Дженнифер Холл - Звездное качество
— Я так не думаю.
Дэниэл гневно помахал кипой счетов.
— А я думаю, что да. Это мне приходится оплачивать повсюду счета, не тебе. Ты заслуживаешь взбучки, — он внимательно посмотрела на белые хлопковые широкие брюки Джейма, свитер для тенниса, легкие кожаные туфли, золотые часы и браслет. — Глядя на все это, не скажешь, что ты в чем-то нуждаешься.
— Давай назовем их чаевыми. Мне положено. Наглость Джейма привела Дэниэла в ярость.
— Тебе ничего не положено, ничего, когда речь идет о моих деньгах!
— Затягиваешь кошелек, да, Дэни? Тогда послушай меня, послушай хорошенько. Я мирюсь со многими твоими закидонами: не хожу на твои увеселительные мероприятия и не показываюсь с тобой на людях, потому что ты боишься, что они скажут. Я не могу иметь здесь друзей. Ты общаешься со мной только тогда, когда тебе хочется трахаться, — рассвирепев, Джейм швырнул пакеты в сторону Дэниэла. — Это цена, которую ты должен заплатить за оказываемые услуги.
— Больше твои услуги не понадобятся. Если тебе очень нужна твоя свобода — дверь открыта.
Глаза Джейма сузились и безобразная улыбка заиграла у него на губах.
— Задумал заменить меня, Дэни? Наверное, на того итальянского жеребца, с которым сошелся в Небраске? — он заметил, как удивление и вина промелькнули на лице Дэниэла. — Пусть это тебя не шокирует. У меня есть свои шпионы. — Джейм скрестил руки на груди. — Если хочешь избавиться от меня, Дэни, — чудесно. Но ты от меня легко не отделаешься. Я привык к определенному уровню жизни. Думаю, что мне причитается небольшая плата за услуги.
— Сколько?
— Дай подумать.
Собирая разбросанные пакеты, Джейм прикидывал, сколько вытянуть с Дэниэла. Почему бы не назвать кругленькую сумму?
— Сто тысяч хватит, — сказал он. — Плюс то, на что мне содержать свой «ягуар», и еще тебе придется заплатить за квартиру до конца года, — он стал подниматься по лестнице. — Иди и выпиши мне чек. Я начну укладывать свои вещи. К концу дня меня здесь не будет, и ты никогда меня не увидишь, — он широко улыбнулся Дэниэлу. — Обещаю.
В своем кабинете Дэниэл дрожащей рукой выписал чек на сто тысяч долларов. Джейм все повернул так, как он и не ожидал. Но это не имело значения. Это был шантаж, чистейший шантаж, но его это не беспокоило. Он только хотел, чтобы Джейм убрался из его дома… из его жизни. Тогда они с Питером смогут начать новую жизнь. Быть с Питером стоило больше, чем сто тысяч долларов.
Джейм укладывал свои вещи, как и обещал Дэниэлу. У него не было причин не делать этого. Он знал, что Дэниэл ему заплатит. Но Дэниэл думает, что больше его не увидит. Он ошибается. Увидит. Пока колодец Дэниэла будет полным, он будет возвращаться снова и снова. До тех пор, пока колодец не иссякнет. А затем Джейм обдумает свою месть.
* * *— Удивляешься, почему я захотела увидеть тебя? — спросила Габриэль, холодно глядя на мужчину, который пытался убить ее. — Позволь мне вытащить тебя из твоего несчастья. Я не злопамятна, к счастью для тебя. Мои требования просты. Дай мне то, что я хочу, и у нас не будет проблем. Иначе ты окажешься за решеткой.
Марк Бауэр покрылся холодным потом. Страх на его лице проступал все отчетливее с каждым словом, произнесенным Габриэль, в его памяти воспроизводилась ночь, когда он пытался задушить ее.
…Этого Марку было больше, чем достаточно. Последний разговор с Габриэль переполнил чашу его терпения. Его тошнило от этих Фонтано и их требований. Пол Фонтано держал его за ребра, а теперь Габриэль вцепилась, словно клещ. Его мутило от мысли плясать под их дудку.
При первой же возможности он стремительно понесся в дамскую комнату, где, как он заметил, исчезла Габриэль после столкновения с Хизер. Он обнаружил ее кашляющей и растирающей горло. Она бросила на него сердитый, мрачный взгляд.
— Похоже, в этот вечер у меня одни неприятности. Чего ты хочешь?
— Что ты сказала Хизер? — он услышал только две убийственные фразы, которыми они обменялись, и мог представить, что ей наговорила Габриэль, чтобы привести Хизер в ярость. — Если ты что-нибудь сделала, чтобы подвергнуть опасности мой фильм…
— Ты, наверное, имеешь в виду наш фильм?
— Ты никогда с этим не примиришься? — закричал он, расходясь не на шутку. — Выбрось это из своей дубиноголовой башки! Ты не будешь сниматься в «Долгой дороге домой»!
— Тогда и тебя там не будет. После того, как я сообщу отцу ход событий в моей интерпретации о том, что было между нами, ты не только не будешь работать над этим фильмом, но и покинешь этот город.
— Ты не посмеешь этого сделать!
— Хочешь поспорить?
Марк понял, что Габриэль говорила серьезно. По ее словам было видно, что она не шутит.
— Может быть, я где-то был неправ, — поспешно начал он. — Возможно, я найду для тебя небольшую роль.
— Я хочу роль Оливии.
— Габриэль, поверь мне, — умолял он. — Оливия не твоя роль, по крайней мере сейчас. Тебе необходимо… Она перебила его.
— Я хочу роль Оливии.
— Габриэль, пожалуйста, — он в отчаянии схватился за голову. — Будь благоразумна.
— Я хочу роль!
— Ты не можешь ее иметь! — закричал он, его терпение кончилось. — Я никак не могу позволить, чтобы такая бездарная актриса, как ты, погубила мою картину!
— В таком случае, распрощайся со своей карьерой в кино, — прошипела она, и в ее глазах промелькнул садистский блеск. — Сегодня твой последний вечер в Тинзельтауне. Я бы на твоем месте выбралась отсюда и наслаждалась, пока еще есть такая возможность.
Марк схватил ее, когда она собралась уходить.
— Ты не можешь так поступить со мной!
Все годы тяжелой работы были напрасны. Как только Габриэль выйдет из этой комнаты, все будет кончено. Он знал, что она выполнит свое обещание. И не мог представить, что больше никогда не поставит ни одного фильма, не будет заниматься любимой работой, тем, чем он только и жил.
— Убери от меня руки, — приказала она.
— Нет, Габриэль, ты должна выслушать меня.
— У тебя был шанс, но ты упустил его, — она освободилась.
— Нет. Я не позволю этого тебе! Не позволю! — закричал он, набрасываясь на нее сзади. Схватив ее за горло, он сжал его изо всех сил…
Губы Марка нервно подергивались.
— Габриэль, поверь, я не собирался задушить тебя. Ты просто зашла слишком далеко.
— Все, что бы ты ни говорил, тебе не поможет, — за это сажают за решетку.
— Да, — честно признал он. Он знал, что его слова звучали глупо, но правдиво. Но он не был насильником и не собирался задушить Габриэль. Воспоминания о лежащей у его ног Габриэль заставляли Марка мучиться неделями. Его совесть не позволяла забыть содеянное им. Он перестал спать ночами. Только съемки «Долгой дороги домой» на время дали ему возможность отойти от адских пыток, вытеснить Габриэль из головы.
