Ты – моя (СИ) - Чадова Анелия

Катя замирает. Дыхание учащенное, сердце бешено скачет, а в висках звенит. Одна ее рука так и находится в шелке мужских волос, другая под его футболкой. С ума сойти, как она потеряла контроль от одного поцелуя. И, если бы, не Любовь Николаевна, то…

С отчаяние посмотрела на Михаила. Он, кажется, тоже в шоке от произошедшего. Медленно отстранился, поправляя на ней футболку, и отсел на безопасное расстояние. Боится опять не сдержаться?

Мимо воли Катя улыбнулась. Мысль показалась заманчиво приятной.

– Будем вставать? – задал риторический вопрос он. Катя лишь утвердительно кивнула. – Тогда я первый в душ. И это не обсуждается.

Катерина только хотела возмутиться, как его и след простыл. Затуманенный страстью мозг запоздало дал подсказку – ему действительно нужнее. А она пока застелила кровать и, более или менее приведя себя в порядок, направилась на кухню. Здесь была только Любовь Николаевна.

– Доброе утро! – скромно поздоровалась Катя и в растерянности остановилась на месте. – А где все?

– Ваня уже ушел. Дашка дрыхнет. А Миша скорей всего в ванной. Ты садись. Уже все готово.

Катя подчинилась. Стол действительно уже был накрыт. Немного даже расстроилась. Она-то думала, что сама всех побалует, приготовив завтрак.

– А вы во сколько встаете, Любовь Николаевна? – спросила робко.

– Обычно часов в семь, но Иван сегодня ни свет, ни заря собрался на рыбалку, вот и пришлось вместе с ним подняться. А после, уже не видела смысла обратно ложиться.

– Ясно, – самой себе под нос пробормотала Катя и отпила горячего чая.

– А тебе как спалось? – с лукавым прищуром поинтересовалась родительница её парня.

– Спасибо, хорошо. – Очередной глоток чая и Катя понимает, что жидкости в ее организме предостаточно. Свой, ранее запланированный поход, она так и не осуществила.

ГЛАВА 8

Где же Михаил?

– Катюш, ты сильно не сердись на нас. Мы обещаем, как можно быстрее закончить ремонт и съехать обратно на свою жилплощадь. Я же всё понимаю, дело молодое – хочется уединения, пространства.

– Любовь Николаевна, ну, что вы такое говорите. Никому вы не мешаете. И вообще вы не должны извиняться передо мной. Это квартира вашего сына. Он здесь хозяин, а вы ко мне с такими словами…

Кате действительно стало не по себе. Сквозь землю провалиться желание не возникло, но очень захотелось, чтобы Михаил оказался рядом в это мгновение. Словно услышав её мысленный призыв, в кухню вошел довольный хозяин квартиры и, поздоровавшись с матерью, занял место рядом с Катей. Её он тоже поцеловал. Сначала в щечку, а потом и в чувствительное местечко за ушком.

– С сегодняшнего дня, я требую, чтобы ты спала без лифчика. Тело должно отдыхать ночью, – промурлыкал он ей шёпотом, и как ни в чем не бывало, и принялся за свой завтрак.

Катя покраснела и, скороговоркой поблагодарив Любовь Николаевну, скрылась в их комнате. Сердце бешено трепетало в груди. Вот же невыносимый мужчина!

– Сын, ты чего такого сказал, что девочка убежала от тебя, как от огня? – с улыбкой поинтересовалась Любовь Николаевна.

Михаил пожал плечами и невинным голосом ответил, мол, не знаю в чем дело, просто дал совет.

– Ох, боюсь даже спрашивать, что за совет. Ты ж должен понимать, что не все такие безбашенные, как вы с Дашкой.

– Мам, чего сразу обижаешь?! Ничего непозволительного я себе не разрешаю. И вообще, пусть привыкает, ей всю жизнь придется меня такого невоспитанного терпеть.

– Всё так серьезно? – с победоносной улыбкой уточнила родительница.

– Конечно. Серьезней некуда. Всё, мамуль, спасибо за завтрак. Пойду свою вторую лучшую половинку приспосабливать к жизни со мной.

– Ты только не переусердствуй, а то сбежит еще, – не смогла промолчать довольная Любовь Николаевна.

– От меня далеко не сбежит, – с самодовольной улыбкой ответил Михаил и, подмигнув матери, пошел раскрепощать свою скромную девушку.

