Жаклин Брискин - Все и побыстрее
Митчел наливал Кристал ее обычное компари, и она небрежно ему улыбнулась. Он был ее рабом, и она это знала. Однако она не знала, что служила для него возбуждающим фактором — он часто подсматривал за ней через открытую дверь ее спальни в Сан-Франциско и мастурбировал.
Потягивая аперитив, Кристал как бы между прочим заметила:
— Гидеон не выйдет к столу. Он работает. Вы работали с ним сегодня, Митчел?
— Только рано утром, миссис Талботт. Я ушел от него в десять пятнадцать. Больше он меня не звал.
— Я тоже видела его утром, и он показался мне немного усталым. Как он чувствовал себя в Египте?
— Однажды ночью у него был ужасный приступ боли в желудке. Как потом объяснил египетский врач — несварение желудка, но на следующий день он чувствовал себя хорошо. Мистер Талботт действительно плохо выглядит, но я считаю, что он просто устал. У нас было много встреч и переговоров. Сам президент Насер и его супруга устроили прием в его честь.
— Эти поездки его очень утомляют, — вздохнула Кристал.
На террасе появились Александр и Гид — оба в синих блейзерах и бледно-серых слаксах. На первом костюм сидел элегантно, на втором — как мешок.
— Победа! — закричал Гид, поднимая сжатую в кулак руку. — Мой шедевр закончен! А где папа?
— Он работает, — ответила Кристал.
— Но уже половина девятого, — заметил Александр, — да к тому же нам надо отпраздновать победу Гида.
— Пойду позову его хотя бы на пять минут, — сказал Гид, направляясь к двери.
Александр принес бокалы и три из них наполнил шабли, затем, посмотрев на мать, открыл бутылку виски.
Вернулся Гид. Лицо его было встревоженным.
— Мам, отец ведет себя как-то непонятно. Он не впустил меня в кабинет и закричал, чтобы я не мешал ему работать. Но в его кабинете нет света, да и голос у него очень странный. Такое впечатление, что он задыхается.
Волнение Гида передалось Кристал.
— Пойду посмотрю, что с ним, — сказала она, поднимаясь.
Не постучав, она вошла в кабинет. Кислый запах ударил ей в ноздри.
— Мне все надо закончить к завтрашнему утру, — она с трудом узнала голос Гидеона.
Кристал зажгла свет, и из ее груди вырвался крик. Гидеон лежал, распластавшись на кресле. По его лицу тек холодный пот, рубашка была мокрой, галстук сдвинут в сторону. Правой рукой он держался за сердце.
— Несварение… — чуть слышно прошептал он, — вчерашний обед, слишком много специй…
Кристал подошла к столу и набрала номер местного врача, услугами которого пользовалась их семья.
Всю ночь Митчел сидел у телефона, ожидая, когда его соединят с Римом, Джиддой, Сан-Франциско. Все переговоры были отменены. В шесть часов утра вертолет доставил больного и его семью в аэропорт Катании, где их уже ждал частный самолет с необходимой аппаратурой и кардиологом.
Когда они приземлились в Сан-Франциско, Гидеону стало немного лучше и он наотрез отказался ехать в больницу.
— Это врачам там хорошо, — сказал он, — а мне будет лучше дома.
Услышав знакомые твердые нотки в голосе мужа, Кристал успокоилась.
— Ты совершенно прав, дорогой, — она пожала его вялую руку.
— Скоро Новый год. Только идиоты могут проводить его в больнице, в обществе врачей. Пусть уж лучше они приезжают к тебе на дом.
Одна из комнат в доме была переоборудована под больничную палату, в которой разместили специальную медицинскую аппаратуру. По холлу сновали сестры и техники, в комнатах совещались врачи.
Не успели завять цветы, присланные со всех концов света, как Гидеон снова приступил к работе. Преодолев сопротивление врачей, он распорядился, чтобы Митчел и его штат переселились в гостевые комнаты дома, и работа началась. Полулежа на специальной кровати, Гидеон Талботт снова управлял своей империей.
Он принял предложение Кристал быть его глазами, ушами и даже ногами. Она слетала с неофициальным визитом в Колорадо, где планировалась разработка рудников для медедобывающей компании «Анаконда»; зачитала речь мужа на совете директоров, присутствовала на заседании консорциума, занимающегося исследованием Аляски.
Сумасшедшая гонка из аэропорта на очередное совещание, грубые голоса мужчин, в чьих руках находятся судьбы многих тысяч служащих и их семей, грандиозность проектов — все это сделало жизнь Кристал увлекательной и интересной. Она наслаждалась каждой ее минутой.
Но как бы Кристал ни была занята в эти дни, она всегда находила время, если Гидеону требовался ее совет. Сидя у мужа на кровати, Кристал изучала вместе с ним чертежи будущего аэропорта.
— Как ты думаешь, где нам лучше расположить магазины? — спросил Гидеон.
— Сразу за паспортным контролем, — ответила Кристал и провела длинным, накрашенным модным серебряным лаком ногтем по чертежу. — Вот здесь. Видишь? И еще вот здесь, у коридоров, ведущих на летное поле. Ну и, конечно, надо найти место для магазинов, свободных от уплаты пошлины.
— Я просил тебя посоветовать, где лучше всего расположить торговый зал, — нетерпеливо прервал ее Гидеон.
— Во всех трех местах, что я назвала, дорогой.
— У нас только одна свободная площадь.
— Гидеон, ты забываешь, что это международный аэропорт. Иногда люди томятся там часами, и они охотно потратят свою валюту. Как правило, все откладывают на последнюю минуту покупку подарков и сувениров. Ты сам мне не раз говорил, как это удобно, что все можно купить в аэропорту.
Гидеон беззвучно жевал губами. Ноготь Кристал продолжал двигаться по карте.
— Ты можешь сократить площадь залов ожидания и расположить вокруг них множество маленьких магазинчиков. Гидеон, неужели ты не понимаешь, что твои доходы возрастут за счет комиссионного сбора?
На лице Гидеона появилось подобие улыбки.
— Если бы у моих высокооплачиваемых служащих были такие мозги, как у тебя.
Друзья Кристал очень жалели ее: нельзя же так изматывать себя работой и проводить все время у постели больного. Представляете, Гидеон заставляет ее работать! — говорили они и наперебой приглашали Кристал на приемы, обеды, коктейли, но она неизменно отказывалась.
На уик-энд из Менло приезжали мальчики. Александр, который заметно изменился после болезни отца, часами сидел у его постели, читая или наблюдая за его работой.
В феврале Гидеон настолько окреп, что уже мог проводить по нескольку часов в день в своем офисе на Мейден-стрит, который, по настоянию Кристал, был заново отделан.
Гидеон купил для Кристал бриллиантовое с сапфирами колье, принадлежавшее когда-то императрице Юджин.
— Оно достойно тебя, — сказал Гидеон, надевая колье на ее белую шейку. Колье было необыкновенно красиво, и Кристал чувствовала себя счастливейшей из женщин.
