Грязная тайна (СИ) - Джокер Ольга

— А ты хорошо учился, раз работаешь на такой престижной должности? — спрашиваю у Басаргина.

— Хорошо, да.

— Небось окончил с красным дипломом?

Михаил усмехается и подтверждает мою догадку коротким кивком.

— О, ботаник, наверное?

— Почему сразу ботаник? — с обворожительной улыбкой интересуется. — Всё успевал. Просто знал, что от этого будет зависеть качество и уровень моей жизни.

— Я об этом никогда не задумывалась. Глупая, да?

— Станцуешь для меня? — неожиданно просит Басаргин.

Он слегка склоняет голову набок. Глаза пытливые, горящие. Адреналин зашкаливает, и я понимаю, что мне сложно ему отказать. Да и не хочется. Он видел, как я танцевала с другим, прижималась к нему против воли. Интересно, Басаргин хотел бы быть на его месте?

Остановившись напротив Михаила, плавно качаю бёдрами в такт музыке. Прикрываю глаза, прогибаюсь в спине. Вкладываю в свой танец максимум эмоций и возможностей, даже кожу покалывает оттого, что я точно знаю — за мной с интересом наблюдают.

— Ближе, — произносит требовательным голосом Михаил.

Открываю глаза, он затягивается сигаретой и выпускает густой дым. Встаю между его широко расставленных ног и танцую, танцую. Для него. Дарю каждое движение. Увлекаюсь настолько, что представляю себя на сцене. Слегка опускаю тонкую лямку сарафана, смеюсь и возвращаю её на место.

Провокация срабатывает настолько мгновенно, что Михаил берёт меня за запястье и усаживает к себе на колени. Смотрим друг другу в глаза, часто дышим. Я, должно быть, спятила, раз позволяю делать с собой всё это почти незнакомцу. В прошлом месяце, рассказывая сестре, что всё ещё девственница, я клялась, что не стану спать с первым встречным.

— Ты охрененная, Лиса, — говорит мне на ухо. — Необычная, красивая. Другая.

Ведёт губами по щеке, гладит ладонями по спине. Исследует, возбуждает. Заставляет нетерпеливо ёрзать у него на коленях.

— Лучше Олеси?

— Лучше Олеси и всех шлюх вместе взятых, — тут же подтверждает.

— Ты тоже охрененный, Медведь.

Слышу усмешку, Михаил продолжает движения. Обхватывает мой затылок, впивается губами в мои губы. Грубо, ненасытно, умело. Внутри меня взрывается настоящий фейерверк! Внизу живота покалывает, лопается, искрит. Белье становится мокрым.

Я жадно вдыхаю насыщенный запах, опускаю ладони на крепкие мужские плечи. Какой же он огромный и сильный! Прёт напролом. Целует глубоко и жадно, словно не может насытиться.

Мир вокруг кружится, сердце сходит с ума и неистово колотится. От клятвы я отрекаюсь и ближе прижимаюсь к Медведю. Мысленно обещаю ему, что сегодня буду послушной и терпеливой.

Глава 8

В номере темно, хоть глаз выколи. Но добрались. Наконец-то!

Шли с остановками, бесконечно долго. Думала, что Михаил возьмет меня прямо на улице, где-то за углом дома. Нетерпимый, голодный Медведь. К счастью, обошлось.

По дороге много болтали и шутили. На грани, остро. Смеялись, целовались и трогали друг друга. Когда Басаргин положил мою руку себе на молнию, в жар бросило. По позвоночнику покатились капли пота, дыхание сбилось. Я в полной мере осознала, что всё, игры кончились — теперь только по-взрослому. И я к этому готова.

Заходим в номер, ключи падают на пол. Обувь летит в разные стороны. Сразу же набрасываемся друг на друга. Порывисто, жадно. Здесь нас не увидят, не услышат и не осудят. Здесь можно делать всё, что душе угодно. Стонать в голос, вдыхать густой концентрированный запах мужчины и отдаваться ему без стыда и совести.

Впиваемся друг в друга губами, затем целуемся до нехватки кислорода. Притяжение такое сильное, что сопротивляться ему бесполезно.

Ноги подкашиваются от близости с прокурором, низ живота сводит судорогой. Хорошо, что я прижата к стене. Хорошо, что цепляюсь в его широкие плечи. Не падаю, держусь.