Катя, как раз только избавилась от пунцовых щек и, вспомнив о своем желании посетить ванную комнату, решительным шагом направилась к двери. Дойти не успела – дверь открылась, и на пороге появился довольный Михаил. Катя еще больше нахмурилась, и гордо задрав голову, собралась прошествовать мимо этого вредного мужчины, как была остановлена крепкими объятиями.

– Катюш, ты обиделась? – промурлыкал этот вредина ей на ушко. – Кать, ну, на правду же нельзя обижаться. Я же в первую очередь забочусь о тебе… И только потом уже о себе, – совсем тихо добавил он и крепче прижал её к себе.

– Потапов, имей совесть! – возмутилась она. – Отпусти меня!

– Нет, пока не простишь – не отпущу.

– Уже простила, только отпусти меня. Сейчас же!

– Раз простила, поцелуй меня, Кать.

– Ну, ты вообще обнаглел. Мы так не договаривались.

– Кать, я же не говорил тебе, что буду пай мальчиком.

– Не говорил. Но впечатление производил серьезного и взрослого мужчины.

-– Я и есть такой, но только не с тобой. Кать, ну, поцелуй меня.

Катерина глубоко вздохнула и, запечатлев его на щеке быстрый поцелуй, вновь стала пытаться высвободиться из объятий.

– Миш, я же поцеловала! Отпусти меня! – продолжала возмущаться она.

– Кать, это не поцелуй. Это издевательство какое-то. Поцелуешь правильно: с чувством, с толком, с расстановкой – обязательно отпущу.

– Потапов, если сейчас же не отпустишь меня, сам будешь виноват в случившейся катастрофе. Я тебя еще и убирать заставлю! – окончательно разозлившись, прошипела Катерина.

Он лишь понятливо улыбнулся и, подарив легкий поцелуй в кончик носа, разжал свои объятия и отпустил беглянку.

– Но поцелуй ты мне должна! – громко сказал он ей вдогонку.

– Кому должна – я всем прощаю, – недовольно пробурчала себе под нос Катя и скрылась за дверью ванной.

Горестно вздохнув, Михаил решил вернуться в кухню.

– Мам, что-то я не наелся, доставай всё обратно, – присаживаясь за стол, скорбным голосом обратился он матери.

– Та-а-ак! Ты чего такой грустный? И Катя где? – уперев руки в боки, требовательно спросила родительница.

– Сбежала Катя. – И еще один горестный вздох.

– Как? Уже? – изумилась мать.

– Угу. Корми меня. Минут двадцать у меня точно есть до ее возвращения. Сил нужно набраться, как физических, так и моральных. Бой обещает быть ожесточенным.

– Сын, хватит прикалываться! Нормально скажи, что у вас произошло и где Катерина?

– Говорю нормально. Катерина скрылась от меня в ванной. – Вздохнул, мол, пожалейте меня бедного, несчастного. – Не хочет сдаваться без боя моя крепость. Вот и нужно мне сил набраться. Есть давай!

– Ох, артист! Ну, артист! – посокрушалась Любовь Николаевна, но на стол вновь накрыла.

Пока Михаил с энтузиазмом приступил к поглощению еды, она села напротив него и с любовью стала наблюдать за сыном. Именно такую семейную идиллию нарушил телефонный звонок. Михаил горестно вздохнул. Также горестно посмотрел на тарелку с оладьями, и с огорчением понял: хорошо, что кто-то позвонил ему, а то он уже и сытый, а рука так и тянется к вкусностям. У него эта привычка с детства, когда волнуется или злится – ест всегда много. Наверное, поэтому когда-то и записался в секцию тхэквондо, чтобы всегда быть в форме и не превратиться в пончик.

– Спасибо, самая лучшая из женщин, что не дала пасть смертью голодной, – театрально произнёс Михаил и, напоследок всё же умыкнув еще один кругляш, поспешил к разрывающемуся телефону.

Любовь Николаевна звонко рассмеялась.

Артист, как есть артист.

– Чего тебе надобно, старче? – вместо приветствия задал вопрос Михаил, увидев, кто ему звонит.

– Потапов, морда ты наглая, вот ответь мне: какого чёрта моя сестра делает у тебя? – грозно спросил его непосредственный начальник.

– Не рычи, не к лицу тебе. А Катя у меня живет.

– А ко мне её нельзя было привезти? А еще лучше мне позвонить, когда эта вся фигня началась? – Всё, Морозов выходит из себя.