Пенелопа Уильямсон - Неукротимое томление
Это было не только дурно, но и невыносимо для нее, и она отвела взгляд, повернувшись к проповеднику.
— У меня есть еще одно предложение, Калеб...
— Ого! Берегитесь, преподобный! — сказал Тайлер с улыбкой. — Пожалуй, она напишет для вас следующую проповедь!
— Возможно, это было бы не так уж плохо, — серьезно ответил Калеб.
В этот момент полковник Бишоп подошел к дверям и позвал преподобного. Делия поняла, что, несмотря на все ее благие намерения, она сейчас останется наедине с Тайлером. Но ведь они в безопасности здесь, в церкви, разве не так?
— Не волнуйся, — сказал Тайлер, словно читая ее мысли, — обещаю вести себя хорошо сегодня. — Он с улыбкой предложил ей руку. — Может, присоединимся к остальным и перекусим? Вести себя хорошо — чертовски трудно, и я умираю с голода.
Смеясь, Делия встала и оперлась на его руку.
— Стыдись, Тайлер! Как можно говорить такое в церкви!
Его камзол был таким мягким на ощупь, а рука такой твердой и сильной! Делия сразу поняла, что нельзя было дотрагиваться до него, даже так невинно. Она отпустила его руку и пошла на шаг позади него.
— Делия...
Она ждала с трепещущим сердцем, вся охваченная смятением. Но и сама не знала, чего ждет.
— Ты съела хоть кусочек медвежатины? — спросил он, лениво улыбаясь... и сердце у Делии растаяло.
Она передернула плечами, и глаза ее округлились.
— Ты что — глухой? Я не собираюсь даже прикасаться к этому вонючему мясу!
Тайлер засмеялся, и кровь в ней заиграла.
Но когда он обвил ее рукой, выводя из церкви, Делия не упала к его ногам, хотя ей казалось, что это вот-вот произойдет.
Увидев, к своему облегчению, Энни Бишоп, Делия поспешила к ней, таким образом ускользнув из объятий Тайлера, от которых ее бросало то в жар то в холод.
— Энни! Как же я хотела увидеть вас, — довольно фальшиво воскликнула она.
Энни нахмурилась, чтобы скрыть радость от встречи.
— Ты уже прочитала «Эссе» Бэкона?
Делия уставилась на носки своих туфель.
— Да нет еще... Я была немного занята...
Энни громко фыркнула.
— Ну, конечно! Занята! Трудилась как рабыня на своего муженька и его бесценных дочек!
Делия схватила ее за руку.
— О, Энни, пожалуйста, помолчите и выслушайте меня. У меня есть замечательная мысль...
Тайлер и Энни уставились друг на друга. Заметив это, Делия притворилась оскорбленной.
— Но это действительно хорошая мысль, Энни. По-моему, вы должны стать директором школы в Мерримитинге.
Худые плечи Энни недоуменно приподнялись.
— Но ведь я женщина!
— Разве? Могу поклясться, что ни один мужчина не годится вам в подметки в этом деле! К тому же никто из них пока и не подумал заняться этим, а между тем дети подрастают. Помимо всего прочего, вы сэкономите городу десять фунтов, которые удерживает с нас Бостон за то, что у нас нет школы!
Энни переглянулась с Тайлером; в ее глазах горело восхищение.
— Еще ни в одном городе директором школы не была женщина!
— Это правда, — улыбаясь подтвердил Тайлер, — но едва ли существует закон, запрещающий это.
Энни снова фыркнула.
— Его нет лишь потому, что это до сих пор никому не приходило в голову. Народ здесь, сами знаете, очень держится старых традиций. Они не позволят их нарушать.
— Тоже верно, — сказал Тайлер.
— Но ты же можешь поговорить с ними, Тай, — вставила Делия. Ее взгляд выражал убеждение, что он может все.
Улыбка Тайлера померкла.
— Подожди, но...
