Вера и Марина Воробей - Боря + Лена = Л…
Но тут ее размышления и тревоги по поводу влюбленности сына прервал звонок в дверь.
«Кого это ни свет ни заря несет?» – раздраженно подумала мадам Шустова и пошла открывать.
Действительно, визитер выбрал не слишком удачное время, стрелки часов едва перевалили за десять, но, видимо, тот, кто решился побеспокоить людей в столь ранний час в воскресное утро, испытывал в этом острую необходимость.
– Юрочка, проходи, – расцвела в улыбке Людмила Романовна.
Она всем материнским сердцем одобряла дружбу сына и Юры Метелкина. Семья у него была положительная во всех смыслах. Отец возглавляет филиал банка «Северные россыпи», намек на алмазы Якутии, а мама трудилась переводчицей в совместной японско-российской фирме. В общем, их уровень.
– Здрасте, Людмила Романовна. – Юра поздоровался громко и, как показалось мадам Шустовой, был излишне возбужден.
– Что-то случилось, Юрик?
– Нет, мне Борька нужен. Он дома?
– Дома. А где же еще ему быть в десять часов. Он в ванной. Я ему сейчас скажу, что ты пришел. Проходи.
Пока мадам Шустова говорила, Юра повесил куртку и пошел в комнату к Борьке.
Людмила Романовна проследила за ним взглядом и, подойдя к двери в ванную, стукнула в нее костяшкой пальца:
– Боря, к тебе Юра пришел. – Она приложила ухо к двери: – Ты слышишь?
Шум воды прекратился. Водопад внезапно иссяк.
– Да, слышу. Я сейчас. Скажи ему, чтобы у меня посидел.
– Уже. Не спеши и как следует вытри ноги. Помни о паркете.
Мадам Шустова отправилась в комнату сына, попутно заглянув в спальню – муж спал, раскинувшись на кровати. На своей кровати. Они давно уже спали в разных постелях.
– Юрочка, а можно, я у тебя спрошу, пока Бори нет.
– Можно.
– Ты, случайно, не знаешь, с какой девочкой он встречается? – Людмила Романовна всего лишь предположила, что дело дошло до встреч, и била наугад, но, как оказалось, без промаха.
– Почему не знаю. – Юрка фыркнул и пожал плечами. – Это у нас каждому известно. С Ленкой он встречается, с Серовой, из нашего класса.
– Да? – Мадам Шустова почувствовала некоторое облегчение: все же девочка ровесница и из одного класса, но, как она ни пыталась, как ни напрягала память, к сожалению, так и не смогла вспомнить эту Лену Серову. – А она хорошая девочка? – снова спросила Людмила Романовна.
– Обычная. Я вообще-то к ней не приглядывался, – почему-то раздраженно сказал Юра. – Мне эти шуры-муры, Людмила Романовна, по барабану. – Он виновато улыбнулся. – Я хотел сказать, без разницы.
В коридоре послышались шаги сына, и мадам Шустова приложила палец к губам.
– Тшш, пусть это будет нашим маленьким секретом, – предупредила она крайне вовремя, поскольку буквально через секунду распахнулась дверь, и в комнату вошел босой, вымытый с ног до головы Борька. Из одежды на нем было только полотенце, обернутое вокруг бедер.
– Здраво!
Борька взглянул на мать, и она заспешила по своим делам.
– Привет! – Юрка хмуро улыбнулся.
– Тебе чего не спится? – Борька чувствовал себя бодро после ванной. Юрка, напротив, был какой-то обеспокоенный, нервный.
– Я к тебе по делу. Тут это… – он замялся всего лишь на миг, – в общем, мне нужно травку раздобыть для одного друга. Не можешь помочь? У тебя вроде были тропинки протоптаны.
– Я их давно позабыл. Еще в прошлом году. Знаешь, как в песне поется, позарастали стежки-дорожки. И потом анаша, конечно, наркотик, но не марихуана и не снежок, а ты из меня чуть ли не дилера сделал. – Борька сел в кресло, затянув узел на полотенце потуже. Его глаза так и впились в Юркины зрачки. – Колись, для какого друга стараешься?
– Для друга, – упрямо повторил тот, кусая ногти. – Ты его не знаешь. Мы с ним в одной группе занимаемся.
Ясен пень, о какой группе речь. Юрка после Нового года увлекся восточными единоборствами – айкидо, кунг-фу там всякие.
– И ему, значит, понадобились психотропные средства для достижения спортивных побед? – иронично поинтересовался Борька.
– Он попросил. Я пообещал разузнать. – Юрка поморщился. – Я ему обязан, понимаешь?
– Понимаю, друг, и даже сочувствую, но ничем помочь не могу! – Борька развел руками, давая понять, что тема исчерпана.
– Ладно. На нет и суда нет.
Юрка рывком встал, Борька поднялся за ним, пошел провожать и, доверительно наклонившись к уху, сказал:
– Не лезь ты в этот гадюшник. Его проблемы, пусть сам мозги напрягает, впрочем, какие у него мозги, если он марихуаной балуется.
Спустя полчаса, сидя за кухонным столом, Борька наблюдал, как мать разрезает специальной лопаткой горячую лазанью и кладет мужчинам по большому куску на тарелки. Все это происходило в молчании, впрочем, как всегда. Отец жевал, скорее всего не чувствуя вкуса и не понимая, что ест.
Родители давно уже жили в параллельных мирах, хотя и в одной квартире. Любовь между ними, если и имела когда-то место, давно прошла. Общение продолжалось на уровне бытовых проблем. Борька знал, что отец периодически погуливает на стороне, да тот особенно и не скрывал своих измен. И мать тоже об этом знала, но упорно делала вид, что ничего не происходит. При этом отец был неизменно вежлив с женой, любил сына, и Борька был стопудово уверен, что отец никогда не бросит их ради другой женщины, а мать ни за что не разведется с ним. Похоже, что родителей устраивало такое положение вещей, и Борьке оставалось только смириться с этим видимым семейным благополучием, поскольку в пятнадцать лет сложно быть независимым. Однако для себя он давно решил, что если когда-нибудь женится, то ничего подобного в своей жизни не допустит. В его сознании давно сложился образ совсем другой семьи, где все тесно привязаны друг к другу, где старшие помогают младшим, а родители верны друг другу до гроба, потому что любят, а не живут вместе из чувства какого-то там долга или в силу привычки. И Ленка, он был уверен, так же думает, ведь у ее родителей была счастливая любовь, судя по фотографии.
Мать налила отцу кофе в чашку из тонкого фарфора. Он поблагодарил кивком головы, когда она добавила кусочек сахара в крепкий напиток.
Вчера, когда Борька обедал у Лены, такого сервиза на столе не было. И не могло быть. Живется ей не так кучеряво, как ему. Он это понимал, когда без приглашения заявился к ней в гости. Но вот чего он не ожидал, так это радушного тепла, которое буквально окутало его с ног до головы в этом доме. Там в тесной кухоньке за столом не молчали, как на похоронах. Там шутили, открыто говорили то, что думали, и не заставляли человека домысливать фразу или искать в ней двойной смысл.
«У нас здесь без церемоний!» – вспомнил Борька слова Ксении Матвеевны, а вслед за ними и обалденные щи с куриными потрошками. Кусок полуфабриката чуть не застрял в горле, и Борька поспешил запить его горячим кофе.
