Ольга Егорова - Волчья ягода
Если бы не оставила, убегая, ту дурацкую записку, из-за которой, наверное, Арсений и не стал ее искать и даже звонить ей не стал, чтобы что-то выяснить.
Выяснять было нечего. Она очень старалась, когда писала эту записку, сделать так, чтобы все было понятно. Только ведь он не знает, что эти понятные слова были адресованы совсем другому человеку… Не знает и теперь уже никогда не узнает.
Больно, обидно. А ничего уже не поделаешь. Ничего не изменишь.
Она пыталась изменить – не вышло.
В тот день, когда стало очевидным недоразумение с половинкой перламутровой раковины, она, отыскав на улице первый попавшийся телефонный автомат, сразу же позвонила Арсению.
Только он и слушать ее не стал.
Перебил, не дав возможности закончить фразу, пожелал большого счастья и бросил трубку.
Второй раз Майя звонить не стала, вдруг отчетливо осознав, что человек по большому счету над своей судьбой не имеет никакой власти. Как она, судьба, решит – так и будет. Можно сопротивляться сколько угодно, можно кричать и топать ногами, можно даже попытаться пожаловаться на свою судьбу в какие-нибудь высшие инстанции… Толку от всего этого не будет никакого.
Значит, просто не судьба им быть вместе. И может быть, у всех женщин в их семье на роду написана разлука с любимым. Кто знает, что ждет впереди маленькую Яську?
Глупо, конечно, было думать об этом сейчас, когда Яська еще совсем крошечная. И все-таки не думать не получалось. Нет, ужасно не хотелось, чтобы она повторила судьбу своей матери и бабушки. Если бы только она могла изменить эту судьбу! Да что толку об этом рассуждать?
Тем более сейчас, когда Яська – всего лишь маленький и уютный розовый комочек.
Три килограмма чистого счастья, заснувшего у нее на руках.
Осторожно, стараясь не потревожить, она переложила маленький сверток обратно в кроватку и посмотрела на дисплей лежащего на прикроватной тумбочке мобильного телефона. В десять – выписка. Через три часа их с Яськой возле входа будет встречать мама. Наверняка с огромным букетом цветов, счастливая от того, что стала бабушкой.
Только мама… А больше никто.
Нахмурившись, Майя строго приказала себе больше об этом не думать. И что это с ней, в самом деле? Как будто бы еще с первых дней беременности она не знала о том, что встречать ее из роддома будет только мама! Как будто бы не была к этому готова! И что, в самом деле, в этом такого страшного? Ну и пусть всех остальных женщин с новорожденными детьми встречают мужья! Ее маму, кстати, тоже никакой муж не встречал. И что, от этого Майя выросла несчастной? Больной? Или еще какой-нибудь… не такой?
Вот и Яська у нее вырастет – счастливой и вполне такой, как надо!
А думать о том, о чем думать категорически нельзя, она больше не будет. Ни к чему портить себе настроение в такой счастливый день.
На помощь в борьбе с ненужными мыслями вовремя пришел мобильный телефон. Завибрировал на тумбочке, начав энергично продвигаться к самому ее краю. На дисплее высвечивался домашний номер.
– Привет, мамкин! – тихо сказала Майя, выходя из палаты и осторожно прикрывая за собой дверь.
– Как там ваши дела? – привычно поинтересовалась мать. Этот вопрос она задавала каждый раз, когда звонила. А звонила она по восемь – десять раз в день.
– У нас все отлично. Вечером взвешивались. Оказалось, наели еще пятьдесят граммов веса. А в остальном все по-прежнему. Едим и спим, как и полагается.
– Ну вот и молодцы. А я по вам ужасно соскучилась. Не дождусь, когда увижу!
– Ну ты уж потерпи немного, – улыбнулась Майя. – Осталось-то всего ничего, три часа каких-то. Мы тебе еще надоесть успеем!
– Ну что ты, не говори глупости! Май, я вот что звоню: не знаю, какую ленту купить-то?
– Розовую, – удивилась в ответ Майя. – Мам, ты чего? Забыла, что ли, что Яська девочка? Девочкам розовые ленты покупать надо, не голубые же!
– Да я не про это! – немного сердито пробормотала в трубку мать. – Не про цвет! Цвет-то понятно, что розовый! Ты мне скажи, капроновую или атласную? Капроновая вроде бы попышнее будет выглядеть… Но атласная как-то благороднее…
Майя не смогла удержаться от смеха:
– Чудо ты человек, вот проблему-то придумала! Ну покупай атласную, если она благороднее… Пусть Яська у нас будет благородной…
– Да вот и я думаю, – серьезно ответила Анна Андреевна. – Пожалуй, атласную куплю… Хотя и капроновую куплю тоже! Пусть две будет! На выписку возьму атласную, а капроновая тоже пригодится, на прогулку или к врачу сходить…
– Ага! – весело поддержала Майя. – Или банты Яське завязывать, когда она в школу пойдет! Да и внукам сгодится! Мам, ты у меня такая продуманная!
– Да ну тебя, – обиделась мать. – Хохочешь… Ладно, до встречи. Еще наговориться успеем.
– До встречи, мам. Я тебя, кстати, люблю…
– И я тебя, дочка.
Майя положила телефон на тумбочку и снова загрустила.
Нет, невозможно было отделаться от этих мыслей, как ни пытайся. Как будто кто-то установил в голове пластинку, и эта чертова пластинка заела на одном месте: все могло бы быть по-другому, все могло бы быть по-другому, все могло бы…
Заглянувшая в палату, чтобы забрать грязные пеленки, медсестра задержалась ненадолго, в подробностях объяснив Майе, как надо купать новорожденную Яську, как ее кормить и как обрабатывать складочки, чтобы не было потницы. Майя внимательно слушала, хотя и сама давным-давно все это знала, на протяжении долгих месяцев беременности проштудировав массу специальной литературы на тему ухода за ребенком.
Оставшееся время ушло на то, чтобы привести себя в порядок. Майя вымыла волосы, которые за пять дней, проведенных здесь, стали тусклыми. Почти полтора часа ушло на то, чтобы высушить их феном и заплести в косу. Потом проснулась Яська, снова мокрая и снова голодная.
Время пролетело незаметно: не успела Майя сложить в пакет свои вещи, как дверь палаты открылась и вошла медсестра, чтобы забрать Яську.
– Сейчас мы ее нарядим, – с улыбкой принимая на руки тугой кулек, пообещала она. – Ваша бабушка принесла такие великолепные наряды! И розовый конверт в кружевах, и атласную ленточку… Красавица будет девочка! А вы зайдите в ординаторскую, заберите документы на выписку и еще в регистратуре печать поставьте… А потом спускайтесь вниз, на первый этаж…
Майя кивнула, с легким чувством ревности провожая взглядом Яську, которая спокойно и беззаботно спала на руках у чужой тети, как будто эта тетя была ей родная.
Закончив с бумажными делами, она спустилась вниз, в специальную комнату, где на большом столе для пеленания уже лежала готовенькая Яська.
