Лиз Айлэнд - Розовое гетто
Но Мерседес не собиралась поднимать меня на смех.
— Гений, — повторила она.
Я посмотрела на стопку листов, которая лежала перед ней. К собственному ужасу, узнала рукопись Флейшмана, а желтые птички, разбросанные по тексту, указывали, что она отнеслась к сочинению серьезно. Что рукопись ей понравилась. Она даже принесла ее на совещание, чтобы поставить всем в пример, а такое случалось крайне редко.
Я вжалась в стул.
— Ребекка принесла мне книгу, которая открывает новое направление. Ничего подобного раньше мы не делали. Я уже сделала копию и отдала Арту. Он прочитал первую главу и пришел в восторг.
Я стала сползать со стула. Так вот почему Арт остановился у моего кабинета.
Мэри Джо с подозрением смотрела на рукопись.
— Если мы не делали ничего подобного, почему ты думаешь, что книга подойдет для «Кэндллайт»?
— Потому что перед ней нельзя устоять, — выпалила Мерседес. — Это сочетание Ника Хорнби и Бриджет Джонс плюс немного Роберта Джеймса Уоллера.
— Кто такой Роберт Джеймс Уоллер? — спросила Маделайн.
— «Мосты округа Медисон», — объяснил ей кто-то.
Она наморщила лобик:
— Этот занудный фильм? Но он же о стариках.
— Я только хочу сказать, что книга эмоциональная, трогательная. Но при этом и веселая. Ника Хорнби там больше всего.
Андреа покачала головой:
— Я поняла. Новый голос в женской литературе — мужчина. Великолепно.
— Это любовный роман с перчинкой, — кивнула Мерседес. — Герой, который выводит из себя, но остается желанным. В фильме эту роль отлично исполнил бы Джон Кюсак.
— Ой! Мне нравится Джон Кюсак! — воскликнула Маделайн. А может, хором воскликнули все сидящие в конференц-зале. Кому же не нравился Джон Кюсак?
Теперь уже никто не собирался спорить, что эта книга — удачная находка.
Мне хотелось биться головой об стол. Наконец-то я поняла, что означает выражение «катастрофический успех».
Как ей могла понравиться эта книга? И что мне теперь делать? Мои наихудшие страхи сбылись. Я навечно останусь на бумаге бывшей подружкой, невротичной последовательницей Дженни Крейг.
Мерседес постучала ручкой по лежащему перед ней блокноту.
— Раз уж мы заговорили о фильмах… — Она нашла взглядом Лайзу, которая сидела чуть ли не у самой двери. — Лайза, проследи, чтобы рукопись попала на киностудии. Быстро.
— Но у нас нет контракта, — пискнула я.
И никогда не будет. Перед моим мысленным взором пронеслись «картинки» вчерашнего вечера. Я точно помнила, как Уэнди заявила «через мой труп» и «в тот самый момент, когда в аду начнут продавать мороженое», оценивая шансы Флейшмана опубликоваться в «Кэндллайт».
Вот влипла! Я не хотела, чтобы эта книга увидела свет, но если бы этого не произошло, вину возложили бы на меня. Из гениев переквалифицировали бы в круглые идиотки. Классическая ситуация: куда ни кинь — всюду клин.
Я отчаянно пыталась отыскать в сложившейся ситуации светлую сторону. Ладно, по всему выходило, что книга должна была отлично продаваться. Может, я преувеличила личный аспект. Флейшман вставил в историю кусочки автобиографии, но что с того? Многие ли это заметят? Может, несколько наших общих знакомых, все мои родственники, но надо ли принимать их во внимание?
— С этим проблемы быть не должно, не так ли? — спросила Мерседес. Посмотрела на меня, возвращая к вопросу приобретения прав. Я впала в панический ступор. — Как я понимаю, это первая книга, а ты к тому же знаешь автора лично…
В конференц-зале, как мне показалось, воцарилась гробовая тишина. Я откашлялась.
— Так и есть, но…
— Исходя из посвящения, я предположила, что ты очень близко знакома с этим Джеком Флейшманом. — Мерседес глянула на первую страницу. — «Ребекке Эббот, которая вдохновляла меня на все строки…»
Мэри Джо стрельнула в меня любопытным взглядом.
— Какой-то персонаж срисован с тебя?
Мерседес разве что не хлопнула себя по лбу.
— Ты очень похожа на эту Ренату, не так ли?
— В нее влюбляются? — последовал вопрос одной из редакторш.
— Нет, ее бросают. — Теперь откашлялась Мерседес. — Извини, ее отсекают, рвут с ней отношения. — Она наклонилась ко мне: — Ты действительно потеряла невинность на заднем сиденье мини-вэна «крайслер»?
Я застонала.
— Это же художественное произведение.
— Одну секунду… — сказала Андреа и замолчала. Судя по всему, складывала два и два. Я пыталась остановить ее полным мольбы взглядом, но она SOS не уловила. — Флейшман? Твой сосед? Этот безумный парень, который прилетел в Портленд? Когда ты была там на конференции?
— Да. — Мой голос стих до мышиного писка.
Она покачала головой:
— И теперь он написал книгу о том, как бросает тебя? Говнюк.
С одной стороны, я бы с радостью придушила ее. С другой — я понимала, что будет лучше, если все выплеснется сразу, а не будет вылезать частями и в самые неподходящие моменты.
Вероятно, Мерседес мое унижение совершенно не волновало.
— Прекрасно! Если этот парень живет с тобой, заключить с ним контракт не составит труда.
Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы освободить горло от огромного комка, лишившего меня дара речи.
— Не совсем так. И я не знаю, только ли нам он предложил свою рукопись.
Последнее заявление вызвало гул недовольства. Подобная политика (одновременное направление рукописи в несколько издательств) не приветствуется. Во-первых, если книгу хотят взять не в одном, а в двух или трех издательствах, возникают трения. Одному издателю приходится перебивать ставку другого, а это никому не нравится. В «Кэндллайт» ценили верность авторов. А одновременная отправка рукописи в несколько издательств, пусть автора-новичка, предполагала отсутствие этой самой верности.
Мерседес нахмурилась. Она-то решила, что дело в шляпе.
— У него есть агент?
— Нет. — По крайней мере в этом я не сомневалась.
— Тогда, полагаю, проблем не возникнет.
— Двадцать штук? — спросила Мэри Джо.
— Надеюсь, не больше.
Двадцать тысяч? Голова у меня пошла кругом. Хотелось рыдать. Мне придется предлагать Флейшману двадцать тысяч долларов за то, что он прилюдно оскорбляет меня на страницах своей книги?
Я все еще думала об этом, когда редакторам начали раздавать списки долгов.
— И кто чемпион этой недели? — спросил кто-то.
Я посмотрела на листок и ахнула.
Мэри Джо рассмеялась, посмотрела на меня. Сверкнула улыбкой.
— Похоже, что гений.
По пути на интервью я забежала в «Блуми». Накрасилась, купила веселенький шарфик (на распродаже, всего за двадцать три доллара, считай, украла) вроде того, что носила Мерседес. И к тому времени, когда покинула магазин, выглядела уже более презентабельно — во всяком случае, от плеч и выше.