— Кстати, я прочла больше книг, чем кто-либо в Майне — женщины, мужчины или индейцы, — заметила Энни.
Тайлер снова рассмеялся.
— Твоя правда, если только Делия не станет соперничать с тобой!
Энни фыркнула.
— Надо поговорить об этом с Джайлзом. Нет, черта с два я это сделаю! Он наверняка скажет «нет», если я спрошу его мнение. Лучше уж просто поставить его перед фактом, когда все решится. Ведь он никого, кроме себя, не видит.
Из молельного дома слышался смех и доносился аромат поджаренных зерен. Занятая своими мыслями, Энни направилась туда, бормоча что-то про учебники, буквари, тетради и покачивая головой.
Обернувшись, Делия встретила взгляд Тайлера, прикованный к ней. У него было странное выражение лица.
— На что это ты так смотришь? — вспыхнула она.
— На тебя. Иногда ты просто поражаешь меня, Делия.
Делил скорчила такую же, как Энни, гримасу, и вслед за ней переступила порог.
— И нечего пялиться на меня. Это невежливо!
***
— Кстати, о том медведе, которого ты убил на днях, Тай, — сказал Сэм Рандольф, обтачивая перекладину для новой кровати. Его семейство непрестанно увеличивалось, а потому казалось, что Рандольфам всегда нужна новая кровать. — Эта тварь, верно, была величиной с гору!
— Может, и так, — зажав в зубах черенок трубки, процедил Тайлер. — Но, честно говоря, мне было так страшно, что я все время зажмуривал глаза.
Мужчины рассмеялись и закивали головами, хотя все знали, что Тайлер Сэвич не смог бы убить такого медведя, если бы боялся и закрывал глаза от страха.
Но нормальный мужчина из Майна никогда не хвастает своими успехами. Гораздо лучше это делают за него друзья.
Тай наклонился и достал уголек щипцами из огня. Когда он положил его в трубку, дым пошел на женскую половину комнаты, где Делия наблюдала, как Элизабет управляется с прялкой. Уже в сотый раз их глаза встретились... и разошлись.
Элизабет Хукер постукивала веретеном, вертя большое колесо, откидываясь назад и проверяя ровность нити, выходящей из-под ее пальцев. Наблюдая за ее быстрыми, ловкими движениями, Делия приоткрыла рот и напряженно склонила голову. И в этот момент она казалась Тайлеру прекрасной.
Она была неотразима и тогда, когда Ханна Рандольф сказала ей что-то шутливое, и Делия, смеясь, откинула голову, хотя шутка, возможно, относилась к ней. Тайлер знал, как нелегко Делии отстоять свое место среди женщин Мерримитинга, и он гордился ею, думая о ее упорстве и настойчивости.
Тайлер пришел на собрание лишь для того, чтобы повидать ее, другой причины у него не было. Однако он пытался убедить себя в том, что чувствует ответственность за нее, а потому и делает это. Он должен был знать, счастлива ли она и хорошо ли живется ей с Нэтом Паркесом. Он хотел взглянуть на нее спустя полтора месяца после свадьбы. — Смогла ли Делия Макквайд полюбить мужа? И полюбил ли ее Нэт? Если так оно и есть, может, ему и удастся забыть ее.
Но он должен был убедиться в этом.
Каждый раз, когда она говорила с мужем, Тайлер ощущал приступ тошноты. Если она улыбалась Нэту, в горле у Тайлера застревал крик, у него непроизвольно сжимались кулаки. Во время обеда она один раз ласково прижалась к Нэту, коснулась грудью его плеча, дотронулась до его локтя и сказала ему на ухо что-то такое, отчего Нэт покраснел. Тайлер почувствовал, что готов убить, но не его, а ее. Ему хотелось сжимать ее горло и кричать: «Ведь ты не любишь его, Делия, черт возьми! Ты же любишь меня! Меня!!»
