Запретные отношения (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

— Вечером я отвезу тебя домой, мы разойдемся в разные стороны, — я направляюсь в сторону кабинета, чувствуя, как меня взгляд янтарных глаз припекает не на шутку.

— Мне некуда возвращаться! — громко заявляет Мира. Торможу и поворачиваюсь. Склоняю голову, скрестив руки на груди.

— Твои проблемы уже решены. Тебе нечего бояться, Мира.

— Ты не знаешь, кто такой Паха! Он убьет меня! Хотя нет, он сначала меня изнасилует, заставит родить ребенка, а потом убьет!

— Не драматизируй, Мира. Он ничего из перечисленного тобой не сделает.

— Он бандит!

Мира в попытке убедить меня в том, что нуждается в моей защите выглядит потрясно. Глаза сверкают, губы дрожат, кулаки сжаты, и вся сама она как комочек нервного напряжения. Тронешь, током шандарахнет не на шутку.

— А я по-твоему кто?

Мира растерянно на меня смотрит. Я усмехаюсь. Если бы она только знала, кто я такой, на пушечный выстрел не подошла, и Паха показался ей милым человеком.

— Хороший человек. Ты мне помог, — ее слова звучат неубедительно. Она опускает глаза, видимо сама понимает, что произносит шаблоны.

— Не идеализируй меня, Мира. Ты не принцесса и не принц, в реальности сказке не место, если ты, конечно, еще веришь в сказки. Иди отдыхай в свое комнату, посмотри телевизор.

— Назар, — Мира сокращает расстояние, но не осмеливается приблизиться ко мне очень близко. — Ты мне нравишься.

Честность ее подкупает, как и искренняя симпатия в глазах.

В восемнадцать лет проще простого влюбиться, на фантазировать себе хэппи энд. Именно поэтому я не люблю связываться с бывшими школьницами, которые недавно выпорхнули из-под родительской опеки. Жалко разбивать их мечты. Я постоянно вижу, как симпатичные девушки с легкостью поддаются чувствам, веря в счастливую звезду. Я так же вижу, как потом они опускаются на самое дно, не в силах справиться с разочарованием.

— Мира, я с удовольствием буду ждать пригласительный билет на твой концерт, хоть ни черта не понимаю ничего в балете. Но на этом все, — теперь действительно ухожу из кухни, хоть и чувствую, как Мира отчаянно хочет меня переубедить. Я бы позволил себя переубедить, не будь у меня совести. К сожалению, иногда она не вовремя дает о себе знать.

Работа позволяет мне забыть о гостье. Я созваниваюсь с братом, мы с ним обсуждаем дела, в конце разговора переходим на тему семьи. Наиль вскользь упоминает о том, что отец планирует ужин.

Семейные ужины у нас по особым случаям. Юбилеев ни у кого нет, рождением наследников никто не радует, похорон не наблюдается. Причина, почему отец вдруг решил нас собрать, должна быть очень веской. Брат ее не называет, но я уверен, что он в курсе.

Допытывать Наиля бесполезно, он и под пытками ничего не выдаст. Крепкий орешек, которого хочется иногда раскрошить и достать ядро, спрятанное под скорлупой.

Наиль живет по расписанному сценарию. Его будущее давно определил отец. У него нет права выбора. Нет возможности делать то, что хочется и быть с теми, с кем хочется. Иногда мне становится его жаль, но вспоминаю, какую роль он сыграл в моей жизни, жалость испаряется. Будь он врагом, а не кровным братом, я бы его убил без сожаления.

Логично, что мысли с брата скачут на мысли о Карине. Девушка, которая подарила мне незабываемые впечатления. Мы с ней быстро сошлись и так же быстро разошлись, но этот короткий период, когда были вместе, наверное, самый яркий в моей жизни.

Почему я отталкиваю Миру? Потому что одна восемнадцатилетняя была в меня влюблена, ничего хорошего из этого не вышло. Более того, она забеременела и скрыла от меня ребенка. Наивная дуреха! От меня сложно что-то скрыть.

Сейчас в другом городе рядом с другим мужчиной растет моя дочь. Дочь, которая никогда не узнает, кто у нее настоящий папа, потому что я не позволю себе подвергать ее опасности. Именно поэтому я не отсвечиваюсь в их жизни, но руку на пульсе держу.

Звонит Эрик. Помощник просто так без дела не будет беспокоить.

— Да.

— Тут такое дело, — Эрик мнется, на него это совсем не похоже.

