Бетти Махмуди - Пленница былой любви
Наша соседка Малиха плохо говорила по-английски, но очень дружелюбно относилась ко мне. Благодаря ей я лучше стала понимать персидский.
Список гостей, предложенный Муди, свидетельствовал о том, как изменился круг наших друзей и как сблизился мой муж с Элен и Хормозом. Муди тоже чувствовал, что они старались нам помочь в кризисных ситуациях.
На этот раз Махтаб не хотела торт из кондитерского магазина. Она попросила, чтобы я сама испекла пирог. Это оказалось непросто.
Пирог получился сухой и ломкий, но Махтаб осталась довольна. Особенно ей понравилась дешевая пластмассовая куколка, положенная внутрь пирога.
День рождения Махтаб выпадал в этом году на один из многочисленных религиозных праздников. Это был нерабочий день, и мы планировали скорее обед, чем ужин.
Я приготовила ростбиф с картофельным пюре и поджаренной фасолью, которую очень любила Элен.
Пришли все, за исключением Элен и Хормоза. Пока мы ждали их, Махтаб стала открывать пакеты с подарками. Малиха принесла ей Мышку Муш с огромными оранжевыми ушами – любимую по мультипликационным фильмам игрушку в Иране. У Шамси и Зари для Махтаб был редкий подарок – свежий ананас. Мы с Муди подарили блузку и брючки любимого ею цикламенового цвета. Кроме того, мы подарили нашей дочурке велосипед тайваньского производства стоимостью в 450 долларов.
Элен с Хормозом появились только к вечеру, изумленные, что мы уже пообедали.
– Ты же пригласила нас на ужин, – сказала Элен. В ее голосе чувствовалась обида.
– Я определенно приглашала вас на обед, – возразила я, – произошло какое-то недоразумение.
Еще долго Хормоз ворчал на жену в нашем присутствии. Она молча опустила покрытую чадрой голову.
Судьба Элен была для меня стимулом в неустанных поисках способов побега из Ирана. Конечно, и без этого негативного примера я делала бы все, что в моих силах, но ее ситуация подсказывала мне, что следует торопиться. Чем дольше я оставалась в Иране, тем больше опасалась, что я стану похожей на нее.
В нашей жизни в Иране наступил переломный момент. Хотя настоящие условия были несравненно лучше, однако именно поэтому возрастал риск смириться с действительностью. Возможно ли было достичь относительного счастья здесь, в Иране, рядом с Муди?
Каждый вечер, отправляясь в постель с Муди, я знала наверняка, что ответом на этот вопрос будет «нет!». Я ненавидела мужчину, с которым спала. Более того, я боялась его. Сейчас он был уравновешенным, но я знала, что это не продлится слишком долго. В глубине души я чувствовала, что следующий взрыв безумия и грубости является лишь вопросом времени.
Теперь я часто могла пользоваться телефоном; достаточно часто, хотя и тайно, могла навещать посольство; возобновила свои усилия в поисках того, кто мог бы и хотел бы мне помочь. К несчастью, оборвалась самая надежная ниточка на пути к свободе: телефон госпожи Алави не отвечал. После многих безрезультатных попыток мне снова удалось связаться с Рашидом, друг которого переправлял людей в Турцию. Он опять отказался организовать побег вместе с ребенком.
Нужно было искать кого-то другого. Но кого?.. И как?..
Я смотрела на адрес, который был нацарапан на клочке бумаги, втиснутом мне в ладонь.
– Иди по этому адресу и спроси шефа, – было велено мне.
Меня направлял доброжелатель. Открыть его имя означало обречь его на смерть в Исламской Республике Иран.
Это был адрес учреждения, находящегося на другом конце города, так что предстояло долгое и мучительное путешествие по запруженным улицам. Я решила отправиться туда немедленно. Махтаб была со мной. Время приближалось к обеду, и я не знала, удастся ли мне вернуться домой до прихода Муди. Все более дерзко я пользовалась свободой. При необходимости можно будет купить что-либо и этим объяснить опоздание. По крайней мере, один раз он поверит.
Я не могу ждать. Чтобы выиграть время, я вызвала дорогостоящее такси по телефону, вместо того чтобы искать оранжевое. Несмотря на это, поездка была длительной и изнуряющей. Махтаб не спрашивала, куда мы едем.
Наконец мы добрались. Это было обыкновенное бюро. У секретаря я спросила, как можно пройти к директору.
– Идите налево, затем в конце холла по ступенькам вниз, – ответила она.
Мы с Махтаб пошли в указанном направлении и оказались в цокальном этаже. В приемной для посетителей я попросила Махтаб:
– Подожди здесь минутку. Она согласно кивнула головой.
– Где можно найти директора? – снова спросила я проходящего мимо сотрудника.
– В конце холла, – указал он на кабинет в стороне, и я решительно направилась туда.
Постучав в дверь и услышав мужской голос, я в соответствии с инструкцией назвала себя:
– Я – Бетти Махмуди.
– Войдите, – ответил мне мужчина на хорошем английском языке.
Сжимая мою ладонь, он сказал:
– Я ждал вас.
Он закрыл за мной дверь и, улыбаясь, пригласил меня сесть. Это был худощавый, невысокого роста мужчина, элегантно одетый. Он сел за стол и завязал со мной свободную беседу.
Я знала историю сидящего передо мной мужчины. В свое время он питал надежду покинуть Иран вместе с семьей, но обстоятельства сложились иначе. На работе он был процветающим бизнесменом, всецело поддерживающим правление аятоллы Хомейни. Дома же становился самим собой.
Его знали под несколькими именами. Я называла его Амаль.
– Я очень сочувствую вам, – сказал он без всякого вступления. – Я сделаю все возможное, чтобы вывезти вас отсюда.
Его открытость весьма импонировала, но вместе с тем пугала. Он знал обо мне все и был уверен, что сможет мне помочь, но я уже пережила подобные ситуации с Триш и Сьюзан, с Рашидом и его приятелем, с таинственной госпожой Алави.
– Послушайте, уже несколько раз меня обещали вывезти из страны, но всегда вопрос упирался в моего ребенка. Я не поеду без моей дочери. Если ее нельзя вывезти, то и я не поеду. Давайте решим это сразу, потому что нет смысла терять время.
– Я уважаю ваше желание, – сказал он. – Если вы настаиваете, то я вывезу вас обеих. Нужно быть только терпеливой, ибо не знаю, как и когда мне удастся организовать это.
Я почувствовала, как в моем сердце разливается тепло и становится светло и ясно, хотя и старалась не поддаваться этому состоянию.
– Вот номера моих телефонов, – сказал он, быстро записывая что-то на листочке. – Я поясню вам сейчас, как они закодированы. Это служебный и домашний. Можете звонить в любое время. В случае надобности делайте это без малейшего колебания. Я должен как можно чаще иметь о вас информацию. Я не могу рисковать, связываясь с вами дома. Ваш муж мог бы это неправильно понять, мог бы приревновать, – Амаль рассмеялся.
