Дженнифер Уайнер - Хорош в постели
– Я знаю, – с тоской ответила я, положив руки на живот. Теперь я могла себе это позволить, потому что неделю назад официально явила его во всей красе.
Беременность – странное состояние, но оно имеет определенные плюсы. Если раньше люди – ну хорошо, мужчины – смотрели на меня безо всяких эмоций или презрительно, видя во мне толстушку, то теперь, когда моя беременность не составляла тайны, во взглядах появилась доброта. Мне нравилась такая перемена. Даже к своей внешности я стала относиться с большей терпимостью, пусть и на несколько минут в день.
– Я стараюсь с этим бороться, – продолжила я. – Стараюсь чем-то занимать себя. Когда начинаю думать о нем, заставляю себя переключаться на ребенка. Спрашиваю себя, что мне надо для него сделать, что купить, на какие курсы записаться.
– Звучит неплохо. Как дела на работе?
– Нормально. – По правде говоря, с работой творилось что-то странное. Я продолжала делать то же самое, что и год назад, и если раньше это так волновало меня, нервировало, расстраивало, радовало, теперь я отчетливо видела, что все это суета. Взять интервью у Крейга Килборна[57] за ленчем в Нью-Йорке и обсудить новое направление, в котором разворачивается его ток-шоу? Легко. Стычка с Габби насчет того, кто из нас напишет некролог к «Нянюшке»[58]? Ерунда. Даже взгляды моих коллег, переходящие с живота (который все рос) на мою левую руку (где отсутствовало обручальное кольцо), меня более не трогали. Впрямую вопросов мне еще не задавали, но ответы я уже заготовила. Да, сказала бы я, беременна. Нет, сказала бы я, с отцом будущего ребенка я больше не живу. А затем постаралась бы сменить тему разговора, переключиться на их беременность/роды/заботу о ребенке.
– Какой у нас распорядок дня? – спросила Саманта.
– Магазины.
Саманта застонала.
– Извини, но мне действительно надо кое-что купить...
Я знала, что походы по магазинам даются Саманте с трудом, хотя она и не показывала вида. Во-первых, она терпеть не могла ходить по магазинам, чем принципиально отличалась от знакомых мне женщин. Во-вторых, ее тошнило от многозначительных взглядов, которыми другие покупатели одаривали нас в полной уверенности, что мы лесбиянки.
Пока Саманта расхваливала покупки по каталогам и через интернет-магазины, мимо нас пробежал любитель бега трусцой, загорелый, поджарый, в шортах и свитере с логотипом какого-то колледжа. По субботам многие бегали по Келли-драйв. Только этот остановился.
– Привет, Кэнни!
Остановилась и я, прищурилась, прикрыла руками живот. Остановилась и Саманта, таращась на незнакомца. Тем временем он снял бейсболку. Доктор К.
– Привет, – улыбнулась я. Вне залитого этим ужасным флюоресцирующим светом здания, без белого халата и очков, он оказался очень даже ничего... для мужчины почтенного возраста.
– Представь меня твоему другу. – Саманта буквально мурлыкала.
– Это доктор Крушелевски. – Думаю, фамилию я произнесла правильно, потому что он улыбнулся. – Из Филадельфийского университета. Руководитель программы, в которой я принимала участие.
– Питер, пожалуйста. И на ты, – уточнил он.
Он и Саманта обменялись рукопожатиями, и в нас едва не врезались двое на роликах.
– Если не возражаете, я пройдусь с вами, – предложил он. – Мне надо немного остыть...
– Да, конечно! Обязательно! – воскликнула Саманта и бросила на меня короткий, но многозначительный взгляд, который я истолковала следующим образом: «Если он одинокий, если он еврей и если он вообще был, как вышло, что ты ни разу не упомянула о нем?»
Я пожала плечами и вскинула брови, и эти телодвижения она, конечно же, расшифровала следующим образом: «Я понятия не имею, одинокий ли он, и разве у тебя нет мужчины?» Саманте, похоже, удалось снять с себя заклятие третьего свидания, и она по-прежнему встречалась с инструктором по йоге. И большинство наших дискуссий, не касающихся Брюса, вертелось вокруг вопроса: а думает ли этот инструктор о женитьбе?
Тем временем доктор К., не замечая нашего безмолвного разговора, знакомился с Нифкином, которого не раз и не два обсуждали в Классе толстых.
– Так вот он какой, наш знаменитый малыш. – Внимание Нифкину нравилось, он подпрыгивал все выше и выше. – Ему надо выступать в цирке, – сказал мне доктор К., почесывая Нифкина за ухом. Тот довольно урчал.
– Да, еще несколько фунтов, и меня тоже можно будет там показывать, – кивнула я. – Они еще нанимают толстух, не так ли?
Саманта зыркнула на меня.
– У тебя очень цветущий вид, – объявил доктор К. – Как работа?
– По правде говоря, хорошо.
– Я прочитал твою статью об «Обзоре»[59] и подумал, что ты абсолютно права... действительно, похоже на «Тандердоум»[60].
– Пять девушек входят, одна девушка выходит, – процитировала я себя. Он рассмеялся. Саманта посмотрела на него, на меня, произвела в голове быстрый подсчет и схватила поводок Нифкина.
– Спасибо, что прогулялась со мной, Кэнни, – весело заявила она, – но мне пора. – Нифкин возмущенно заверещал, когда она потащила его к тому месту, где припарковала свой автомобиль. – Увидимся позже. Удачных покупок!
– Ты собралась в магазин? – спросил доктор К.
– Да, я хотела купить... – Вообще-то я хотела купить новые трусики, потому что в прежние уже не влезала, но, уж конечно, не собиралась говорить ему об этом. – Что-нибудь из продуктов. Я шла к «Фреш-Фиддс»...
– Не будешь возражать, если я пойду с тобой? Мне тоже надо кое-что прикупить.
Я смотрела на него, щурясь от солнечного света.
– Вот что я тебе скажу. Если мы встретимся через час, то сможем позавтракать, а потом займемся покупками.
Доктор К. сказал мне, что прожил в Филадельфии семь лет, но ни разу не был в «Утренней красе», абсолютном лидере среди ресторанов, где я когда-либо завтракала. Что мне нравится, так это знакомить людей с моими находками в сфере общепита. Я вернулась домой, приняла душ, надела стандартный наряд: бархатные легинсы и огромных размеров блузу, а потом встретилась с ним в ресторане, где (чудо из чудес!) в этот уик-энд не стояла очередь. Я пребывала в прекрасном настроении, когда мы заняли кабинку. Он так хорошо выглядел, и тоже после душа, в брюках цвета хаки и клетчатой рубашке.
– Готова спорить, ты чувствуешь себя не в своей тарелке, когда приходишь в ресторан с компанией, – заметила я. – Должно быть, делая заказ, люди постоянно помнят о твоей профессии.
– Да, – кивнул он. – Не без этого.
– Ну что ж, сегодня у тебя будет праздник. – Я подозвала официантку с крашеными волосами и в коротком топике, со змеей, вытатуированной на целом животе. – Я буду яичницу с сыром и перчиками плюс бекон индейки, бисквит и... можно заказать картофель и овсянку, а не что-то одно?