— Говори.

— Это касается Карины.

Я удивленно приподнимаю брови. Как интересно. Только думал о ней и вот помощник заводит о ней речь. Страх сковывает меня изнутри. Неужели Наиль решил все же навредить Карине и Тамаре? Зачем? Я ведь ему обещал, что шагу не сделаю в их сторону. Тут же накрывает волна злости. Как же бесят, когда вмешиваются в личные дела.

— Что с ней? — тихо спрашиваю, подавляя в голосе дрожь. Нервы взвинчены до предела. Виски ломит от напряжения. Если кто дотронется до меня, шарахнет не на шутку, как током в открытом щитке.

— Глеб поднимает на нее руку.

Я прикрываю глаза. Этому Глебу руки надо переломать, чтобы не смел бить слабее себя. Муж Карины мне никогда не нравился, но это ее выбор. Я не полезу в их отношения, но если этот придурок дотронется до дочери, пусть пишет завещание.

— Что с Тамарой?

— С ней все хорошо, — Эрик опять мнется.

Он не просто знает историю отношений Карины со мной, он лично видел, как развивалась история. И пока я слушаю дыхание помощника, замечаю в дверном проеме Миру. Она переступает с ноги на ноги и не решается зайти.

— Пусть продолжают наблюдение, — завершаю разговор, откладываю телефон в сторону. Мира не вовремя явилась. Чтобы успокоиться, беру пачку сигарет, выбиваю одну и прикуриваю. Киваю ей, разрешая зайти.

— Извини, что потревожила, но у меня возникла проблема.

— Какая? — спрашиваю, выдыхая дым в потолок.

— У меня нет одежды.

— Помнится на тебе было платье, — задумчиво скольжу взглядом по фигуре Миры. Хороша, но не стоит путаться с молодыми, пылкими девицами, у которых гормоны бушуют.

— Оно не в товарном виде. Раз нет для меня одежды, я остаюсь здесь? — задорные искры в глазах этой девчонки меня забавляют.

— Ну уж нет, — встаю, обхожу стол и застываю напротив Миры. Она тут же вскидываем на меня глаза. А я как дурак тону в них, забыв про спасательный жилет. Моргаю.

— Уверен, в шкафу Алины мы что-то для тебя найдем.

— Алины? — эхом переспрашивает прищуриваясь. Ревнует что ли? Я усмехаюсь, пояснять, кем мне приходится Алина не планирую.

Обхватываю Миру за плечи, разворачиваю ее и потом прижимаю к себе. Судя по тому, что не сопротивляется и не вырывается, ей нравятся мои действия. Мне тоже приятно ощущать рядом с собой податливое тело.

Поднимаемся на второй этаж, проходим мимо моей спальни, дверь которой распахнута, а Мира с любопытством пытается заглянуть. Заходим в комнату.

— Вау, — восторгается девушка, разглядывая обстановку.

Все тут для современной молодой девушки. Алина, правда, дизайнерский ремонт оценила, но «вау» я не услышал. Она воспитана другими ценностями. Выросшая среди гор, вдали от города, для нее важно было, что несет внутри себя человек, а не то в каком доме он живет и в какой одежде ходит. Несмотря на то, что сестра на первый взгляд кажется беззащитным одуванчиком, она четко знает свои цели. Замуж в восемнадцать не планирует, как бы отец не настаивал. Уважает его, но четко дает понять, что он ей отец только по документам. Впрочем, Алан, брат, тоже держится от отца на расстоянии. И правильно делает. Они могут жить по своему выбору, не то что мы с Наилем.

— Красивые вещи, — слышу глухой голос Миры. Вижу ее около гардеробной.

— Выбери себе что-нибудь.

— Но тут больше половины вещей с бирками, — смотрит на меня через плечо.

— Алина не фанат шмоток.

— Это сестра? — прослеживаю направления взгляда янтарных глаз, киваю. Мира смотрит на фотографию, стоящую на столе. На ней запечатлены отец и все его дети: законнорожденные и незаконнорожденные.

— Бери какие-нибудь джинсы и футболка, поедим и поедем в город.

— Что ж ты так торопишься в город, — бурчит Мира, перебирая джинсы.

— Родные разве переживать не будут?

— Братец меня отдал с потрохами. Мама давно меня в глаза не видела, так как пашет без выходных. Отцу все равно где я и что со мной. Нет, никто не будет переживать. Переживает точно Паха, ведь он, наверное, жаждет свернуть мне шею.