У меня никогда не было такого, чтобы с первой встречи снесло крышу. Чтобы без оглядки, без единой лишней мысли. С твёрдой уверенностью, что вот так будет идеально, когда он, а не кто-то другой. Пусть мы и знакомы всего ничего, но сейчас это не имеет значения.

— Сил нет, как хочу тебя, — откровенно признается Михаил.

Волоски на коже встают дыбом, дыхание перехватывает. Сердце проваливается в пятки, затем подпрыгивает к горлу. Не на месте. Все это время оно сходит с ума.

Это не иллюзия, не шутка, а новая реальность. Мы полярно разные. Он на страже закона, а я по другую от него сторону. Прячусь и избегаю наказания под надёжной защитой.

— И я тебя хочу, — отвечаю смело.

Михаил целует мочку уха, затем перемещается к шее. Нависает надо мной и трогает, трогает. Его ладони движутся по ногам и забираются под платье. Сжимают ягодицы до сорванного с губ стона.

— Миш… Миша…

От него такая энергетика исходит — настоящий ураган. Максимальный балл. На одиннадцать из десяти. На долю секунды становится страшно, что снесёт и не заметит, но потом отпускает, стоит только зайти дальше.

Миша снимает тонкие бретели сарафана и оголяет мою грудь. Я кусаю губы, запрокидываю голову к потолку. Соски чувствительные, твёрдые. И теперь их лижут языком. Умело, приятно. Втягивают в теплый рот, прикусывают. Просто до дрожи.

Немногим позже я тянусь к пуговицам на белоснежной рубашке и пытаюсь наощупь их расстегнуть, испытывая дикую потребность потрогать мужское тело. Горячее, мощное. С таким вкусным запахом, что поджимаются пальчики ног.

В абсолютной темноте перемещаемся к кровати, падаем на свежие простыни и раздеваем друг друга. Сердце разрывается от переизбытка эмоций, а голова идёт кругом.

Басаргин нависает надо мной на локтях. Я глажу его твёрдый живот и перемещаюсь ниже. От пупка и до ремня идёт жесткая дорожка волос. В ушах такой гул стоит... Хотела же? Хотела. С ним. Как только увидела на заправке, почувствовала невероятное влечение. Но тогда решила, что такой, как я, с Мишей не по пути.

В эту же секунду зажигается свет — небольшой торшер, который стоит на прикроватной тумбе. Я щурюсь, замираю. И так стыдно становится, что прикрываю ладонями грудь.

— Ой! — испуганно вскрикиваю.

— Не закрывайся, — требует Михаил, встав коленями на матрас. — Я посмотреть на тебя хочу.

— А можно вернуть как было?

— Теперь уже нет. Лис, ты очень красивая, необычная.

На короткое время смущаюсь. Но верю. Как же я ему верю!

— У меня веснушки по всему телу. Что тут красивого-то?

— Где ещё?

Улыбнувшись, позволяю стянуть с себя платье. Мишу, как ни странно, не отталкивает. Столько парней пытались со мной встречаться, и у каждого на лице читалось явное отторжение.

Они у тебя и на спине?

И на руках? И на животе?

Ого! А это лечится? Со временем проходит, да?

Я поначалу пыталась избавиться от веснушек. Пользовалась народными средствами, ходила к косметологу, хотя это и рисково. Затем смирилась, что я такая вот… поцелованная солнцем.

Миша же тащится. По-настоящему тащится! Лукаво улыбается, рассматривает с интересом. Скользит по коже пальцами, будто хочет изучить каждую точку на моём теле.

Его рубашка расстёгнута, голубые глаза потемнели и стали цвета штормового моря, а грудь тяжело вздымается. Молния на брюках едва не трещит по швам — оттопыривается так сильно, что к щекам приливает жар.

— Там тоже есть веснушки? — спрашивает хрипло.

От голоса Миши, который проникает под кожу, звенит в ушах и учащается дыхание.

— Появляются летом, если загораю в бикини.

— Покажешь?

Я развожу колени шире и вздрагиваю, когда Миша касается меня пальцами. Трогает сквозь тонкое кружево, неторопливо и осторожно. Затем приподнимает мои бёдра и снимает трусики. Кажется, что в этот момент я вся воспламеняюсь. От макушки до кончиков пальцев.

Прогнувшись в спине, издаю тихий стон, стоит только Мише надавить на клитор. Внизу живота концентрируется острое возбуждение, кажется, что я вот-вот взорвусь. Пальцы смело ласкают. Почти доводят до пика!