Ребекка Кэмпбелл - Рабыня моды
— Пап, я все испортила.
— О, мне очень жаль.
— Никогда не знаешь, Кэти, — сказала мама, — может, он еще вернется.
—Да, — сказала я, чтобы успокоить их, — конечно, все может быть.
— Представь, твой отец однажды совершил огромную ошибку и считал, что все потеряно. Но я простила его и рада, что сделала это.
Отец повернулся к маме, улыбнулся и взял ее за руку. В чем был его грех? Мне стало интересно. Не может быть, чтобы это оказалась другая женщина! Но тогда что еще? И неожиданно я увидела, что мои родители — обыкновенные люди, испытывающие те же страсти и соблазны, что и я. Понимаю, я не оригинальна и не первая осознала: о, посмотрите, старшее поколение — тоже люди! И все же для меня это было равноценно открытию, и, как ни парадоксально, я увидела мать и отца в более четком, но мягком свете: с большей ясностью и все же с большим сочувствием.
***
Притворяться, что мои родители перестали раздражать меня, просто невозможно. Но раздражение теперь сопровождала любовь, которая, как я обнаружила, была аккуратно спрятана в потаенный уголок моей души, как будто в глубины шкафа. По-прежнему меня до слез раздражала манера отца неожиданно заканчивать предложение, которое он начал говорить неизвестно кому много лет назад. И привычка матери смотреть любой, даже самый старый фильм, постоянно задавая вопросы о том, что происходит, кто чей муж или почему один человек выстрелил в другого, или пронзил мечом его сердце, или улетел на воздушном шаре. Но несмотря на это, мне уже не хотелось убежать из родного дома, и я перестала стыдиться родителей.
Глава 18
Странные встречи
Приближался конец января, и большинство образцов были уже готовы. Показ моделей позволил нам лучше понять, чего именно мы хотели добиться. Одна или две модели не очень удались, и мы от них отказались, а некоторые, хотя и очень привлекательные, оказались затратными по времени и финансам. Но в целом наша маленькая коллекция удалась. Ничего выдающегося — о ней не будут написаны статьи, и ни одна актриса не наденет «КК» на премьеру, — но я была довольна проделанной работой и уверена, что мы сможем продать все.
Латифа работала очень хорошо, ее уверенность в своих силах росла, и осанка улучшалась с каждым часом. Девушки-швеи, на которых мы сделали ставку, смогли справиться со своей задачей: количество затраченных усилий перешло в качество. Джонах, грустно покачивая головой, сказал, что это очень «по-гегелевски». Даже Камил удивил всех, продемонстрировав, что в некоторых делах от него все же была польза. Оказалось, ему можно поручить подбор пуговиц и фурнитуры. Еще более удивительным было то, что он замечал все дефекты кроя одежды, и я не раз интересовалась его мнением о силуэтах юбок или брюк.
Дела шли настолько хорошо, что я решила побаловать себя и пройтись по магазинам: мне необходимо было купить новую обувь. Отсутствие общественной жизни и арендной платы одновременно означало, что моя финансовая ситуация не находится в критическом состоянии, но все еще требует интенсивной терапии.
Я изучала витрины на Саут-Молтон-стрит и вдруг услышала, как кто-то окликнул меня — голос был мягкий и тревожный, как мотылек, садящийся на лицо ребенка.
— Неужели это ты, Кэти? Столько времени прошло!
Я повернулась. Это была Джульет. Ненормальная, никчемная сводная сестра Пенни. Людо бледнел от одного упоминания ее имени. Однажды я оказалась рядом с ней на каком-то семейном торжестве: свадьбе или похоронах. Все время за столом она шепотом рассказывала мне страшные секреты об остальных гостях. Истории инцеста, грабежей и убийств. Пенни ненавидела Джульет, и в этом случае ее чрезмерно сильные эмоции были оправданы.
— Джульет, как мило…
— Как мне повезло, что я наткнулась на тебя! Давай угощу тебя ленчем. Ты кажешься такой худой!
Общение с Джульет было сродни разглядыванию раскачивающейся кобры. Я была загипнотизирована, парализована и не могла думать.
— Это было бы здорово.
Как обычно, она была одета с крайней аккуратностью и элегантностью абсолютно эгоцентричного человека. На ней был костюм от Кэтрин Уокер с застежкой до самого верха, совершенно очевидно, подобранный под ее изумруды. Джульет все еще сохранила былую красоту, но выглядела отталкивающе — как Снежная королева. У нее были огромные темные глаза и скулы, слишком острые, чтобы быть английскими, но слишком изысканные для славянских. С годами кожа этой женщины стала потрясающе прозрачной, как у недавно родившегося младенца, и от этого бросало в дрожь. Через несколько минут, оказавшись напротив нее за столиком в гостинице «Коннот», я поняла, что она напоминает мне медлительное ночное животное, документальный фильм о котором я когда-то смотрела. Оно было похоже на лемура, называлось ай-ай, могло поворачивать голову почти на сто восемьдесят градусов и доставало белых червяков из расщелин деревьев одним очень длинным пальцем. От Джульет исходила не только злоба, которой заражены большинство из нас, но, как это животное, она словно излучала вечное зло.
— Итак, — начала она, заказав бутылку шампанского и принимаясь за светскую беседу, — ты знаешь, я всегда видела в тебе родственную душу. И вот недавно услышала, что моя дражайшая сестра выкинула и тебя из лона семьи. Я знаю, что такое находиться в изоляции, когда все отворачиваются от тебя.
Ее глаза красноречиво говорили обо всех унижениях и жестокости, которые ей довелось пережить. Людо рассказывал, что почти всю юность Джульет провела в психиатрической лечебнице. И выбралась оттуда изысканной, известной, роковой и красивой женщиной, но немного не в себе.
Она вышла замуж за застройщика, которому жена нужна была только в качестве ценного приза, и принялась наставлять ему рога с его лучшими друзьями, братом и отцом. После того как их брак распался, она осталась состоятельной женщиной, но окружающие отвернулись от нее.
— Что ж, ты наверняка предполагала, что этим кончится. Ты же наслышана о деталях.
Я почувствовала на руке ее сухие длинные пальцы.
— Дорогая, разве ты не понимаешь, что так они пытаются заставить тебя почувствовать свою вину? Сначала они уничтожают тебя, а потом требуют, чтобы ты их за это поблагодарила. Не нужно винить во всем себя.
— Да нет, я этого и не делаю. Честно говоря, у меня есть кое-что…
—Ты должна ненавидеть их, а не себя, — снова подчеркнула она. — Да, именно так. И тебе нужно оружие.
— Оружие? Что ты имеешь в виду?
Я знала, что в словах Джульет всегда была определенная цель. Время и опыт научили ее не обращать внимания на лишнее, и сейчас она била точно в цель. Эта женщина никогда не будет заниматься пустословием.
