но спорить с родственницей в первый день знакомства не стала. Умылась, вынула пирсинг, заплела волосы в толстую косу. Взглянула на себя в зеркало и вздрогнула. На нее смотрела уставшая, перепуганная до чертиков девушка. Синяки под карими глазами, тонкие бесцветные губы, обострившиеся скулы. Она вцепилась пальцами в раковину. Выходить так, без брони, без маски, стало страшно. Нужно срочно создать себе панцирь, корку, иначе она физически не сможет покинуть ванную.
«Мне все равно. Мне все безразлично. Я из большого современного города и в этой деревне ничего меня не удивит, ничего не напугает. Я видела войну, и она выжгла напалмом все мои чувства и эмоции. Осталась только оболочка, только тело. Души нет. А чего нет, по тому и не протоптаться». - Повторив это достаточное количество раз и поверив в сказанное, Даша нашла в себе силы выйти.
До отдела миграции пришлось ехать на автобусе и даже немного пройтись пешком. Там в отдельном кабинете их встретила приятная женщина. Она поздоровалась с Зоей Леонидовной, словно они были хорошие знакомые, выдала бланки для заполнения, приняла документы, а потом, словно, между прочим, спросила:
- Статус беженца оформлять будем?
- Нет! – вскинулась Даша.
