Николас Спаркс - Выбор
Тревис изогнул бровь:
— Я это уже слышал.
— Знаю! — огрызнулась Габи. — Я пыталась закончить, но вы мне не позволили!
Она взглянула на него точно так же, как это делала Стефани. Тревис по-прежнему понятия не имел, из-за чего Габи так взвилась. Она начала нерешительно, как будто опасаясь, что он снова ее перебьет. Тревис не перебивал — и Габи, судя по всему, вошла в ритм: она говорила все быстрее и быстрее. Рассказала, как нашла этот дом, как радовалась покупке, потому что долго мечтала о том, чтобы обзавестись собственным жилищем, а затем перешла к Молли, у которой набухли соски. Поначалу Тревис не мог понять, кто такая Молли, так что эта часть монолога обрела несколько сюрреалистическое звучание. Но по мере того как соседка продолжала, он наконец сообразил, что речь о колли, которую он время от времени видел на прогулке с хозяйкой. Потом Габи заговорила об уродливых щенках, о том, что категорически против убийства, а еще почему-то — о рвоте и о каком-то докторе Мелтоне, «который здесь вообще ни при чем». Честно говоря, все это казалось бессмысленным до тех пор, пока соседка не начала тыкать в сторону Моби. Тревис сложил фрагменты воедино, и до него дошло: Габи считает, что его боксер повинен в беременности Молли.
Он хотел сказать, что Моби не виноват, но Габи так разошлась, что Тревис решил: пусть сначала закончит, протесты потом. К этому времени ее речь текла рекой, фрагменты личной жизни то и дело внезапно проскакивали в рассказе — маленькие обрывки, как будто ни с чем не связанные, вперемежку со взрывами гнева в его адрес. Тревису казалось, что Габи не замолкала минут двадцать, но он знал, что это не так. И все-таки выслушивать от посторонней женщины обвинения в том, что ты плохой сосед, не так уж приятно — и еще Тревис не мог согласиться с тем, что она говорила о Моби. Моби, по его мнению, был лучшей собакой на свете.
Габи все-таки делала паузы, и тогда Тревис безуспешно пытался возразить. Но толку было немного, потому что она сразу его перебивала. Он слушал и — по крайней мере в те моменты, когда соседка не обвиняла его — ощущал в ее речи нечто вроде отчаяния, даже замешательства. Собака, сознавала это Габи или нет, была лишь частью проблемы. Тревис испытал прилив сострадания и поймал себя на том, что кивает — просто чтобы показать, что внимательно слушает. То и дело Габи обращалась к нему с вопросом — но сама же и отвечала прежде, чем он успевал открыть рот. «Разве соседи не должны обдумывать свои поступки?» Он собирался сказать: «Да, разумеется», — но она его опережала: «Конечно, должны!» И Тревис снова кивал.
Закончив наконец свою тираду, Габи потупилась. Хотя ее губы по-прежнему оставались сжатыми в нитку, Тревису показалось, что девушка готова заплакать. Он задумался, не предложить ли ей платок. Платки лежали в доме слишком далеко, но он вспомнил, что возле гриля должны быть салфетки. Тревис быстро встал, нашел несколько штук и принес. Поколебавшись, она взяла салфетку и промокнула уголки глаз. Теперь, когда Габи успокоилась, Тревис заметил, что, она милее, чем ему показалось на первый взгляд. Она прерывисто вздохнула.
— Вопрос в том, что вы собираетесь делать.
Тревис помедлил, пытаясь понять, на что она намекает.
— Делать — по поводу чего?
— По поводу щенков!
Он услышал, как в ее голосе вновь нарастает гнев, и вскинул руки, надеясь успокоить гостью.
— Давайте начнем сначала. Вы уверены, что Молли беременна?
— Конечно! Вы что, совсем меня не слушали?
— Ее осмотрел ветеринар?
— Я фельдшер. Два с половиной года училась в медицинском колледже и прошла стажировку. Я сумею распознать беременность.
— Не сомневаюсь — если дело касается людей. Но у собак все по-другому.
— Откуда вам знать?
— Я хорошо разбираюсь в собаках. Я…
Ну да, разумеется, подумала Габи, жестом заставляя его замолчать.
— Она двигается медленнее, странно себя ведет, у нее набухли соски. Что еще это может быть?
Честное слово, каждый мужчина, у которого в детстве щенок, считает себя специалистом по собакам.
— А вдруг у Молли инфекция? Вдруг соски отекли из-за этого? Странное поведение может объясняться тем, что собака испытывает боль, если заболевание достаточно серьезное.
Габи открыла рот и тут же осознала, что даже не подумала об этом. Соски действительно могли набухнуть от инфекции — например, от мастита, — и на мгновение она ощутила прилив облегчения. Но когда Габи хорошенько подумала, иллюзии развеялись. Речь шла не об одном-двух сосках. Все набухли. Она скрутила салфетку и мысленно приказала Тревису слушать молча.
— Молли беременна, и у нее будут щенки. И вы поможете мне их пристроить, поскольку я не собираюсь топить бедняжек!
— Я уверен, что Моби не виноват.
— Я знала, что вы это скажете.
— Но…
Она в ярости тряхнула головой. Как это типично. Беременность — всегда проблема женщины. Габи встала.
— Вам придется нести некоторую ответственность. И я надеюсь, вы прекрасно понимаете, что пристроить щенков будет непросто.
— Но…
— Господи, что это было? — поинтересовалась Стефани. Габи исчезла по ту сторону изгороди; через несколько секунд Тревис увидел, как она закрывает за собой входную дверь. Он по-прежнему сидел за столом, чувствуя себя слегка ошеломленным, когда заметил сестру.
— И долго ты здесь была?
— Достаточно долго, — ответила она, направилась к холодильнику и взяла себе пива. — Сначала я думала, что она тебе врежет. Потом мне показалось, что она сейчас заплачет. А потом она как будто снова собралась тебе врезать.
— В общем, ты права, — признал Тревис и потер лоб, все еще обдумывая случившееся.
— Как всегда, твои подружки от тебя без ума.
— Это не подружка. Это моя соседка.
— Еще лучше. — Стефани села. — И давно встречаетесь?
— Мы не встречаемся. Сегодня вообще увиделись впервые.
— Впечатляет, — заметила сестра. — Я и не подозревала, что у тебя такой талант.
— Какой?
— Внушать людям ненависть с первого взгляда. Это редкий дар. Обычно требуется какое-то время, чтобы человек узнал тебя получше.
— Очень смешно.
— А ты, Моби… — обернулась она к псу и погрозила пальцем, — мог бы быть и повнимательнее.
Моби завилял хвостом, встал, подошел к Стефани И ткнулся носом ей в колени. Она оттолкнула его, лишь вынудив пса повторить свою попытку.
— Полегче, ты, старый прохвост.
— Моби не виноват.
— Я в курсе. Впрочем, не то чтобы твоей соседке было приятно это слышать.
— Она просто расстроена.
— Ясное дело. Я далеко не сразу поняла, о чем вообще речь. Но должна сказать, было увлекательно.
